Кино под небом - Джо Р. Лансдейл
Светильники, которые висят над нами, тянутся далеко. Не до самого хвоста. Но далеко. Сейчас они начинают уже тускнеть, но тогда светили ярко и гораздо дальше. Не то что сейчас, когда их стало почти вдвое меньше.
И вот мы оказались там, где вы сейчас. В рыбьем брюхе, освещенном и смердящем. Все ощущали себя безнадежно потерянными.
Это была первая часть рассказа Бджо. И здесь мы сделаем паузу.
Когда он закончил рассказывать, Кори поднялся, попросил еще грога и снова отключился.
У меня возникло ощущение, что этот парень, Бджо, решил съесть одного из нас. Если не всех. Поскольку он всегда находил какое-то оправдание для людоедства. А учитывая наше количество, бегство по лестнице выглядело довольно проблематично.
Кори, как мне показалось, был первым кандидатом в меню. Я не собирался тащить его бесчувственную тушу вниз по лестнице. Теперь он был сам по себе. Уже маринованный и готовый к подаче.
– Значит, эти светильники уже были здесь? – спросил я.
Бджо кивнул.
Я придвинулся поближе к лестнице, слегка потянул Ребу за рукав. Она посмотрела на меня и тоже отступила назад.
Грейс и Стив, судя по их виду, тоже все понимали. Что этот парень в любой момент может захотеть перекусить человечиной.
– Ух ты, – сказала Грейс. – Эти светильники уже были здесь, верно?
– Да, – ответил Бджо. – Да, это так. Светили ярче, чем сейчас, тянулись далеко вдоль этой рыбы, и какое-то время… Но я уже говорил это.
– Валяй, – сказал Стив. – Рассказывай все. Если будешь повторяться, не беда.
Бджо кивнул.
– Мы жили там, внизу, в самом конце, там, где нас не могло затопить, а не здесь, на подмостках и в пещерах. Но это было еще до появления Скатов.
– Скатов? – спросила Грейс.
Бджо кивнул.
– Ага. Скатов.
3
– Да. Светильники уже были здесь. И поначалу это являлось для меня загадкой. Затем я начал складывать некоторые вещи воедино, делать то, что в математике называется долбанными выводами.
Начну с роботов.
Не делайте такие лица. Я не шучу. Роботы. Металлические ублюдки с выпуклостями вместо голов и единственной лампочкой вместо глаз. Со щупальцами вместо рук. Шесть кабелей, болтающихся в разные стороны. Полностью подключенных и готовых к работе. Кажется, их было двадцать или тридцать, этих металлических многоруких болванчиков. Точно не знаю, не считал, но примерно столько.
Они занимались здесь техобслуживанием.
Благослови, Господь, их электрические сердечки.
Тогда здесь было гораздо приятнее.
– Итак, – сказал я. – Ты хочешь сказать, что эта решетка и все остальное было здесь до вашего прихода?
– Я что, похож на электрика? На плотника? Или на слесаря? И где бы я взял инструменты? Да. Все это уже было здесь.
– И по-твоему, знаешь причину? – спросила Грейс.
– Да, красотка. Эй, я говорю вам всем на полном серьезе. Для меня вы все красавцы. Но, черт, вы, леди, вы… Я даже не знаю, с чего начать.
– Начни с того, почему все эти вещи оказались здесь, – сказала Грейс.
– Хорошо, куколка. Видишь ли, я думаю, что эти роботы доделывали эту детку. Эту рыбу… Не смотрите так. Позвольте мне объяснить, позвольте мне перейти к тому, что в математике называется дерьмоедской гипотезой.
Данный мир создан частично людьми, частично машинами, леди и джентльмены. Я не брешу и не звезжу. Это мое твердое убеждение. Видите ли, эта рыба была подготовлена для плаванья в воде, а роботы были здесь, чтобы доделать ее изнутри. Занимались техобслуживанием, пока она функционировала и одновременно строилась. Возможно, тот, кто строил эту рыбу, кто ее делал, забыл о ней и отправил ее в плавание до того, как роботы закончили работу. У них имелся срок годности. Как у тех рассасывающихся швов, которые накладывают на голову. Они держатся какое-то время, а потом рассасываются. Так было и с роботами. Предполагалось, что какое-то время они будут заниматься техобслуживанием, а потом рыба устареет, как автомобиль марки «форд», понимаете?
Почему? Этого я не знаю. Может, и нет никакой реальной причины. Может, эти роботы-рабочие держатся, пока не начнут барахлить и разваливаться. В таком случае, их создатели решили добавить в них программу самоуничтожения. Исчерпал свой ресурс – и на выход.
Разве такое невозможно?
Конечно, возможно. Не забивайте себе голову. Конечно, возможно.
Поэтому они установили решетку, чтобы их не разъела желудочная кислота. А еще светильники, поскольку они работали в темноте. Так что, леди и джентльмены, вам нужна система освещения. Чтобы вы не думали, что точите карандаш, а на самом деле это чей-то член.
Когда мы появились, эти роботы даже не обратили на нас внимания. Никаких там «привет» или «О, черт, вот вы и узнали, что эта рыба электрическая, а мы не „Семейка Партридж“». Они были запрограммированы делать свою работу.
– Но у этой рыбы есть плоть, – сказала Реба.
– Конечно. У нее есть плоть и вены, в которых течет кровь. Но я скажу вам, что еще есть у нее. Электрические провода, мои сладкие.
Знаю, вы, наверное, не раз отмечали, что динозавры будто потрескивают и искрятся. И тем не менее, когда они умирали или когда их убивали, мы ели их и не находили у себя в зубах проводов. Так что это похоже на то, что можно назвать одной большой гребаной загадкой.
Я считаю – и вы можете ссылаться на меня хоть до посинения – что эти провода были слишком тоненькими. Я не шучу. Слишком тоненькими даже в гигантских динозаврах. Чтобы понять, как работает этот мир, построенный инопланетянами (да, я сказал «инопланетянами», и останусь при своем мнении), вы должны осознать, что эти провода совсем крошечные. Их нельзя увидеть невооруженным глазом, и, прежде чем вы возразите, позвольте мне опередить вас.
Вы скажете: «Да, но, Бджо, мы ели мясо этих тварей, а вот провода – нет». И вот что я вам скажу. Только не падайте. Скажу вам прямо: вы тоже их ели, мои маленькие голодные друзья.
Они съедобны. Они растворяются. Сейчас делают женские трусики, которые можно есть прямо с телки, и они имеют вкус фруктов и всего такого. Так неужели вы думаете,
