Предназначение - Галина Дмитриевна Гончарова
– Да, внучка. В любом случае прибыло бы. Ты ведь его больше жизни своей любишь.
Устя кивнула:
Вот и сложилась головоломка, на место последняя деталь встала.
Ежели Ева и правда первой у Бориса была, а Устя…
Опять она виной всему получается. Боря в шестнадцать, или сколько там было ему, когда Любава ему Еву подсунула, это один Боря, робкий в чем-то, несмелый. А Боря в сорок его лет?
Тяжелых, каторжных, трудами государственными наполненных лет?
Совсем это другой мужчина, уж на что Устя сильна, а и то управлять им не получится. Разве что чуточку что-то поправить, и то не всегда. То-то аркан хоть и старым был, да использовался редко, видимо, и использовать его было тяжко.
А ежели бы не порвала она его?
Ежели б просто рядом находилась?
Вот так подумать, Борю она любила до безумия, может, и Федор-то меньше сил от нее получил вначале, нежели рассчитывали? И Боря, силы получив, рванулся? И Маринка, на Устю глядя, ребеночка захотела?
Сошлось все один к одному, Ева и поняла, что надобно аркан порвать, покамест не убила ее отдача. А как порвать-то?
Как Устя?
Так ведьмы не могут, это ж не рукой махнуть, как в сказках рассказывается, и полетели лебеди в одну сторону, соколы в другую. Это долго, и болезненно, и сил ведьма потратит много… Убить всяко проще. Вот это и произошло.
Пришла Евлалия в палату Сердоликовую… ей ведь и потайной ход был без надобности, попросту глаза отвела, мороком прикрылась, внутрь прошла да и вышла, а стража, поди, кошку какую видела или девку дворовую, а то и боярина какого.
Такое-то уж и Устинья может.
Вот и сложилось все, и оказалось оно печально и горестно. В чем-то и по ее вине в той жизни черной Боря погиб. Не желала она, а вот к чему безвольность да бесхарактерность приводит. Позволила другим свою дорогу выбирать, и сама погибла, и их всех погубила, и невиновных утянула…
В этой жизни покамест все иначе складывается. А только кажется Устинье, что не все еще сделано, что важное что-то случиться должно. А потому…
– Бабушка, а где сейчас боярыня Раенская?
– Раенская?
– Вот, и ты ее не помнишь, а она ведь в палатах государевых гостья частая. Варвара Раенская, царицына ближница.
Агафья только головой покачала:
– И впрямь не помнила, покамест не сказала ты. Как глаза что застило… Найти ее надобно! Обязательно найти!
* * *
Пока Устинья с бабушкой общалась, решил Борис с Божедаром переговорить. Все ж непривычно ему такое – в его Ладоге и без его приказа, без его пригляда. Понятно, когда дело делается, это хорошо, а все ж непривычно как-то!
Богатырь себя долго ждать не заставил, благо как раз в Ладоге был, явился пред очи царские.
– Звал, государь?
– Звал, богатырь, – Борис ему в тон ответил, усмехнулся. – Ты садись, разговор у нас долгий будет.
– О чем узнать хочешь, государь?
– Начнем с пленных.
– Передал я их боярину Пущину.
– Всех?
– Всех. На кой они мне надобны, неруси?
– И то верно. Галеры тебе надобны или казна их выкупить может?
– Выкупить, государь?
– Что с боя взято, то свято. Но тебе вроде как галеры не сильно надобны, что-то более верткое пригодится?
– Пригодится, государь. Но задешево корабли не отдам я, не поскупился Орден, хорошо рыцарей снарядил. Поди, те галеры еще лет сто прослужат, а то и поболее.
– Называй цену, я торговаться не стану.
Божедар и назвал, а чего нет, когда просят. Борис хмыкнул, но пергамент со стола взял, цифирь в него сам вписал и Божедару протянул.
– С этим в казну придешь, деньги выдадут. А галеры, будь ласков, в порт перегони.
– Хорошо, государь. – По мелочам и Божедар торговаться не собирался, тем более что цену он запросил полуторную. Мало ли, все ж поторговаться придется, а государь вот… взял – и согласился!
– Еще один вопрос у меня. Агафья говорила, что тебе хорошо бы землю пожаловать. Скажешь, где и сколько хочешь.
Божедар на царя уже с уважением покосился. Благодарный самодержец? Сие редкость великая, пожалуй, Змея Горыныча легче встретить в наше время. Но с землей он не зарывался уже, назвал, сколько впрямь получить хотел.
Борис и тут торговаться не стал.
– Ты мне жизнь спас, это меньшее, что я сделать могу.
– Я бы, государь, и так пришел. Судьба у меня такая, с врагами Россы воевать, а то и голову сложить.
Не рисовался Божедар, говорил, что думает, и Борис это понял, кивнул:
– Когда нужда у меня явится, могу я тебя на помощь позвать?
– Запомни, государь, как со мной связаться. Да и зови, когда надобно, с дружиной к тебе на подмогу буду.
– Чем дружинников твоих наградить?
– Я им сам долю от добычи отдам, государь.
– Те, кто погиб, – для них помощь какая требуется?
– Справимся. Поможем детей поднять, семьям пропасть не дадим, у меня в дружине так принято. Когда б я голову сложил, и мою жену с детьми не бросили бы, помогли на ноги поставить.
– Понятно, что привыкли вы так. Но… вот еще лист, тоже в казначейство.
– Хорошо, государь, отказываться не стану.
Борис и не поскупился.
– Когда я тебе чем помочь смогу, скажешь. Не люблю я в долгу оставаться.
– Скажу, государь. Но пока ты нас и так обласкал выше меры, не загордиться бы.
Борис только рукой махнул, какая уж тут гордыня, одно дело делаем. Обговорил с Божедаром еще несколько вопросов, да и отпустил его. Мужчины друг друга хорошо поняли. Может, и поссорились бы они, и поспорили, да только делить им было нечего.
Одному на троне сидеть и править, второму воевать, сколько Род отведет, а вместе они сильнее вдесятеро. Так оно впредь и будет, так и правильно.
* * *
Не успела Устя с бабушкой поговорить – Илья пришел. Не усидел он в роще, в город приехал, хоть и тяжко ему на коне было, и рука дергала, а все одно…
– Илюшенька!
– Внучек пожаловал! Что ж ты неосторожно так подставился-то?
Илья на руку перевязанную посмотрел.
Есть такое, вроде и вскользь пришлось, а все одно, распахали чуть не до кости, чудом сухожилия не пострадали. В горячке боя оно и незаметно было, а потом как вылезло! Лекарь при казармах его промыл, перевязал, а в роще, куда его Божедар со всеми людьми своими увез, еще Добряна ругаться взялась, мазью намазала какой-то. Зато рана и не болела почти, и Добряна уверила,
