Сторож брата моего - Тим Пауэрс

Брэнуэлл не то простонал, не то взвыл и, вскинув руки, обвел широким жестом и дом, в котором обитало семейство Бронте, и весь Хоуорт.

— Лучше служить аду, чем гнить в чистилище.

За его спиной, там, где раскинулось кладбище, мигнул свет. Мелькнул и исчез, но Эмили не сомневалась, что он мелькнул в церковном окне.

Она схватила Брэнуэлла за руку.

— В церкви кто-то есть.

Брэнуэлл повернулся, тоже уставился в ту сторону, постоял, беспомощно моргая, несколько секунд, а потом водрузил на нос очки — и содрогнулся.

— Там кто-то молится, — сказал он. — Пойдем в дом.

— Это она. Она хочет спрятать там то, что осталось от черепа… а для ее цели, наверное, может хватить и одного выбитого зуба. — Она снова взяла брата за руку. — Пойдем.

— Не пойду. Там, среди могил, полно всякий твари.

— Когда рядом моя собака, никто близко не подойдет.

Она побежала обратно, туда, откуда они пришли, держа Стража за ошейник, чтобы тот не убежал вперед; пес определенно чувствовал что-то за кладбищенской оградой, по правую сторону от них. Деревья явственно поскрипывали. Но Эмили пробежала мимо, не позволив Стражу отвлечься, и свернула в проулок, который вел от главной улицы до церкви. Немного позади себя она слышала топот ног Брэнуэлла.

Она остановилась около бокового входа в церковь; одна створка высоких окованных железом дверей была распахнута. Эмили наклонилась и посмотрела внутрь. Длинный неф был погружен в полную темноту, и лишь по памяти она представляла ряды скамей, алтарь и кафедру на возвышении в дальнем конце, справа. Она позволила Стражу принюхаться к тому, что происходило внутри, и только после этого переступила порог.

Затхлый воздух в церкви казался немного теплее, чем снаружи, но к обычному запаху старого дерева и воска сейчас примешивался аромат мимозы; тут же Эмили услышала удар, который, казалось, сотряс каменный пол. Через несколько секунд он повторился. Эмили поежилась и почувствовала, как под ее рукою перекатываются могучие мышцы на шее Стража.

А потом появился свет — по правую руку от нее, у алтаря, точка желтого света превратилась в линзу потайного фонаря, у которого сейчас открыли заслонку, и в этом свете Эмили увидела миссис Фленсинг, склонившуюся над лежавшем на алтаре предметом, похожим издали на окровавленную отрубленную голову. Женщина не сняла пальто, но закатала рукава до локтей.

Эмили бросилась по проходу между скамейками вперед, к алтарю. На бегу она сунула руку в сумку и нащупала под пистолетом откушенные пальцы, которые подобрала на полу в «Черном быке». Страж бежал перед нею и непрерывно лавировал, не позволяя хозяйке обогнать себя.

Миссис Фленсинг поставила фонарь на алтарь и положила обе руки, на одной из которых не хватало двух пальцев, на покрытый красными потеками предмет. Ее растрепанные волосы свисали прядями и липли к блестевшему от пота лицу. Приблизившись, Эмили разглядела, что предмет, лежавший на алтаре, был странно деформированным черепом какого-то большого животного, у которого не хватало одной глазницы и на виске зияла дыра. Судя по всему, миссис Фленсинг приделала на место часть осколков разбитой выстрелом Эмили кости, используя вместо клея собственную кровь.

Эмили не могла понять, к какому виду могло относиться животное, имевшее этот череп. Его верх поднимался высоким куполом, а зубы походили на собачьи, но торчали, заходя за нижнюю челюсть.

Она поравнялась со Стражем и опять взяла его за ошейник. Другая ее рука была все так же засунута в сумку; пальцы, которые она сжимала, дернулись, и она чуть не выпустила их.

Она услышала глухой скрежет в центральном нефе, а затем еще один мощный удар, раскатившийся эхом между балками, под высоким потолком церкви, и у Эмили похолодело в груди: она поняла, что эти звуки издает та самая плита в полу, когда приподнимается, а потом рушится на прежнее место.

Женщина подняла голову, прищурившись, вгляделась в темноту, откуда доносились шаги Эмили, торопливым движением вытянула левую руку с изувеченной кистью, указывая вдоль центрального нефа, а затем повернула и стала поднимать ее окровавленной ладонью верх. На ладони ничего не было, но женщина корчила такие гримасы, будто поднимала одной рукой страшную тяжесть.

И снова Эмили услышала, как камень заскрипел по камню… вот только на сей раз удара от падения тяжелой плиты не последовало.

Лицо Эмили вытянулось в тревоге. Похоже, миссис Фленсинг решила немедленно, прямо сейчас возродить это страшное существо.

Откушенные пальцы, которые Эмили сжимала в ладони, все энергичнее пытались сгибаться и распрямляться. Она вынула руку из сумки, вытянула перед собой и повернула кулак так, чтобы пальцы указывали вниз.

Пол вновь содрогнулся от тяжелого удара.

И Страж рванулся вперед; его ошейник просто вырвался из руки Эмили.

Миссис Фленсинг отступила к задней стене и стиснула в невредимой руке раздвоенный нож, но Страж бросился не к ней, а на алтарь и сомкнул челюсти на носовой полости и разбитой глазнице черепа. Он яростно, даже как будто с отвращением, тряс головой, и прилепленные кровью осколки кости полетели из черепа во все стороны.

Уже через секунду плита посреди центрального нефа, громыхнув, улеглась на место, а миссис Фленсинг, хватая воздух разинутым ртом, привалилась к стене.

В ту же секунду Брэнуэлл за спиной Эмили взвыл, а когда она обернулась к нему, упал на колени, упираясь одной рукой в пол, а другой принялся отчаянно колотить себя по виску; когда же из его легких с жалким шипением вышел последний воздух, он остался в той же позе, согнувшись и тяжело дыша, как будто пробежал невесть сколько по холмам.

Вновь повернувшись к алтарю, Эмили увидела, как захлопнулась дверь ризницы. Миссис Фленсинг исчезла. Страж спрыгнул с алтаря и возбужденно заозирался по сторонам в рассеянном свете брошенного фонаря.

Сорвавшись в бег, Эмили в четыре шага преодолела расстояние, отделявшее ее от алтарного возвышения, но, когда она распахнула дверь ризницы, ей в лицо ударил ночной уличный холод — открытая дверь в дальнем конце комнаты моталась на ветру.

Эмили бросила откушенные пальцы в сумку и пробежала по полутемной церкви в боковой проход, где медленно поднимался на ноги Брэнуэлл.

Напуганная тем состоянием, в которое брат впал несколько секунд назад, она принялась трясти его за плечи, пока его взгляд не сфокусировался на ее лице.

— Брэнуэлл, ты меня узнаешь?

— К сожалению, да.

— Кто я такая?

— Эмили. — Его бурная одышка улеглась; он зевнул. — Мне дурно.

Она отпустила брата и отошла от него.

— Потерпи. Сейчас мы должны убрать здесь.

— Утром.

— Утром от тебя будет еще меньше