Сторож брата моего - Тим Пауэрс

— Натяни решимость на колки![13] — выкрикнул Бронте.

«Найти свое покаяние…» — подумал Солтмерик и, протянув обе руки, взялся за это неприглядное создание и потянул.

Оно тут же отлепилось от лошади и прицепилось к его лицу, как липкая паутина. Нет, оно не прижало очки к носу, но голова, похожая на старый гриб-дождевик, заслонила ему все поле зрения; он выдохнул, звучно хэкнув, как после удара в живот, и никак не мог снова вдохнуть.

Извернувшись и наклонив голову, чтобы все же видеть камень, превозмогая удушье, он начал обходить его с дальней стороны, надеясь, что правильно восстановил в памяти давний рассказ миссис Фленсинг об этом mundus locus.

Два шага он почти пробежал…

…и как будто вошел сквозь невидимые ворота в большую заповедную рощу. Под ноги ему легла та самая обрамленная ивами дорожка, о которой рассказывала миссис Фленсинг. Он оторвал призрак от лица и швырнул его куда-то в тень между низко склонившимися ветвями, а потом несколько секунд просто стоял, согнувшись, упираясь руками в колени, жадно хватал ртом воздух и ошалело рассматривал невозможный пейзаж.

Здесь было заметно теплее, и умолк непрерывный шум дождя. Под ногами было сухо, путь тускло освещала луна, лучи которой тут и там пробивались сквозь лиственную крышу. Он успешно проник в mundus locus, но неестественный покой этого места лишь усугубил его тревогу. Он снял очки и засунул в карман, втайне понадеявшись, что, возможно, сейчас опять увидит ту же вересковую пустошь под проливным дождем, но перед глазами у него остались по-прежнему все та же дорожка и все те же ивы.

А прямо за спиной у него стоял Патрик Бронте. Старик потянул носом воздух, насыщенный запахом затхлой воды, и его здоровый глаз расширился, выдавая недовольство.

— Это дьявольское место, — сказал он.

— Так вы и гонитесь за дьяволом, — бросил, отдуваясь, Солтмерик. Он обернулся, посмотрел мимо Бронте, и лицо его похолодело, когда оказалось, что дорожка и ивы тянутся куда-то вдаль без всякого просвета. — Я думаю, нам следует поторопиться.

Он шел первым по извилистой тропе и всматривался на ходу в сокрытые мраком глубины за ивами, где возились и тарахтели невообразимые обитатели этих мест. Он оглянулся — Бронте следовал за ним, на ходу торопливо разматывая с шеи длиннющий шарф. Через несколько шагов старик наконец-то освободился от шарфа и бросил его на дорогу, пробормотав:

— Пожалуй, мне больше ни к чему таскать с собою саван.

Вскоре Солтмерик заметил на листьях, накрывающих тропу, отблески огней, и побежал вперед на этот свет, и вскоре, обогнув очередную купу деревьев, оказался на краю обширной поляны, которую описала ему миссис Фленсинг. Бронте вышел следом и ахнул.

Поляну, примерно сорока ярдов в ширину, освещали окружавшие ее горящие факелы. Неба здесь совсем не было видно за раскидистыми ветвями огромного дуба, массивный ствол которого занимал середину поляны и скрывал дальнюю ее часть. Ствол этот отнюдь не походил на дерево; его, скорее, можно было бы назвать древесным замком — он был испещрен множеством открытых арок, разделенных резными панелями, а над ними вздымались несколько ярусов балконов, терявшиеся из виду в кроне.

Около ствола, в простенках между арками, сидели кучки стариков и старух; к их запястьям и щиколоткам были привязаны цветные ленточки, тянувшиеся по утоптанной земле. Они, казалось, спали, но вскочили на ноги, как только Солтмерик и Бронте вышли на поляну.

— Я священника увидел в десять футов вышиной! — визгливо сообщил один из них. — И жонглера, что способен до луны достать рукой! — добавил другой.

Солтмерик сразу заметил, что у всех маленьких людей, даже женского пола, облаченного в изодранные платья и шляпки, имелись ножи в вязаных ножнах, подвешенных на лентах на тощих шеях. Он осторожно кивнул им, ведя Бронте по покрытой мелкими кочками земле поляны, и остановился в паре ярдов от изогнутой шероховатой стены дубового ствола. Маленькие человечки разбежались в стороны.

С того места, где стоял Солтмерик, были видны три широкие арки в стволе — одна прямо впереди и две под косыми углами. Из той, что была перед ними, начинался туннель, который, казалось, простирался намного дальше диаметра дерева и даже всей поляны, и Солтмерик решил, что пятно света в дальнем конце его было ярким солнечным днем; из арки слева от него вытекали завитки ароматного дыма, а справа доносился чей-то отдаленный смех.

Он повернулся к ближайшим из маленьких старичков, населявших этот mundus locus, и спросил:

— Которая арка ведет в Понден-кирк?

Малыши молча уставились на него, и Бронте пояснил:

— Большая черная каменная церковь с пещерой фейри у подножия.

— Это слева, это справа от Господнего пути, — сказал маленький человечек, убегая в вихре лент. Другой подал голос:

— Скажем, если догадались вы нам плату принести!

Из кучки малышей раздался выкрик:

— Мы, похищенные детки, любим косточки глодать.

— Одного из двух согласны мы свободно пропускать, — закончил другой голос.

Несколько малюток взялись за ножи, висевшие на шеях.

Солтмерик вдруг вспотел. Миссис Фленсинг ни словом не обмолвилась о том, что эти существа берут оплату за проход, и тем более о том, что они потребуют кости одного из путников!

Он всмотрелся в морщинистые лица, и на мгновение ему показалось, что перед ним действительно дети — с запавшими глазами, провалившимися щеками, но все не старше десяти лет. Он моргнул, и перед ним опять оказались потрепанные старые карлики.

Бронте, несомненно, посетило то же самое видение. Он отступил на шаг и поднес ко рту сжатый кулак.

— Те самые дети, которые пропадали по ночам, — прошептал он. — Их тела так и не нашли.

У Солтмерика зазвенело в ушах, и он пристальнее вгляделся в опять постаревшие маленькие фигурки. Это ведь, подумал он, самая сердцевина того вихря, о котором твердили миссис Фленсинг и Фарфлис!

Он выдернул из нагрудного кармана рубашки пальцы миссис Фленсинг — и почувствовал, что, когда он задел ими очки, оправа мелко задрожала, и это было, как беззвучный вопль. Но он выставил перед собой руку, в которой держал две черных палочки.

— Пальцы вервольфа, — мрачно заявил он.

— Ах! — хором выдохнули несколько малышей, и одна из них, одетая в обрывки платья, вышла вперед и робко потянулась к пальцам.

— Их два! — сказала она. — Корни сегодня не получат крови, увы. Но за эти священные кости мы позволим вам пройти.

Однако многие из коротышек все еще держались за ножи.

— Держи, — сказал Солтмерик и кинул один палец той,