Месть. Финальный ход - Лея Вестова
– Постараюсь, солнышко, – ответила я, хотя знала, что день будет тяжелым. Сначала суд, потом встреча с потенциальными клиентами новой компании, вечером – финальные переговоры с Михайловым о переходе.
– У меня сегодня урок по математике, – добавил он.
– Расскажешь, что нового узнал? – попросила, целуя его в макушку.
– Конечно, – важно кивнул сынишка и рванул к деду, который обещал научить его вязать морские узлы.
В здание суда я приехала за полчаса до заседания. Коршунов уже ждал меня в холле, просматривая документы с сосредоточенным видом.
– Как настроение? – поинтересовался он, когда мы поднимались к залу заседаний.
– Оптимистичное, – честно ответила я. – У нас сильная позиция, а у Димы – только эмоции и попытки представить меня неадекватной.
– Именно поэтому я хочу предупредить, – Коршунов остановился у двери зала. – Дмитрий пришел с адвокатом и какими-то дополнительными материалами. Возможно, у них есть козырь, о котором мы не знаем.
– Какой козырь может быть у человека, который сам нарушал закон? – пожала плечами я. – Максимум – эмоциональные речи о том, как я разрушаю семейный бизнес.
Войдя в зал, я увидела Диму, сидящего за столом истца рядом со своим адвокатом Вадимом Павловичем. Но больше всего меня удивило присутствие еще трех человек – сотрудников нашей компании, которых я знала в лицо, но с которыми редко общалась лично.
– Алексей Дмитриевич, а что здесь делают Петров, Семенова и Красильников? – тихо спросила я у своего адвоката.
– Видимо, свидетели, – нахмурился Коршунов. – Странно, что они не были заявлены заранее.
Судья, женщина лет пятидесяти с усталым лицом и строгим взглядом, объявила заседание открытым и предоставила слово стороне истца.
Вадим Павлович начал с формальных аргументов – обеспечительные меры препятствуют нормальной деятельности компании, нарушают права генерального директора, не имеют достаточных оснований. Стандартная юридическая аргументация, которую мы ожидали.
Но затем он произнес фразу, которая заставила меня похолодеть:
– Ваша честь, у нас есть свидетели, которые подтвердят, что ответчица действовала не в интересах компании, а руководствуясь личной местью и стремлением нанести максимальный ущерб бизнесу.
– Возражение, – немедленно поднялся Коршунов. – Свидетели не были заявлены в установленный срок.
– Ваша честь, – спокойно ответил Вадим Павлович, – информация от свидетелей стала доступна только на прошлой неделе. Мы ходатайствуем о допуске их показаний как о вновь открывшихся обстоятельствах.
Судья помедлила, затем кивнула:
– Ходатайство удовлетворяется. Вызывается свидетель Петров Андрей Михайлович.
Петров, начальник одного из технических отделов, неуверенно подошел к месту для дачи показаний. Я знала его как добросовестного, но не амбициозного сотрудника, который никогда не встревал в корпоративные конфликты.
– Свидетель Петров, – начал Вадим Павлович, – расскажите суду о поведении Вероники Александровны Алексеевой в последние месяцы.
– Ну… – Петров нервно сглотнул, избегая моего взгляда. – В последнее время Вероника Александровна стала… очень агрессивной. Кричала на сотрудников, угрожала увольнениями всем, кто поддерживает Дмитрия Валентиновича.
Я почувствовала, как по спине пробежал холодок. Это была ложь, но произнесенная с такой искренностью, что могла показаться правдой.
– Приведите конкретные примеры, – попросил адвокат.
– В прошлом месяце она вызвала меня в кабинет и сказала, что если я не поддержу ее в конфликте с мужем, то могу искать новую работу. А еще говорила, что лучше разрушить компанию, чем отдать ее Дмитрию Валентиновичу.
Следующей была Семенова из бухгалтерии. Ее версия была еще хуже:
– Вероника Александровна требовала предоставить ей доступ к личным банковским счетам Дмитрия Валентиновича. Когда я сказала, что это незаконно, она пригрозила фальсифицировать документы о моих нарушениях.
– Это абсолютная ложь! – все же не выдержала я. – Я никогда…
– Ответчица, еще одно нарушение порядка, и я удалю вас из зала, – предупредила судья.
Коршунов быстро записал что-то в блокноте и показал мне: «Не реагируйте. Это провокация».
Но когда дошла очередь до Красильникова из юридического отдела, я поняла, что ситуация критическая. Он рассказал суду «историю» о том, как я якобы просила его подготовить документы для вывода активов компании на подставные фирмы.
– Вероника Александровна сказала, что если муж хочет играть нечестно, то и она будет играть по тем же правилам, – монотонно произносил Красильников. – Она планировала перевести все ценные контракты на новую компанию, а «СтройИнвест» оставить с одними долгами.
Последняя фраза прозвучала как приговор. В зале повисла тишина.
– У ответчицы есть вопросы к свидетелям? – спросила судья.
Коршунов поднялся, но я видела по его лицу, что он растерян. Возражать против показаний можно было только доказательствами, а у нас их не было.
– Свидетель Петров, – начал мой адвокат, – вы можете назвать точную дату этого разговора с ответчицей?
– Ну… это было примерно в середине прошлого месяца…
– «Примерно» – это неточная дата. А были ли свидетели этого разговора?
– Нет, мы говорили наедине.
– То есть ваши показания основаны только на вашей личной интерпретации слов ответчицы?
– Я говорю правду! – возмутился Петров, и эта искренность прозвучала очень убедительно.
Попытки Коршунова дискредитировать показания других свидетелей также не увенчались успехом. Они держались уверено, их версии не противоречили друг другу, а главное – они выглядели как честные сотрудники, которые просто рассказывают правду.
Когда дошла очередь до нашей защиты, я чувствовала, что проигрываю. Коршунов представил формальные аргументы о законности обеспечительных мер, но они звучали бледно на фоне эмоциональных свидетельских показаний.
– Ваша честь, – сказал я, когда судья предоставила мне слово, – все эти показания – ложь. Я никогда не угрожала сотрудникам, никогда не планировала незаконный вывод активов.
– А создание новой компании? – неожиданно спросила судья. – «Северная Столица Девелопмент» была зарегистрирована на прошлой неделе. Это случайность?
Мир качнулся. Откуда судья знала о новой компании? Я бросила взгляд на Диму – он сидел с каменным лицом, но в глазах читалось торжество.
– Я… – начала было я, но слова застряли в горле.
– Ваша честь, – вмешался Коршунов, – создание новой компании не является нарушением закона.
– Но свидетельствует о намерениях ответчицы, – парировал Вадим Павлович. – Она действительно планировала перевести активы на подконтрольную структуру.
– Это не так! – возразила я. – Я создала управляющую и консалтинговую компанию, а не строительную! «Северная Столица» не конкурирует с «СтройИнвест» напрямую – мы координируем работу субподрядчиков. Я выступаю как заказчик и организатор процесса, а не как исполнитель строительных работ. Это совершенно разные сферы деятельности!
– То есть вы не планируете получать собственные строительные лицензии? – уточнила судья.
– В перспективе, возможно. Но сейчас это обычная управляющая компания, которая помогает заказчикам найти качественных исполнителей и контролирует процесс. Никакого прямого конкурирования с семейным бизнесом.
– Но первый шаг к созданию конкурирующей структуры уже сделан, – не сдавался Вадим Павлович. – Ответчица планомерно готовит альтернативу семейному бизнесу.
– Альтернативу? – я почувствовала раздражение. – Я создала страховку на случай, если семейный
