Фани Дюрбах и Тайный советник - Алла Ромашова

Народу в церкви набралось немало. Вся местная знать встала поближе к алтарю, купцы и крестьяне — в дальних уголках храма. Всем хотелось своими глазами увидеть наследника. Кто-то мечтал просто рассмотреть будущего царя вблизи, прикоснуться к нему, кому-то нужно было передать прошение.

В церкви наследника заинтересовали богатые росписи стен. Автора росписей, казанского художника императорской академии искусств Винокурова, в городе не было. Но на службе присутствовал его помощник из местных — иконописец Андрей Смирнов, блаженный. Его подозвали к наследнику, представили. Богомаз отводил глаза, стеснялся. Показали лично им написанные иконы: строгие, бесстрастные. Господь смотрел с тех икон, словно спрашивая: «Ты со мной?»

Александр Николаевич похвалил Андрея за работу и пожаловал пятьдесят рублей. Андрей деньги принял с поклоном, а отходя, вскинул глаза и отчетливо произнес: «Метальщиков берегитесь». Александр Николаевич удивленно переспросил: «Что он сказал?».

Полицмейстер, до этого молча стоящий рядом, живо оттеснил иконописца в сторону. А Илья Петрович ответил, смущаясь:

— Парнишка талантливый, но … ума лишенный. Болтает иногда странное.

Великий князь сощурился.

— О каких метальщиках[8] идет речь?

— Не обращайте внимания, Ваше императорское Высочество, мало ли, что он болтает? Зря вы ему деньги пожаловали.

— Неужели пропьет? — предположил цесаревич.

— Нет, он не пьющий. Хуже — раздаст. Ну да ладно. Бог с ним, а нам на завод пора.

По дороге к заводу Илья Петрович доложил о состоянии вверенного ему казенного заведения, рассказал о планах. Прошлись по цехам, посмотрели на плавку железа. Наследник с живым интересом слушал о новой технологии производства стали. Новая литьевая марка была впервые сварена в России крепостным Бадаевым, самоучкой, который сумел разгадать секрет английской прочной стали. Правительство выкупило Бадаева у помещика и направило в Воткинск на завод. Велели его позвать. Пришел мужичок с лицом, будто вылепленным из теста: нос картошкой, брови кустиками. Половины зубов у мастера не было: обглодал ядовитый газ. Бадаев встал в углу, смял шапку.

— Говорят, ему присвоили офицерский чин? — негромко обратился к Чайковскому великий князь.

— Так точно-с, — по-военному ответил подполковник Чайковский, — в низшем чине шихмейстера 14-го класса.

— Господин шихмейстер, — обратился к Бадаеву цесаревич, — рад с вами познакомиться. Вы довольны условиями работы?

— Ваше императорское высочество, бесконечно доволен.

— Наш Семен Иванович — скромник, — вполголоса добавил Чайковский. — Он хоть и не получил никакого образования, но удивительный инженер, самоучка, как Кулибин.

— Благодарю вас за службу, — сказал Великий князь и милостиво позволил поцеловать свою руку.

Затем наследник захотел ознакомиться с планами по развитию завода. В здании заводского управления Илья Петрович торжественно вручил Великому князю портфель с шестью рисунками новых машин и дал коротенький отчет «о статистике завода и всех заводских операциях».

Потом была экскурсия на плотину, в школу и в госпиталь. День получился насыщенным. Сам цесаревич и его окружение устали не на шутку. А вечером еще ожидался торжественный ужин.

Жуковский, сказавшись уставшим, ужинал один в отведенном ему покое. Вместо него перед дамами блистали граф Иосиф Виельгорский и генерал-адъютант Александр Паткуль — друзья детства наследника. Граф прекрасно играл на фортепиано и развлек общество, исполнив несколько мазурок и вальсов собственного сочинения, чем привел присутствующих дам в полную ажитацию. Затем начались танцы. Не так уж много блестящих молодых людей проживало в городе. И вдруг — сразу несколько неженатых, прекрасно образованных офицеров! Всем дамам хватило кавалеров. Цесаревичу по регламенту полагалось выйти на два танца: исполнить польку с молодой девушкой и вальс с супругой кого-то из начальства принимающей стороны. На польку великий князь выбрал миловидную дочку врача города Тучемского, представленную Чайковским. Молодому графу приглянулась смешливая хохотушка Романова — однофамилица и, возможно, дальняя родственница наследника престола. Паткуль танцевал с длинноносой дочерью инженера-англичанина Сильвестера Пенна, а пожилому Арсеньеву досталась такая же почтенная, но еще бодрая, дурно пахнувшая потом, смешанным с eau de Cologne, Агнесса Ивановна, жена начальника завода. Прочие разбирали оставшихся дам, которые впервые оказались в меньшинстве. Юные барышни горделиво откидывали головки назад, отказывая в танце тому, с кем еще вчера считали за удачу покружиться в вальсе, выбирая себе партнера поинтереснее. Когда танцы закончились, кавалеры проводили дам до их мест.

Полька вышла бодрой. Молодежь резво отстукивала каблуками по паркету. Наследник и молодая прелестница вели танцующих вокруг зала. Когда танец закончился, великий князь поблагодарил партнершу, проводил до банкетки, но сам не отошел. Со своими вьющимися мягкими волосами, с тонким чуть вздернутым носом и очаровательным припухлым ртом он производил впечатление не столько будущего императора, сколько юного любимца женщин. Однако, вскоре объявили вальс и цесаревич, ответив шуткой на реплику бывшей парнерши, проследовал в другой угол зала, где его ожидала, волнуясь и потея пожилая супруга директора завода.

После танцев мужчины вышли на балкон покурить.

Вдруг в тишине грохнула пушка и над прудом разлетелись брызги огня, осветив весь город. На темном небе распускались диковинные цветы и отражались в глади пруда, из-за чего казалось, что они растут из самой преисподней. Как зачарованные гости смотрели салют.

Илья Петрович занял место рядом с наследником и увлеченно говорил ему в перерывах между грохотом пушек:

— Ваше императорское Высочество! Наш завод будет первым по строительству судов. От нас до Камы всего двенадцать километров. Корабль посуху можно за два дня волоком дотащить!

Цесаревич, склонив голову, благосклонно слушал и иногда кивал головой. Ему нравился Чайковский, тот со своей горячностью был похож на ребенка: с ходу придумывал идеи и сам верил в них:

— Гарантирую, что уже через пять лет мы спустим первый пароход. И назовем его в честь Вашего Высочества!

Спустя пять лет Чайковскому действительно удалось построить первое судно в этом затерянном крае, где не было ни одной судоходной реки. А затем второе, третье, четвертое… Используя метод сброса водохранилища, корабли по тихоходной речке спускали до Камы, откуда они попадали в Волгу и далее — в море. Четыреста кораблей построил воткинский завод! Почти весь Камский флот был собран на идее, которую на раз-два придумал Илья Петрович.

Вечер подходил к завершению. Уже откланялись благородные горожане с почтенными семействами. Оставалась еще молодежь и двое англичан, составившие компанию цесаревичу с его товарищами. Чайковский отправился убедиться, что покои высокопоставленного гостя подготовлены ко сну. В это время в дом прибежал десятский, незаметно прошел в приемную и знаками вызвал из общей залы, отданной под танцы, полицмейстера. Тот вышел и строго спросил:

— Что случилось?

— Беда,