Сторож брата моего - Тим Пауэрс
Почти каждый день, в любую погоду, Эмили уходила из дома и гуляла, иногда целый день напролет, со своей собакой, большим бульмастифом по кличке Страж; но почти никогда не отваживалась спускаться в деревню. Она уходила на запад, прочь от церкви, кладбища и дома священника по вересковым пустошам. Вот и сегодня она шла по знакомым тропинкам и продуваемым всеми ветрами холмам к Понден-кирк.
Она часто задумывалась о том, что же на самом деле они с Энн и Брэнуэллом сделали шестнадцать лет назад, оставив на камне мазки своей крови. Дважды за прошедшие с тех пор годы — оба раза это случалось на закате, когда она спешила домой, — она мельком вроде бы видела маленького мальчика, стоявшего на вершине Понден-кирк; оба раза она останавливалась, чтобы присмотреться повнимательнее, и оба раза убеждалась в том, что ей померещилось: иллюзия распадалась на части и рассеивалась, как стая ворон.
В этот яркий солнечный день, вскоре после рассвета, ее, как обычно, разбудил пистолетный выстрел, который ее отец зачем-то делал каждое утро, выходя во двор церкви. Бросив взгляд в окно, она поняла, что сегодня подходящий день для прогулок на свежем воздухе, надела длинное шерстяное платье и поспешила вниз.
Она приготовила овсянку для себя и сестер, пообещала Табби, что вымоет кастрюлю и посуду, когда вернется, и обулась в сапоги. Ей казалось, что ветер, сотрясавший окна дома священника, временами доносил звуки дикой, отдаленной музыки — однообразной, атональной, как будто более древней, чем привычные человечеству тональности и гаммы, — и, когда Эмили, торопливо надев пальто, вышла на улицу, она почувствовала, что сегодня может чуть ли не танцевать под нее. Страж трусил рядом с ней через двор к дороге, отгороженной от него стеной, поднимал огромную голову и энергично принюхивался, как будто тоже нашел в ветре что-то волнующее.
Вскоре эта пара свернула с дороги на извилистую овечью тропу. Всего несколько недель назад луга были покрыты снегом, и черные линии каменных загородок образовывали четкие, широко раскинувшиеся геометрические узоры на фоне далеких холмов, но этим утром путь змеился среди раскинувшихся на многие акры зеленых трав, волнуемых ветром. Ветер развевал юбку Эмили и трепал распущенные по плечам каштановые волосы. Она была самой рослой в семье, имела крепкое, даже атлетическое сложение, а ее сильное, хоть и невыразительное, лицо благодаря постоянным прогулкам покрывал загар.
Скоро дом священника скрылся из виду; Эмили по привычке окидывала взглядом склоны холмов, призывала к осторожности зайцев, скакавших на открытых берегах бурливого ручья Слейден-бек, где их заметил бы пролетающий ястреб. Она широко обогнула древний стоячий камень, неизвестно почему носивший имя Боггартс-грин. Когда они удалились от дома по холмам на пару миль, ветер сменился на северный и сделался заметно холоднее. Страж приостановился на мокром камне, торчавшем из ручья, где ветер, заплутавший среди холмов, кружился вихрем, вскинул голову и зарычал.
Так он вел себя порой, когда им с хозяйкой случалось оставаться в полях затемно, и в такие моменты Эмили думала о боггартах, гитрашах и баргестах, легендарных чертях, которые, согласно местному фольклору, бродили по ночам по вересковым холмам и долинам, но ведь сейчас колышущийся вереск на гребнях холмов сиял в лучах утреннего солнца бледно-фиолетовым блеском.
Но она доверяла собаке, и, когда тропинка на дальнем берегу ручья поднялась на высокий пригорок, оглядела неровный горизонт позади себя, длинный подъем впереди и смогла увидеть у подножия подъема на Понден-кирк фигуру, которая, по-видимому, ползла на четвереньках в зарослях папоротника. Существо вряд ли было животным, так как двигалось слишком неуклюже.
Щелкнув языком — это был сигнал Стражу не убегать вперед, а держаться рядом с нею, — Эмили быстро, но осторожно стала спускаться мимо выступавших из земли камней на дно долины. Она почти сразу же потеряла фигуру из виду в густых папоротниках и разглядела раненого мужчину, лишь когда до него оставалось не более дюжины ярдов.
Он медленно, с явным трудом полз в южном направлении, пересекая поле зрения Эмили слева направо. Видно было, что правый рукав его черного пальто из хорошего сукна оторван у плеча, а левая штанина брюк потемнела от крови. Если у него и был какой-то головной убор, то он давно потерял его, но лица нельзя было разглядеть из-за густой гривы волос, закрывавших его до самого подбородка.
Страж снова зарычал, и незнакомец резко дернулся направо, навстречу Эмили и собаке. Оказалось, что он сжимал в окровавленном левом кулаке нож и сейчас поднял его. Эмили обратила внимание, что оружие было не обычным, а имело очень широкий, раздвоенный посередине вдоль клинок.
Страж весь подобрался и изготовился к броску, но Эмили снова щелкнула языком, приказав ему остановиться, и пес замер, чуть вздрагивая от напряжения.
Эмили, нахмурившись и закусив губу, рассматривала незнакомца. Он был, похоже, выше ее ростом, крепкий, и теперь, когда он поднял голову, было видно, что лицо у него смуглое, как у валлийца, если не испанца или португальца. Она предположила, что кружок черной материи на ленточке, закрывший часть морщинистой щеки, должен был прикрывать глаз, хотя оба карих глаза были в порядке и сейчас яростно смотрели на нее. А на обоих клинках странного ножа были отчетливо видны потеки не успевшей еще запечься крови.
Страж застыл в настороженной позе, вздыбив шерсть на загривке.
Эмили огляделась по сторонам, но не увидела никаких следов присутствия кого бы то ни было, кто мог поранить этого человека; возможно, убийцы забрались выше, на плато, но ведь с нею был Страж.
— Вы сильно ранены? — спросила она и утвердительно добавила: — Вам нужен доктор.
— Мне нужно, — ответил незнакомец сквозь стиснутые зубы, — поскорее убраться с открытого места. — Он говорил басовитым, рокочущим голосом, и акцент у него был не местный; Эмили решила, что он скорее похож на французский. Мужчина подтянул левую ногу и уперся правой ладонью в мягкую землю. — Я могу встать… и могу идти.
Эмили часто выхаживала раненых птиц, которых находила в полях, даже ястребов; она определенно не могла бросить на произвол судьбы человека в таком состоянии.
— Идти вы не можете, — возразила она. — Уберите нож.
Он вздохнул.
— На Кирк кто-нибудь есть?
Эмили быстро обвела взглядом массивное черное каменное сооружение и, слева и справа от него,
