Не бойся меня - Дарина Александровна Стрельченко

Саша со стоном уткнулась в подушку. Соседки дремали, Оля похрапывала. Саша глубоко вдохнула, встала и поплелась умываться. Вернувшись, налила кофе и уселась по второму кругу повторять темы теста. Сил не было, но сон ушел; осталась только нервная, дерганая бодрость. Концентрации – ноль. Когда за окном начало светлеть, Саша махнула рукой на английский, налила еще кофе – правда, добавив молока – и принялась за тупые видосы. Все началось с каких-то клипов, а закончилось тем, что она уснула под прохождение финальной миссии «Вай Сити» без кодов. Спасибо, был будильник! Услышав звон, Саша вскочила, несколько секунд возвращалась из путаного сна в особняке Верцетти[6] к реальности в утренней суете общажной комнаты – а потом поскакала в универ, даже не позавтракав.
* * *
Вадим, привет! Слушай, можно попросить тебя пофоткать уличную рекламу в Кавенецке? Мне нужно для практикума.
Привет. Тебе какие?
Да любые. Просто по пути что попадется, то и сфоткай, не запаривайся специально. И если попадут в руки газеты, тоже можно из них рекламу, главное, чтобы была местная.
Ок.
* * *
В десятых числах февраля установилась удивительно солнечная ледяная погода, и Саша, закрыв практикум по фотожурналистике, с чистой душой отправилась гулять в «Царицыно». Сидя на лавочке у Русалкиных ворот и попивая из термокружки чай, Саша открыла телефон – и обнаружила еще один комментарий, снова от Sir_Kir, того самого, который хотел распечатать и показать коллегам ее скетч с мусороперерабатывающего завода.
Александра, как у вас получается выкраивать время для рисования в столь бурной студенческой жизни? Котики бесподобны!
Котики? Саша задумалась, а потом рассмеялась, вспомнив. На прошлой неделе из-за конфликта с ректоратом уволился преподаватель профессиональной этики. Вместо его пар поставили замены, расписание перекроили, и теперь по понедельникам у ее группы выходило шесть пар. Однокурсники взвыли, и Саша – вместе со всеми. Шесть! Это с половины девятого почти до семи! Чтобы на шестой паре было не так тухло, Саша принялась разрисовывать новое расписание, которое распечатала в терминале у столовой. Сначала просто добавила штриховку и узор-косичку, потом украсила понедельник котиками с кислыми сонными мордами и выложила рисунок у себя в группе. Видимо, этих котиков Sir_Kir и имел в виду. На его комментарий Саша ответила двумя смайлами: улыбающимся и пожимающим плечами. И внезапно, толчком, рывком, как от укола или укуса, вспомнила про «Переиграй». Палец сам потянулся к иконке приложения, но Саша заблокировала экран и сунула телефон в рюкзак. Из Русалкиных ворот выглянул укоризненный призрак Коли.
О да! Представляю, что ты сказал бы, узнай, где я зарегистрировалась!
Стало одновременно смешно и страшно при этой мысли. Саша поднялась и пошла дальше по парку, стараясь не думать ни о приложении, ни о Коле, но тучи уже набежали, и настроение испортилось. Она без всякого удовольствия допила чай; хотела прогуляться по мосту и не торопясь дойти до «Орехово», но промокли ноги, да к тому же она проголодалась – так что решила возвращаться к метро «Царицыно» и ехать в общагу.
Под ногами хрустели камешки вперемешку со снегом, на тропинках было скользко, ветер сдувал с ветвей и верхушек сугробов снежную крупу. Пахло приближающейся весной: холодно, свежо и отважно. Саша спрятала руки в карманы, подняла воротник и, сама себе напоминая воробьев, нахохлившихся на бортике выключенного фонтана, пошла к выходу из парка.
* * *
Привет. Реклама из «Мой город».
Вадим, спасибо!
* * *
К середине февраля Саше нужно было сдать статью в студенческую газету. Газета с жутко оригинальным названием «МГИЖ сегодня» давно была при смерти: в январе закончил учебу главный редактор, а его заместителя исключили после сессии, так что обезглавленный «МГИЖ» трепыхался, как лист на ветру. Но мартовский выпуск все же готовили, и Саша даже обещала сделать пару иллюстраций, если будет время. Времени катастрофически не хватало: препод по зарубежной литературе оказался зверем и задавал огромные домашки каждую неделю, а курсовую, помимо той части, что она проработала для «Эклектики», Саша еще даже не трогала. Но статью в газету нужно было сдать во что бы то ни стало: в конце концов, за это платили хоть какие-то деньги. Очень маленькие. Совсем маленькие. Но на баночку кофе хватало, а это лучше, чем ничего.
И да, что касалось «Эклектики». Ответа все не было, хотя две недели прошли. Но ни на сайте в разделе стажировок, ни в паблике новостей об отборе пока не вывесили, и Саша надеялась, что это просто перенос сроков. Не успевают проверить все заявки, не могут пока выбрать лучших, в редакции горят какие-нибудь более важные дела – мало ли. Это не сильно, но утешало, и Саша продолжала плыть сквозь студенческую жизнь: изредка обедала в столовой, пару раз в неделю созванивалась с родителями, по выходным отправлялась в долгие путешествия по Москве и старалась хоть иногда готовить что-нибудь, кроме гречки.
Погода неотвратимо портилась, подступали ветра́ и слякоть. Под скетчами и постами появлялись стандартные двадцать-тридцать лайков, «Переиграй» мигал уже почти сотней сообщений, но Саша держалась. Она решила, что это будет ее собственное журналистское испытание на терпение и смелость. Она дождется ответа из «Эклектики» и в тот же день, вне зависимости от того, возьмут ее или нет, откроет «Переиграй» и прочитает все сообщения, что бы в них ни было. Это вполне можно рассматривать как журналистский практикум – неформальный по содержанию, но весьма близкий к некоторым граням профессии по сути. Где-то на периферии сознания зрела идея сделать из этой истории свое собственное журналистское расследование или хотя бы попытаться: что будет, если зарегистрироваться в подобном приложении, но вовсе не для той цели, с какой оно создано? Что думают об этом другие? Что она сама будет чувствовать, оказавшись объектом столь резкой и циничной сексуализации?
С каждым днем соблазн заглянуть в «Переиграй» был все сильней. С каждым днем желание попасть в «Эклектику» становилось все навязчивей.