Гаст - Эдвард Ли
Правда, он не уходил из бара, потому что... ему было слишком неприятно возвращаться в гостиницу.
Дождь лил не переставая, но ему было все равно. У него было достаточно денег на такси, но он решил не вызывать его, потому что действительно не спешил возвращаться.
Дом переживал один из своих приступов, и Джифф догадывался, какие сны ожидают его, когда он ляжет спать.
"Если я буду достаточно пьян, то отключусь и не смогу их вспомнить..."
Отчаянная логика.
При каждом ударе молнии Джифф замирал и хватался за фонарь, чтобы сохранить равновесие. Неужели в этом городе никого не било молнией?
"Если мне повезет, я буду первым".
В конце концов навесы вдоль улицы Номер 1 дали ему некоторое прикрытие, что позволило ему еще больше сосредоточиться на своей тусклой и грязной жизни. Джифф устал от каждодневных трюков в гей-баре и мытья полов у матери... но он также знал, что не заслуживает большего.
"Почему бы мне просто не зарабатывать приличные деньги, как другие люди?"
Однако, как бы он ни был пьян, у него хватило ума подойти поближе к магазинам. Таунхаус Джей-Джей Сута находился прямо напротив. Он шел так быстро, как только позволяла его пошатывающаяся фигура, опустив голову. Боковой взгляд вверх показал ему окно спальни Сута - совсем темное, но после еще одной вспышки...
"Господи! Это он там сидит?"
Джифф зашагал быстрее.
Когда он оказался достаточно далеко от улицы, то подумал:
"Да, вот такой я мудак".
Сут был его самым постоянным клиентом, с самыми надежными деньгами, и все же Джифф завязал с бедным ублюдком. Он просто не мог больше терпеть отвратительные перегибы.
"Бедный толстяк, наверное, сейчас там плачет".
Жаль.
За пределами ванны он никогда не был таким мокрым, как в тот момент, когда, споткнувшись, наконец поднялся на холм и бросился в вестибюль.
"Что за дерьмовая ночь!"
Затем он заглянул через стеклянные панели внутренней двери и увидел портрет Харвуда Гаста, который смотрел прямо на него.
"Почему у меня не хватает смелости просто встать и уехать из этого поганого места?"
Позади него раздался гром, словно сокрушивший небо. Слышал ли он когда-нибудь такой гром?
Джифф простоял в вестибюле еще полчаса, прежде чем нашел в себе мужество войти.
(VI)
- Какая милая комната, - прокомментировала Доминик, когда Колльер ввел ее в дом.
"Ты удивишься", - хотел сказать он.
Но он обнаружил, что ее присутствие здесь с ним притупило страх.
Что-то щелкнуло, и он резко повернул голову.
Доминик зажгла одну из нескольких свечей, стоявших в шкафу.
- На всякий случай...
Все лампы с треском погасли, одновременно с самым сильным на сегодняшний день ударом молнии.
- Хорошо, что ты умная, - сказал Колльер.
Вокруг фитиля поплыла сфера света. Доминик зажгла еще две свечи.
- Ты исполнил свое желание, - пошутила она.
Переход от ламп к свечам немного потрепал нервы Колльера.
- Мое желание?
- Дом с привидениями, темная и бурная ночь, а теперь... без электричества.
- Это не совсем мое желание, - атмосфера в доме была еще более напряженной.
Буря грохотала по французским дверям на балкон.
Она подошла к кровати и, совершенно неожиданно для себя, поцеловала его.
- Я так устала, что даже не верится.
Затем она села и сняла туфли.
"Это она так говорит, что слишком устала, чтобы целоваться?" - Колльер, честно говоря, был не в настроении.
- Ну, конечно, ты устала, - попытался он отвлечься от мыслей о доме. - Ты была в церкви в 07:30, накормила сотню бездомных Чаттануги и работала в обеденный перерыв.
- Я так быстро засну...
Она без колебаний расстегнула блузку.
- Хочешь, я отвернусь? - предложил он.
- Нет. Я же сказала, что доверяю тебе. Но я не буду спать обнаженной, как обычно. Тогда ты действительно подумаешь, что я дразню тебя.
- О, нет, нет, нет, я бы не...
Она улыбнулась в свете свечей и сняла блузку, обнажив идеальную грудь, обтянутую белым кружевным бюстгальтером. Затем она встала и стянула с себя рабочие брюки.
"Это меня убивает..."
Когда она повернулась в свете свечи, он увидел ее соски под кружевом и пучок волос на лобке. Свет вырезал контуры ее тела, превращая его в удивительное произведение безупречных женственных линий, бритвенно-острых теней и плоти.
Она плюхнулась на кровать и подпрыгнула на ней.
- Какая замечательная кровать!
Он напомнил себе, что проблема этой комнаты не в кровати.
- И эти подушки! - ее затылок погрузился в середину одной из них. Другую она обняла - маленькая девочка с плюшевым медвежонком. Она усмехнулась. - Не могу дождаться, когда буду спать с тобой.
К сожалению, Колльер знал, что это значит: спать. Он потерял свои мысли.
- Ты... красивая...
Ухмылка стала серьезной.
- Мне жаль, что это не может быть тем, чего ты действительно хочешь.
- Ты можешь удивиться, чего я действительно хочу... - он едва не застонал, когда ее ноги раздвинулись, и пальцы зашевелились на простынях.
- Пойдем в постель. Давай побалуемся.
Колльер прошел в ванную со свечой, разделся до трусов, затем почистил зубы, надеясь избавиться от ужасного пивного запаха. Когда он вернулся, она была под простыней до пупка. Ее крестик сверкал в свете свечи, как крошечная вспышка фотоаппарата.
- Хочешь, чтобы я потушил свечи? - спросил он.
Раздался раскат грома, затем более громкая молния.
- Наверное, нет, - призналась она.
- Я согласен.
Колльер забрался к ней, и они сразу же прижались друг к другу. Тепло ее тела и ощущение ее кожи возбудили его больше, чем все эти напитки. Ее рука легла на его обнаженную грудь, прямо на сердце. Колльер понял, что оно бешено колотится.
Они целовались, вдыхая дыхание друг друга. Даже после дня тяжелой работы ее волосы так благоухали, что это подействовало на него как наркотик.
- О, черт возьми, - пробормотала она.
Голова Колльера закружилась от одного ее прикосновения.
- Что?
- Ты, должно быть, действительно ненавидишь это. Это не то, к чему привыкло большинство людей. Это не считается нормальным.
- Я в порядке...
- Я знаю, что никогда не нарушу свой целибат, но если бы я собиралась, то ты был бы тем парнем, с которым я бы это сделала.
Это было худшее из того, что она могла сказать, но еще больше - лучшее.
Затем ее голос стал шутливым:
- Или ты всегда можешь жениться на мне, но
