Почти идеальный мир - Лоран Гунель
Эмили больше не паниковала, но нервничала по-прежнему.
– Когда ты решила уехать? – спросил Давид.
– Не знаю, – беспомощно вздохнула она. – Многие воспоминания еще смутны – видимо, из-за комы. Я только знаю, что очнулась с одной этой мыслью в голове, словно это приказ.
– И ты не помнишь, почему ты сказала, что Робера убили?
Она медленно покачала головой:
– Нет, но и эта мысль тоже возникла у меня, когда я очнулась. И…
Взгляд ее снова потерялся в какой-то дали.
– И?
– Я чувствую, что я в опасности. И что должна как можно скорее уехать.
Давид попытался поймать взгляд Эвы, которая тоже была в замешательстве.
Затем он включил телефон.
– Посмотрим, как быстро ты сможешь оформить визу.
Не успел он набрать номер, как получил вызов. Поколебавшись, он ответил.
– Подумать только, я целиком завишу от этих людей, чтобы получить право уехать, – разозлилась Эмили, и глаза ее потемнели от гнева. – Я их ненавижу!
Эва мягко положила руку ей на запястье.
– Не поддавайся ненависти, – очень доброжелательно сказала она. – Это запятнает душу и погубит здоровье, а ни к чему хорошему не приведет. Когда можешь что-то изменить, имеет смысл вмешиваться и работать изо всех сил. Но когда ситуация не в нашей власти и мы ничего не можем сделать, мудрость подсказывает, что надо ослабить хватку. Злиться тут абсолютно бесполезно. Береги энергию для себя – тебе надо решить, что делать со своей жизнью, душой и совестью. За это отвечаешь ты. В твоей душе целый мир. Спаси свою душу – и мир изменится.
Давид дал отбой и в замешательстве оглянулся на друзей.
– Звонил министр безопасности. Он желает меня видеть, и как можно скорее.
35
Эрик Рюссель был сражен.
Никогда еще он не чувствовал себя таким подавленным. Обычно он легко впадал в гнев, и гнев гальванизировал его силы и подталкивал к мощной реакции. Но сейчас ему казалось, что силы на исходе, что часть его мира уходит из-под ног, лишая равновесия и утаскивая за собой в воронку обрушения.
У него нет слов. Он оглушен, ошарашен. Словно несколькими фразами уничтожили весь смысл его миссии, отобрали все, что годами каждый день толкало его вперед, весь смысл его жизни.
Директор по информационной безопасности.
Директор по информационной безопасности.
Он посвятил важнейшую часть своей жизни защите системы.
Какой системы?
Дрожащей от волнения рукой он в своем кабинете пытался вставить в замок ключ от бара. Обычно он избегал пить на работе. Только по редким поводам, по большей части праздничным, когда здесь бывали важные гости. Но сейчас выпить было просто необходимо. Он нуждался в тонизирующем средстве. Тоска настолько сдавила его, что он почти жалел, что у него нет импланта эмоциональной регуляции. А впрочем… Нет, не жалел.
Наконец ему удалось открыть дверцу бара. Что там у нас? Шампанское. А еще что-нибудь есть? Что угодно, только не шампанское. Еще одна бутылка… шампанского. Черт побери, что тут устроила его секретарша? Ага, еще одна бутылка, на этот раз «Сен-Рафаэль». Ну, аперитив так аперитив. Он достал бокал, наполнил его до краев и дрожащей рукой поднес ко рту.
Глоток.
Еще один.
И еще.
Сволочи.
Еще глоток.
Как они умудрились?
Он снова наполнил бокал и сразу отпил половину.
Все его идеалы дали трещины и рухнули, как танагрская статуэтка[19], которую подземный толчок сначала превратил в горку пыли, а потом мгновенно поглотил, отправив ее в недра земли.
Директор по информационной безопасности.
Всю жизнь он верил в это счастливое общество, чьи интересы нацелены исключительно на благо людей. Здесь в изобилии присутствуют технологические объекты, которые сопровождают людей повсюду и облегчают им жизнь: личные помощники, коучи здорового образа жизни, персональные советники в области музыки, книг, видео, СМИ…
Он пожал плечами.
Раньше он считал себя хозяином всего этого, а оказалось наоборот: он – имущество…
И персонализация, как выясняется, уничтожает все человеческое, что в нас заключено, превращает персону в предмет…
Еще глоток.
Всю свою жизнь он защищал это общество, оберегал его, старался предвидеть все атаки, которые могли ему угрожать.
Он залпом осушил бокал.
Он всего лишь полезный идиот, использованный нездоровой системой.
Вот что они с ним сделали.
Вот чего он не выносит – это когда его считают идиотом.
36
Прежде министры были старыми, некрасивыми, что-то убаюкивающее бубнили, но их опыт был обширен, как их лысины. Сегодня же они зачастую молоды, красивы и аккуратно причесаны. Опыта у них мало, зато общаются они как боги и твитят со скоростью света.
Министр безопасности встретил Давида широкой улыбкой олимпийского чемпиона и теплым пожатием руки, а затем усадил за стол, такой же необъятный, как его честолюбие. Этот безупречно элегантный синеглазый брюнет – в жемчужно-сером костюме с голубым шелковым галстуком, завязанным широким виндзорским узлом, с пуговками на манжетах – мог бы быть идеальным зятем.
– Весьма рад с вами познакомиться, – сразу же заявил он. – Эрик Рюссель всегда вас хвалит.
«Хвалит, говоришь? Ну-ну…» – промелькнуло в голове у Давида.
– Мне представляется, что вы догадываетесь, по какой причине я захотел с вами встретиться.
– В общих чертах представляю.
– Думаю, для вас не новость, что китайцы вырвались вперед и вот-вот создадут стабильный квантовый компьютер. Вы нужны Рюсселю. Да что я говорю? Вы нужны стране. Как выяснилось, после вашего увольнения отдел еле справляется, и вся надежда только на вас. Любой другой жалел бы, если б не ответил на призыв. Но я также знаю, что вы в сомнениях и не понимаете, что происходит. Ваша кузина страдает каким-то загадочным расстройством здоровья, ее руководитель умер при столь же загадочных обстоятельствах. В связи с этим возникает множество вопросов, и я готов на них ответить.
Давид от ответа воздержался. Они блестяще пытаются на него повлиять: лесть, чтобы умаслить его эго, чувство вины, чтобы воззвать к ответственности, эмпатия, чтобы создать у него впечатление, будто его понимают, видимость прозрачности, чтобы вселить в него доверие. В общем, полный набор.
– Могу я предложить вам кофе?
– Нет, благодарю вас.
– С чего вы хотели бы начать?
Давид глубоко вздохнул:
– Робер Соло и моя кузина выявили длительное хищение персональных данных населения крупными высокотехнологичными компаниями с целью управления поведением людей. Судя по всему, власти к этому причастны и сами используют эти данные с целью контроля и влияния, чтобы добиться от людей нужных решений и поступков. Я был… очень обеспокоен, узнав об этом.
