Сторож брата моего - Тим Пауэрс

— Это в миле к западу, — сказал неодобрительным тоном старик Бронте.

— К западу… конечно… Ну, я… думаю… я знаю, как быстрее попасть к Понден-кирк.

Младшая из дочерей, Энн, подошла к нему и посмотрела ему в лицо; он отвел глаза, и она отвесила ему пощечину.

— Смотрите мне в глаза, — потребовала она и, встретившись с ним взглядом, продолжила: — Как вас зовут?

— Эван Солтмерик, мисс, — покорно ответил он.

— Эван Солтмерик, вы отрекаетесь от сатаны и всех дел его?

— Я… Что? Так полагается говорить при крещении, да? — Она снова замахнулась, и он быстро продолжил: — Насчет сатаны я ничего не знаю, мэм. Но отрекаюсь. — Он махнул рукой в сторону распростертого возле дыры в полу тела Фарфлиса. — Честно, мэм, отрекаюсь от всех этих треклятых штук.

— А как насчет вашего участия во всем этом? Я заставила чудовище прыгнуть на вашего Фарфлиса, взмахнув двумя отрезанными пальцами той женщины, которую вы убили в прошлом году.

Солтмерик густо покраснел, но заставил себя не отводить взгляд.

— Отрекаюсь, — сипло выговорил он.

— И, несомненно, вы получите свое покаяние, — сказала девушка и отошла.

«Боюсь, что и впрямь получу», — подумал Солтмерик, вспоминая то, что миссис Фленсинг говорила о том, как входить в mundus locus: для этого нужно определенное сопровождение.

— Э… мне понадобятся эти пальцы.

Шарлотта что-то прошептала, явно возражая, но Энн сказала вслух:

— Я бросила их там. — И побежала по разоренному среднему нефу. Возле ямы она остановилась, бросила короткий взгляд в широкий пролом в полу, нагнулась и взяла те самые черные палочки, которые Солтмерик уже видел у нее.

В следующий миг она снова была рядом с ним, протянула ему два высохших пальца и отступила назад, вытирая руку о пальто.

— Вы можете быстро провести меня на Понден-кирк?

Солтмерик кивнул, но отец возразил:

— Туда должен идти я. Я привез Валлийца в Англию, и если кто-нибудь может совладать с ним, то только я.

— В таком случае надо поторопиться, — сказал Солтмерик. Он сунул пальцы в нагрудный карман рубашки, под пальто, и быстро пошел к открытой боковой двери, слыша за собою шаркающие шаги старого священника.

— Папа! — в унисон воскликнули обе дочери, глядя в спины мужчинам, и тут же выбежали наружу, где продолжался дождь и гулял холодный ветер.

Карета с двумя впряженными лошадьми все так же стояла перед церковью, и священник заковылял туда.

— Я могу распрячь, — сказал он.

Но Солтмерик молча протянул руку в сторону Шарлотты, и после секундного колебания она дала ему искусно связанные вместе ножи.

Солтмерик вновь обогнал Патрика и попросту отрезал все постромки, после чего аккуратно положил ножи в карман пальто и снял хомуты.

Мокрые пряди седых волос Бронте прилипли ко лбу.

— Помогите мне сесть, — сказал он, и Солтмерик пригнулся и сцепил пальцы, изобразив подобие стремени. Энн и Шарлотта запротестовали, но старик поставил ногу на руки Солтмерика, и тот поднял его, чтобы он смог влезть на спину лошади, где сразу вцепился в хомут.

Солтмерик подошел к другой лошади, ухватился одной рукой за вожжу, другой за хомут, подпрыгнул, ловко подтянулся, перекинул ногу через круп лошади и вот уже сидел верхом, цепляясь за мокрую сбрую и гадая, долго ли он сможет так проскакать и не упасть.

— Молитесь за меня, — сказал он, посмотрев сверху на Энн, опустил на глаза смазанные маслом очки и вынул из кармана рубашки засушенные черные пальцы. Потом тяжело вздохнул, поднял их над головой, легонько помахал и крикнул в дождь:

— Миссис Фленсинг! Вы меня знаете. Подойдите.

Патрик Бронте и его дочери изумленно воззрились на него, а потом поспешно огляделись по сторонам, но ведь у них не было очков, смазанных составом, позволяющим видеть потусторонний мир, и они не могли увидеть несуразную фигуру, появившуюся из-за угла церкви и неуклюже, но все же быстро приближавшуюся к лошади, на которой сидел Солтмерик.

А тот прищурился, глядя сквозь очки на лошадиную голову; призрак словно запутался в уздечке. Солтмерик убрал пальцы обратно в карман рубахи.

Прямо из темени лошадиной головы поднялась рука, похожая на пучок увядших папоротников, за ней появился хрупкий перепончатый мешок, колышущийся под ударами дождевых капель. Потом вылезла еще одна перистая рука, и на этой руке дрожали на ветру два гротескно длинных пальца. Посреди мешка несколько раз открылось и закрылось отверстие, и Солтмерик понял, что призрак миссис Фленсинг пытается заговорить.

Что она могла пытаться сказать ему, своему убийце?

Вы, несомненно, получите свое покаяние, сказала ему Энн.

— Подожди! — простонал он призраку.

Потом он вытащил из-под ног длинные поводья, пожалев втуне, что не обрезал их покороче сразу. Заставив себя отвести взгляд от призрака, он повернулся к старику, сидевшему на лошади рядом с ним.

— Показывайте дорогу, — сказал он, сматывая болтающиеся вожжи.

Лошади легкой рысцой двинулись от церкви, мимо приземистой ограды, за которой сгрудились надгробные памятники. Солтмерик взглянул туда и поразился, не увидев среди деревьев ни одного из постоянно болтавшихся здесь призраков. Лишь рука только что освободившегося из чудовища призрака миссис Фленсинг держала повод лошади, и его уродливая голова виднелась между ее ушей.

Они миновали приходский дом, и Солтмерик выругался, разжал пальцы правой руки, отпустил продольный ремень, за который держался, сорвав с лица очки в масле, сунул их в тот же карман, где лежали высушенные пальцы, и вновь поспешно вцепился в тот же ремень. Лишившись возможности видеть призрак миссис Фленсинг, он теперь всматривался в дорогу перед собой. Через сотню ярдов она превратилась в извилистый глинистый пруд с берегами, покрытыми полегшей травой. В такую ужасную погоду было трудно различать ориентиры, тем более что у старика Бронте совсем заплыл один глаз.

— Вы знаете дорогу? — крикнул он ехавшему впереди священнику.

Бронте вместо ответа ударил свою лошадь каблуками в бока, она пошла галопом по лужам, за нею и вторая, и Солтмерику оставалось лишь стискивать зубы да терпеть грязь, непрерывно летящую ему в лицо из-под копыт передней лошади.

Проехав с милю, Бронте натянул поводья, перекинул ногу через спину лошади, сполз в грязь и тут же нетерпеливо обернулся к Солтмерику. На северной стороне дороги в огромной луже стоял высокий древний обелиск.

Солтмерик тоже соскользнул наземь, сделал успокаивающий жест Бронте, который нетерпеливо указывал ему на камень, и подошел к голове своей лошади. Там он достал из кармана очки и опять надел их.

Сквозь смазанные маслом мокрые линзы призрак миссис Фленсинг походил на раздавленное осиное гнездо, запутавшееся в пучке папоротника; но