Кино под небом - Джо Р. Лансдейл

– Белок – это хорошо, – сказала Грейс.

Грейс, которая сегодня была одета в одежду (скорее, в бикини), сшитую из звериных шкурок, выглядела потрясно. Не знаю, как ей это удавалось, учитывая, что все остальные походили на пугала. Но эти шкурки отлично сидели на ней, как на Ракель Уэлч в фильме «Миллион лет до нашей эры». Волосы у нее блестели, как хром на новом мотоцикле, и это объяснялось тем, что она не боялась спускаться к реке за автокинотеатром, где купалась и мыла голову, а также использовала какую-то траву, которая, если ее растереть, превращалась в мыло. Волосы были цвета жженого меда, очень длинные и расчесанные, и когда Грейс двигалась, красиво развевались вокруг нее.

Глядя на нее в таком наряде, я не мог не вспомнить тот раз, когда мы с ней перепихнулись. И тут же подумал о том, как бы мне хотелось повторить то свидание в фургоне. И будь я проклят, если она не посмотрела на меня, не поймала мой взгляд и не ухмыльнулась, типа, знаешь, ты уже свое получил, я тебя пожалела, и это, наверное, была самая лучшая киска, если не единственная, которую ты когда-либо имел. Так что лучше вспоминай ее почаще, поскольку такое уже не повторится, если понимаешь, о чем я.

Все это я прочел по той легкой улыбочке.

Я улыбнулся в ответ. Типа, благодарю вас, мэм. Я бы не хотел ничего другого. И вообще, на сегодняшний день это мой самый любимый подарок. И он продолжает жить в моей памяти. Затем Грейс отвернулась, я снова очутился в прежнем уродливом мире, а на меня, как растерянная собака, смотрела та другая женщина.

– Как тебя зовут? – спросил я ее, все еще думая о Грейс. Я опасался, что мысли отразятся у меня на лице, или что она заметит, что у меня из поношенных брюк выпирает член, будто в поисках добычи.

– Реба.

А еще к нам присоединились Джеймс и Кори. Два приятеля. Смесь деревенских увальней и хэви-металлистов. Кори был коренастым, а Джеймс – жилистым. Кори сказал, что жалеет, что у нас нет кассет с «Блэк Сэббэт».

Стив сказал, что ему тоже очень жаль. Только он имел в виду другое.

Когда мы, наконец, были готовы, я, как экскурсовод, произнес, обращаясь ко всем:

– Что ж, забирайтесь на борт, и давайте валить отсюда.

2

Тропа была бугристой, как прыщавое лицо подростка, а в некоторых местах вообще будто исчезала.

По обеим сторонам от нее рос густой лес, точнее джунгли, между деревьями вились лианы, и мелькали какие-то существа. Иногда мы видели их, иногда они наблюдали за нами, а иногда это были просто тени, только не отбрасываемые чем-то, что можно было разглядеть.

Было много звуков. Плач и хрип, лай и рычание, ворчание и стоны. А однажды мне показалось, что я услышал пук.

Когда-то я читал рассказ, смешной. Не помню, кто его написал и о чем он, но в нем была строчка, которая мне запомнилась. Она гласила: «Где-то зловеще пукнула жаба».

Здесь, на тропе, подобные вещи уже не казались такими забавными.

Тот пук из кустов – надо сказать, изданный чем-то гораздо более крупным, чем жаба – действительно прозвучал зловеще.

Ветер, усилившийся в первый день нашего путешествия (я говорю «день», поскольку солнце село и снова взошло), стал еще сильнее. Свистел в джунглях и трепал ветки, листья и лианы, как шелуху от арахиса.

Мы все ехали и ехали. Наконец остановились, чтобы справить нужду.

В пути мы почти не разговаривали, просто тряслись в автобусе, пытаясь понять, что, черт возьми, мы делаем, но теперь языки развязались.

Нас было семеро – я, Грейс, Стив, Гомер, Реба и два деревенщины, Джеймс и Кори. Джеймс много говорил о пиве, о том, как бы ему хотелось выпить, о том, как он сварил пиво из фруктов, но на вкус оно оказалось просто мерзким, и о том, что он отдал бы за бутылку «Будвайзера», и тому подобное. Кори в основном молчал. Пробурчал лишь: «Мне надо посрать», – и ушел в джунгли, чтобы сделать это.

Грейс и Стив, похоже, лучше других справлялись с ситуацией.

Думаю, это потому, что они были вместе.

Не знаю, любили ли они друг друга, но они были вместе, и это, похоже, работало. Это помогало. Особенно Грейс, поскольку, как я уже говорил, она единственная из нас выглядела свежо. Стив выглядел нормально, хотя недавно потерял зуб с левой стороны рта, и если сильно улыбался, то была видна щель.

– У меня нехорошее ощущение, – сказал Стив, когда мы сидели и готовили еду из принесенного им и Грейс дохлого животного, слушая потрескивание муравьев в костре, который разожгли с помощью кремня, стали и небольшого количества хвороста, – что за нами что-то или кто-то следит.

– Рядом всегда что-то есть, – сказал я. – Можешь быть уверен. Если оно не следует за нами, то бежит впереди. Джунгли обитаемы. С обеих сторон. Я чувствую на себе взгляды.

– Я не это имел в виду, – сказал Стив. – Что-то странное даже для здешних мест.

– Если вспомнить Попкорнового Короля, – сказала Реба, – то не могу представить себе ничего более странного. Я съела немного его попкорна и потом какала глазными яблоками, честное слово. А еще у меня от него был ребенок. Его украли у меня и съели. Сожрали сырым. Вот дикари. Но, наверное, это к лучшему. Я не хотела иметь ребенка, покрытого глазными яблоками.

Материнский инстинкт – удивительная штука.

– Ну, – сказал Гомер, – раз уж мы заговорили о странностях, как насчет динозавров и тому подобного?

– А еще Попалонга Кэссиди, – добавил я.

– Я не отрицаю, что здесь полно странностей, – сказал Стив, – просто у меня такое чувство, что нас что-то преследует, и я не хочу, чтобы это что-то нас настигло.

– Это может быть все, что угодно, – сказал я.

– Со мной в автокинотеатр приехал один парень, – сказал Кори. – Как-то мы пошли с ним на поиски еды. В какой-то момент – я не шучу – этот парень нагнулся, к нему подскочил маленький динозаврик и принялся таранить его членом в зад сквозь штаны. И пока наяривал, откусил моему приятелю голову. Кровища во все стороны! Так мало того, этот динозавр дернулся и принялся радостно скакать вокруг, разбрызгивая сперму. Немного попало мне на волосы. Я понял, что сейчас меня трахнут в