Хранитель мировой поверхности - Бусейна аль-Иса
– Куда ты собрался?
Но он не мог тратить время на то, чтобы утешать ее. Он слишком торопился, ибо начиналась битва, в которой не будет победителей.
– Мы все деревянные игрушки в Республике Старшего Брата, – пробормотал он, потом завел машину и быстро уехал.
Часть пятая
Горячее, чем 451 градус по Фаренгейту
1
– Помогите мне! – обратился Хранитель Библиотеки к книготорговке, когда, подталкивая дверь ногой, тащил коробку запрещенных книг из своего гардероба. Под мышками расплывались влажные пятна. От плача его глаза налились кровью и высохли.
Женщина по привычке писала что-то на листе бумаги. Но как только она подняла глаза, ее лицо изменилось. Она поспешила помочь ему с книгами, бросив быстрый взгляд на улицу, чтобы убедиться, не следят ли за ним.
– Что у вас стряслось?
Он не ответил, не в силах говорить. Оставив коробку перед входом, он пошел к машине и вернулся с бумажным пакетом. Тем временем женщина потащила тяжелую коробку за стойку, позже она перенесет ее в подвал. Когда он появился с последними книгами, она перевернула табличку на двери на «Закрыто» и заперла магазин на ключ. Звон колокольчиков звучал странно для его ушей, словно звон из другого мира, другой жизни, которая давно закончилась.
– За вами следят?
Ему это не приходило в голову, хотя следователь и сказал, что его дом, машина, все, к чему бы он ни прикоснулся, будет рассматриваться как место преступления. Обыщут каждый сантиметр. Он чувствовал себя проклятым, как король в одной из сказок старика, чье прикосновение превращало все в золото, включая его собственную дочь. Успели ли они за ним? Он никого не заметил. Ему хотелось верить, что у него есть еще час, прежде чем спуститься в очередной круг ада.
Он сел на принесенный им ящик. Его голос дрожал:
– Они забрали мою дочь.
Его глаза были блестящими от слез, и женщина отвернулась. Оказалось, хозяйка книжного магазина, эта женщина с каменным сердцем, не выносила слез.
– Возьмите себя в руки.
– Прошу вас, помогите мне.
Но она отказывалась встречаться с ним взглядом, как будто его несчастье могло быть заразным. Женщина налила ему в стакан воды из бутылки, стоявшей на столе. Он выпил его залпом.
– Пойдемте вниз, – сказала женщина, направляясь к подвалу.
Невозможно говорить о Правительстве, не заглянув под поверхность мира. Он последовал за ней, размышляя, сможет ли эта железная леди придать ему сил. Кроличья нора поглотила их, винтовая лестница вела в какое-то неопределенное место в подземном мире. Они сидели, скрестив ноги, на полу среди книг.
Почувствовав, как его пульс участился, Хранитель рассказал хозяйке о том, что произошло. Он не утаил ничего и рассказал о школьной проверке, о найденной у его дочери запрещенной книге, Реабилитационном центре, беседе со следователем, о дате суда, о новом допросе и о том, что дом его будут обыскивать. После этого Хранитель вытер глаза рукавом и посмотрел на собеседницу умоляющим взглядом.
– Я должен увидеть свою дочь.
Женщина не спешила с ответом:
– А с чего вы взяли, что мы можем что-то сделать?
– Система далеко не идеальна, мы постоянно находим в ней лазейки. В этом вся суть Раков.
– Да, но наше влияние не простирается так далеко.
– Только потому, что все наши усилия уходят на спасение книг. Лучше бы мы пытались спасти детей…
Женщина опустила глаза вниз.
– Простите меня, – прошептала она.
Он не понимал, почему она извиняется.
– Если бы у нас была возможность спасать людей, старый столяр уже вышел бы из тюрьмы.
– А как же моя дочь?
– Мне очень жаль.
– Прошу вас, перестаньте просить прощения!
Она еще ниже опустила голову, безропотно принимая вопросы, которыми он ее атаковал.
– Зачем мы храним все эти книги? Кто будет читать их, если мы бросим наших детей в этой дыре?
– Это ужасно, я знаю.
– Да что вы знаете? Ничего! Вы хоть знаете о детской газовой камере? Старик ведь рассказывал вам свои маленькие истории? Разве вы ничему у него не научились?
Женщина поднялась и погладила корешки книг на полке, словно одинокая старушка, что возится со своими кошками.
– Мне очень и очень жаль.
– Да хватит уже извиняться! Скажите что-нибудь стоящее!
Она испустила долгий вздох. В ее глазах заблестели слезы. На этот раз она заставила себя посмотреть на него:
– Правительство десятилетиями похищало детей из моей собственной семьи. Они помещают их в эти центры, а потом… ничего. Никто не знает, что с ними происходит. Это случалось множество раз – мои братья, мои кузены, мои друзья потеряли детей. Я виню их всех за то, что они приносят детей в этот мир, когда мы не в состоянии их защитить. Каждый день мы рискуем, взламывая системы Ведомства по Делам Цензуры, чтобы спасти книги, исследования, чтобы спасти нашу коллективную память. Спасти хоть какое-то представление о том, какими мы были раньше. Но мы никогда не были достаточно сильны, чтобы спасти ребенка, чтобы спасти будущее. За это и за многое другое я прощу прощения.
Мне очень жаль.
На последних словах голос женщины задрожал. От ее слез у него кровь застучала в ушах. Было бы лучше, если бы она вышвырнула его из своего магазина, как нищего. Все, что она говорила, сводилось к одному факту: его дочь была потеряна для него навсегда.
– Вы хуже, чем Правительство, – прошипел он.
Он встал и поднялся по лестнице, не оглядываясь, снова возвращаясь к поверхностному миру.
2
Он не мог вспомнить, сколько дней прошло с тех пор, как забрали его дочь. Он стал другим.
Время теперь ничего не значило. Часовщик исчез из его снов. Он больше не хотел покупать себе время; он хотел, чтобы время остановилось. Теперь он всегда пребывал в Аду, а его жена, кажется, сошла с ума. Она постоянно мыла посуду, терла пальцы и бродила по дому в поисках вещей их дочери – вещей, которые она сама и сожгла. Костюмы принцесс, красные туфли, плюшевый волк, даже бутылочка с детской присыпкой. Все, что можно было превратить силой метафоры в дымящийся пистолет.
«Мы должны пройти первую проверку», – сказала его жена, пытаясь продезинфицировать каждую поверхность в их доме.
Но правительственные дозорные легко найдут способ заклеймить его как предателя. В конце
