Ты предал нашу любовь - Полина Рей

Последние слова Хасанова выкрикнула с такой ненавистью, что у Макса свело челюсти. И с этой женщиной он ложился в постель совсем недавно? Эту женщину он хотел, когда встретил? Ради неё отказался от Вари?

– Динара, хватит. Я должен это остановить. Как бы ни любил тебя, поверь – самым лучшим проявлением этой самой любви будет, когда ты ответишь за смерть мужа и покушение на дочь Кондрашова. О Дамире я позабочусь, не волнуйся.

Вот теперь шаги приблизились, и когда Ильнур Закирович вышел, Гуляев не стал прятаться, а направился к нему. Тот заметил Макса, нахмурился. Жестом показал: идём.

Молча они вышли из клиники, неспешно зашагали к кованым воротам.

– Я думаю, что самым правильным будет поступить так… Ты оформишь опеку над Дамиром и вы уедете. Я помогу с тем, чтобы с документами не было проволочек. Когда здесь всё утихнет, посмотрим, как будет лучше поступить, чтобы не навредить внуку. Возможно, оставим всё так, как есть. Или оформишь отцовство. Ты ведь наверняка будешь делать тест, – без приветствий и лишних слов сказал Ильнур.

Они приостановились, Хасанов взглянул на Макса исподлобья, но без злости или чего бы то ни было. Хоть Гуляев и опасался, что отец Динары может повесить всех собак на него, кажется, обошлось.

– Буду, – просто кивнул Гуляев.

Ему было достаточно того, что сказал Ильнур. Ради этого он сюда сегодня и приехал.

– Хорошо. Тогда свяжись со мной через пару дней. Я скажу, что делать дальше.

Хасанов удалился, больше не прибавив ни слова. Гуляев поднял повыше воротник пальто и, немного постояв, зашагал к машине. В ту сторону, где находилась Динара, он даже не обернулся.

Через несколько дней результат ДНК показал положительный результат. Максим действительно был отцом Дамира. И на данный момент ему хватало обещания оформить опеку. А как всё утихнет, тогда они и поговорят о реальном отцовстве. Ведь Гуляев имел на него полное право.

Эпилог

– Ильнур Закирович, я вас позвал по важному делу, – сказал Макс, указав Хасанову на диван в гостиной.

Отец Динары, который до сего момента несколько минут просто стоял и наблюдал за играющим в приставку внуком, кивнул и присел на указанное место.

– Не давай ему много возиться с играми, – сказал он про Дамира. – Они вызывают агрессию.

От предложенного бокала виски Хасанов отказался, и вообще выглядел каким-то постаревшим и осунувшимся.

– Он не злой мальчик, – ответил Гуляев.

Хотя, кое-что в его душе и отозвалось на эти слова. Потому что в последнее время он частенько ловил себя на том, что ищет в сыне прежде всего черты характера Динары. Ищет, не находит, но непременно возвращается к своему занятию вновь.

– Это хорошо, – кивнул Ильнур. – И всё же, покуда я жив, буду наблюдать за внуком со стороны.

Прозвучало как предупреждение, но Максим был не против его получить. Пусть наблюдает, сколько влезет. Тем более, что после того, как Динару отправили за решётку, у Хасанова будто бы не стало центра его жизни.

Пока ей освобождение и не грозило, чему Гуляев был только рад. Плохо представлял себе тот момент, когда она выйдет на свободу, и очень рассчитывал, что Дине не видать условно-досрочного. А пока она отбывает наказание, Дамир успеет подрасти настолько, что когда дочь Хасанова выйдет, ей уже будет не до сына. И не до Макса.

– Я хотел спросить у вас… по поводу наследства Дамира. Отец – я имею в виду тот, кто записан в его свидетельство – оставил ведь ему много денег… – начал Максим, но осёкся.

Он готовился к этому разговору довольно долгое время. Подбирал слова, мысленно строил фразы. Но в итоге решил, что побеседует с Ильнуром напрямую, без экивоков. И сейчас, как только повесил в воздухе паузу, понял, что ступил на ту территорию, где нужно быть очень осторожным.

– Какое тебе дело до денег, которые твоему ребенку оставил другой человек? – спросил Хасанов с холодом, который сквозил в каждом слове.

Макс мысленно выругался. Неужели Ильнур не знал, как тяжело дается ему, Гуляеву, занятие бизнесом? Как он продирается через тернии к звездам и все, на что ему на данный момент хватило средств – купить себе и сыну приличную квартиру. Половину денег на которую он выручил от продажи совместно нажитого с Варей.

– Я мог бы раскрутить бизнес… Дамир привык к другой жизни…

– Дамир ничего не помнит о ней! – рявкнул Хасанов.

Опомнился лишь когда внук, лежащий на пушистом ковре с джойстиком в руках, нахмурился и повернул к нему голову.

– Прости, Дамирушка, дедушка больше не будет кричать, – смягчился Ильнур.

Почмокал губами и посмотрел на Гуляева так, что Максу показалось, будто его сканируют насквозь.

– Дамиру нужен отец. А не другая жизнь. У внука есть счет. Но деньги с него он получит лично. И только когда обзаведётся приличным образованием. Вот и все, Макс… Так что в твоих интересах воспитывать сына как подобает. Любить и лелеять. И когда он вырастет и станет настоящим мужчиной, может, Дамир и поделится с тобой средствами на открытие дела.

Рот Гуляева наполнился горечью, от которой на лице появилась кривая мина. Это же сколько ему еще ждать? Двадцать лет? Чёртовы Хасановы, как же он ненавидел всё это семейство!

– Ты что-то говорил про виски, – перевёл тему Ильнур, закрывая тем самым все поползновения Макса. – Можем и выпить. А то ты выглядишь так, как будто лимон съел.

И он разразился сухим старческим смехом.

– Ну, Варька, ты и забралась в дальние дали, конечно! Мы с Глебом к тебе добирались чёрт знает сколько! – воскликнула Марина, что прилетела наконец-то ко мне погостить.

Она с восхищением осмотрела небольшую виллу, где я жила последний год. Это была моя особенная гордость – маленький островок безопасности, который я обожала всей душой. И как только увидела свой дом, выбрать который помог Даниэль, поняла, что хочу именно его. В нём же и буду жить, пока не состарюсь и не умру. Но это будет ещё нескоро, потому что только сейчас я поняла, как жадно начала жить и пить эту жизнь огромными глотками.

– Зато здесь – как будто другой мир, – ответила я с улыбкой. – Будешь сок? Или что покрепче?

– Буду покрепче, конечно! – воскликнула Марина.

Она выглянула на террасу, где болтали мужчины. Глеб и Даниэль довольно быстро нашли общий язык. И когда я видела бывшего – а теперь снова нынешнего – мужа подруги рядом с Загорским, невольно