Сторож брата моего - Тим Пауэрс
В голове у нее звенело, и сквозь журчание неспокойной воды она слышала что-то вроде голосов. Затем эти голоса сделались ясными, и можно было разобрать слова: «Посаженный сейчас, расти же с нами, цвети внизу, как мы, и прорастай корнями сквозь камень, зная только слепоту…»
По туннелю заструился густой холодный пар, пахнущий камнем и суглинком, в невидимом потоке то и дело что-то тяжело плескалось — может быть, падали комья земли с потолка? Тесная подземная полость, где она очутилась, похоже, грозила обвалиться.
Она в испуге подскочила, когда справа от нее вдруг загремел и гулким эхом раскатился по туннелю собачий лай, — и тут же вспомнила, что призрачный Страж прыгнул в провал вслед за нею, и, судя по всему, именно он вытащил ее, не позволив захлебнуться. И она поползла в темноте по невидимому берегу на звук, доверяясь призраку собаки.
Скользкая галька под уже ободранными руками и коленями вдруг содрогнулась, а сильный порыв холодного ветра, пропитанного водяными испарениями, забросил ей волосы на лицо, и она поняла, что, если бы чуть промедлила в том месте, ее похоронило бы под несколькими тоннами земли. Вместе с ветром прилетели и комочки земли, пробарабанившие по ее спине и с плеском посыпавшиеся в воду, и она поползла быстрее, следуя за гулким собачьим лаем.
Со всех сторон звучали писклявые слабые голосочки: «С нами корни погрызи, нас костями накорми!» Эмили тяжело дышала сквозь стиснутые зубы и продолжала ползти вперед.
Она чувствовала, что может вот-вот потерять сознание, и боролась с этим состоянием, когда гулкий лай вдруг начал быстро стихать, как будто собака убегала куда-то вдаль, но теперь во тьме показалось более светлое пятно. Комья земли все еще сыпались ей на спину и голову, и в удушливом тумане было трудно дышать, но, сделав резкий рывок, после которого у нее закружилась голова и перехватило дыхание, она обнаружила, что рухнула на траву у ручья и по ее голове и спине барабанит холодный дождь.
Дрожа всем телом, она села, откинула мокрые волосы с лица и огляделась по сторонам. Сквозь пелену дождя можно было увидеть лишь холм за ее спиной и поток, сбегающий по склону спереди, и она определенно не знала, где находится.
Она попыталась восстановить в памяти цепь событий, приведших ее сюда. Совершенно невозможная ивовая роща за камнем Боггартс-грин, гигантский дуб с арочными проемами и балконами, маленькие человечки, декламирующие детские стишки! Она точно помнила, что ножом рассекла Брэнуэллу кожу на лбу и проткнула пастуху Райту ладонь.
Превозмогая усталость, она поднялась на ноги. Звезды скрылись за тучами, и ей оставалось только стараться идти по прямой и надеяться, что попадется какое-нибудь укрытие.
Вскоре она обнаружила, что зашла в болото, в котором вязли ноги, и остановилась, увидев впереди, во тьме, колеблющийся свет. Опасаясь, что это окажется блуждающий болотный огонь, она протерла залитые дождем глаза и всмотрелась получше.
Светящееся пятно имело теплый янтарный цвет, и, хоть из-за расстояния оно было крохотным, Эмили решила, что оно прямоугольное — возможно, освещенное окно. Зябко передернув плечами, она двинулась в ту сторону.
Спустившись ниже и попав в заросли мокрого кустарника, она потеряла было огонек из виду и, перебравшись вброд через глубокую лужу, обнаружила, что земля, по которой бежали дождевые потоки, вновь повышается, но почва уже сделалась такой скользкой, что ей пришлось карабкаться вверх на четвереньках, зато, добравшись до верха пригорка, она увидела силуэт дома — одноэтажного строения с дымовыми трубами по обеим сторонам.
Свет, который увидела Эмили, действительно горел в окне, и она прибавила шагу, продираясь сквозь невысокий кустарник и стараясь не спотыкаться о невидимые камни. Преодолев еще один отрезок выматывающе трудного подъема, она разглядела, что окошко совсем крохотное, едва ли больше дверцы печи, куда закидывают уголь, и приподнято лишь на фут от земли.
Поспешно преодолев последние несколько ярдов по вязкой грязи, она наклонилась к окну, отодвинула ветвь плюща, посмотрела сквозь стекло и увидела полуподвальную комнату, в которой три молодые женщины в черных платьях — вероятно, траурных — сидели в креслах возле камина, где горел торф. Позади находился столик со стопкой оловянных тарелок.
Она подняла было руку, чтобы постучать, но приостановилась.
Сцена за окном казалась знакомой, будто из волшебной сказки, и Эмили внезапно подумала: но ведь в сказке были только две сестры — и тут же вспомнила, что такая сцена есть в написанном Шарлоттой романе «Джен Эйр», когда Джен, заблудившаяся в ливень, находит приют в доме Дианы, Мэри и Сент-Джона Риверсов. И как только она подумала об этом, огонь камина начал угасать.
Галлюцинация, в отчаянии решила она.
Дом исчез, но свет не померк до конца, и было видно, как три женщины выкарабкиваются из неглубокого прудика.
И в тусклом свечении ignis fatui она разглядела их свалявшиеся седоватые волосы, и поблескивающие на морщинистых землисто-серых лицах глаза, и тощие и скрюченные, как паучьи лапы, пальцы, растопыренные в ее сторону; из их вялых, некрасиво разевавшихся ртов рвались наружу звуки, похожие на лязганье зубила в кладбищенской мастерской Джона Брауна.
Эмили выпрямилась и бросилась наутек со всей быстротой, какую позволяли темнота и неровная мокрая почва, и слышала за спиной, как хрустят ветки, ломаясь под ногами нагонявших ее старух.
Левая нога Эмили зацепилась за торчащий корень, невнятным вскриком воздух вырвался из ее груди, она упала на четвереньки в грязь — и в этот самый миг услышала топот лошадиных копыт и лай Стража, который она никогда не спутала бы с голосом другой собаки.
Затем лошадь тяжело промчалась мимо и принялась с треском топтать старух, а Страж остановился рядом с Эмили и грозно рычал на ее преследовательниц.
Блуждающие огни исчезли; Эмили слышала, как лошадь еще несколько секунд топталась на месте, а потом быстрой рысью подбежала к ней, по-прежнему стоявшей на четвереньках.
Седок прыгнул наземь, тяжело чавкнув башмаками в грязи. Сильная рука взяла Эмили за плечо.
— Вы можете встать? — услышала она сквозь плеск дождя хорошо знакомый твердый голос Алкуина Керзона.
— Да, — выдохнула она и повторила погромче: — Да. — Потом обняла Стража за шею и встала.
Тут же ей на голову нахлобучили шляпу, а плечи плотно завернули в непромокаемый макинтошевский плащ. Она постаралась сдержать дрожь и от души пожалела, что потеряла нож-диоскуры.
— Забирайтесь! — приказал Керзон и, не дожидаясь ответа, обхватил ее одной рукой под мышками, другую просунул под колени, выпрямился и поднял девушку в седло. — Постарайтесь не упасть.
Держа лошадь в поводу, он неторопливо повел
