Возлюбленная распутника - Виктория Анатольевна Воронина

Мейбелл забылась тяжелым сном, а утром ее ожидал сюрприз в виде визита ее отца, лорда Уинтворта. Девушка без раздумий бросилась в объятия своего отца, который обнял ее дрожащими от волнения руками.

— Батюшка, простите меня за то горе, которое я вам причинила, но я не могу стать женою барона Вайсдела, уж слишком он мне противен, — взмолилась Мейбелл, с тревогою и болью глядя на лорда Уинтворта. Как же постарел ее отец, он стал совсем дряхлым стариком! Видно, он страдал в разлуке с нею еще больше, чем она это представляла себе.

— Мейбелл, дитя мое, я и не намереваюсь принуждать тебя к браку с ним, — с глубоким волнением произнес лорд Уинтворт. — Теперь я понимаю, что этот человек негодяй и подлец, он тайный шпион короля Якова, который выдал властям немало моих друзей. Не беспокойся, рано или поздно я освобожу тебя от его власти.

Верный этим словам лорд Уинтворт после свидания с дочерью пошел в кабинет барона Вайсдела и потребовал немедленно ее освободить.

— Но, милорд, вы же обещали мне руку своей дочери, — возразил барон Вайсдел, неприятно изумленный таким поворотом дела.

— Я передумал, и готов выплатить вам материальную компенсацию за свой отказ, — коротко сказал лорд Уинтворт.

— Нет. Леди Мейбелл либо выйдет из этого дома моей женой, либо вообще отсюда не выйдет, — выйдя из себя, пригрозил барон Вайсдел. От гнева с него слетел весь его светский лоск, и перед глазами лорда Уинтворта появился даже не зверь, а нечто похуже — подлинное чудовище, готовое ради своих целей хладнокровно совершить любое преступление.

Лорд Уинтворт содрогнулся, но овладел собою, и сказал:

— В таком случае я обращусь к королю, я обращусь ко всему английскому дворянству с тем, чтобы мне вернули мою дочь! Барон, вы не имеете никакого права держать Мейбелл тут против нашей воли!

— Раз так, то попробуйте сделать это, милорд, — равнодушно отозвался барон Вайсдел, и незаметно повернул свой перстень на правой руке камнем вниз. Этот перстень был примечателен тем, что имел отравленный флорентийским ядом шип, с помощью которого барон избавлялся от неугодных ему людей. И прежде чем старик успел что-либо сообразить, он со словами: — Позвольте на прощание пожать вам руку, — крепко сжал руку отца Мейбелл.

Лорд Уинтворт с негодованием откинул руку барона, но шип уже успел поранить его кожу и яд попал в кровь. При выходе старый лорд зашатался, и барон Вайсдел кликнул своих людей, чтобы они помогли сесть в карету его гостю — трупы в его доме были барону ни к чему.

Наблюдая из окна как отравленный им человек, шатаясь, садится в экипаж, барон Вайсдел презрительно сказал:

— Прощай, старый глупец! Теперь твою дочь уже никто не сможет вырвать из моих рук.

Глава 11

Граф Кэррингтон вышел из тауэрской тюрьмы в начале мая, и сразу поспешил в Гринвич к Мейбелл, мечтая увидеть ее как можно скорее. Собственно, и покаялся он перед королем только потому, что в заточении тревожился о безопасности своей возлюбленной.

Неприятный холодок прошел по его спине, когда он узнал, что девушки уже несколько дней нет в Гринвиче, а хозяева снятого им домика ничего не могли ему толком объяснить, кроме того, что Мейбелл поехала в Лондон наводить справки о нем. Альфред Эшби не замедлил отправиться в свою очередь к маркизу Китченеру за разъяснениями. Непреклонный старец высокомерно заявил ему, что понятия не имеет, где сейчас пребывает сия легкомысленная девица. Граф Кэррингтон почувствовал, как после слов маркиза его лоб покрывается холодной испариной. Казалось, сбылись его самые худшие предчувствия, — Мейбелл похитили люди короля.

Две недели Альфред Эшби пробыл при королевском дворе, и все это время пытался что-либо выяснить об Мейбелл. Но наблюдение за королем ничего не дало ему. Яков Второй как обычно посещал по ночам своих прежних метресс, а дни проводил со своими советниками. Тогда граф Кэррингтон начал интересоваться подробностями жизни отца Мейбелл, и, к своему изумлению, он узнал, что лорд Уинтворт скоропостижно скончался после того, как нанес визит барону Вайсделу.

Вайсдел! Мозг Альфреда Эшби озарила молния ослепительной догадки. Вот он, возможный похититель Мейбелл, уверенный в себе настолько, что даже отцу девушки не удалось вырвать ее из его рук. Граф Кэррингтон решил, не теряя времени, бросить все свои усилия на поиски барона Вайсдела, и нанял еще несколько сильных и крепких слуг на случай возможного вооруженного столкновения с бароном. Кроме того, ему предложил свою помощь и шпагу молодой офицер Джордж Флетчер, всецело разделяющий политические взгляды графа Кэррингтона.

Разведчик, посланный наблюдать за бароном Вайсделом и его людьми, вскоре доложил графу Кэррингтону и его добровольному помощнику о некоей девушке, которую барон держит в заточении. Тут подозрения Альфреда Эшби о причастности Вайсдела к похищению Мейбелл превратились в твердую уверенность. Имя Мейбелл одно время было у всех на слуху как имя невесты барона, и без сомнения барон воспользовался удобным случаем, чтобы укрепить над нею свою власть. То, что еще не было объявлено о бракосочетании сэра Эразма Вайсдела с леди Мейбелл Уинтворт, свидетельствовало о том, что девушка продолжает стойко сопротивляться домогательствам барона.

На другой день после получения этой информации граф Кэррингтон и Джордж Флетчер отправились осмотреть дом барона Вайсдела в сопровождении двух телохранителей. Было раннее утро. Граф Кэррингтон не хотел привлекать к себе излишнего внимания слишком подробным осмотром дома своего врага, и выбрал тот ранний час, когда большинство лондонцев мирно почивают в своих постелях.

Увидев высокую каменную ограду, надежно скрывающую дом от посторонних взоров Джордж Флетчер присвистнул.

— Да это настоящая военная крепость, граф, которую нужно брать по всем правилам военного искусства, — сказал он.

— А вы полагаете, у меня есть другой выход, Джордж, — отозвался Альфред Эшби, хмуро глядя на представшую его взгляду вышеупомянутую ограду, очень напоминавшую крепостной бастион. — Но я пойду на это, чтобы освободить свою невесту. Впрочем, вы правы, тут надо действовать по всем правилам военного искусства.

Однако по тону лорда Эшби чувствовалось, что ему все равно — крепость перед ним или карточный домик. Если ему нужно освободить свою Мейбелл от власти насильника, то он сделает это, чего бы ему это не стоило.

— Можете всецело на меня положиться, милорд, — с улыбкой сказал ему