По воле чародея - Лилия Белая
Навна сказала это на одном дыхании. Волосы Властоша побелели, взгляд стал холодным и убийственным.
Девчушка тихо встала. Чаяла, что пан, уйдя в себя и разбираясь в том ужасе, про который она поведала, не заметит, попятилась к выходу, но Властош оказался проворнее. Пан взмахнул рукой, и дверь, ведущая к спасению, захлопнулась прямо перед носом Навны.
– Ты знаешь, что делали славенские князья и цари с гонцами, которые приносили плохие вести?
Навна не обернулась, моргнула.
– Увы, я очень плохо знаю историю.
Смела приврать. Историю она знала отлично.
Волшебник встал из-за стола, приблизился. Задышал над её ухом. Навна прикрыла веки, готовая к смерти, но от помещика послышался лишь хриплый шёпот:
– Как так получилось?
– Я вам всё расскажу, пан, – тихо пролепетала сова-оборотень, опасливо покосившись на чародея.
– Изволь, – с раздражением бросил Вишнецкий и указал ей на кресло возле стола.
Сам он вернулся на своё рабочее место только после того, как достал из стеллажа пузырёк с лекарством от головной боли, подаренный ему давеча Марой.
– Начинай по порядку, – помещик налил из серебряного графина в бокал чистую воду, а затем добавил туда несколько капель голубоватого зелья. – Как так вышло, что магическая знать даже не препятствовала закрытию Лицея? Единственного в Славении!
Волшебник залпом осушил бокал с горьким лекарством. Навна вздохнула и начала свой рассказ. Она старалась пояснить всё в подробностях, даже рассказала о погоде, какая была в тот день, поведала, какой внешностью обладали некоторые учителя. По словам совы, выглядели они, так же, как и она сейчас, в тревоге за собственное будущее. Особенно – когда с ними строго разговаривал советник короля или, как его ещё официально называли, канцлер. Граф Вольцейховски.
– Так это – дело рук Лихслава? – Властош приподнялся из-за стола.
Навна кивнула. Маг запустил пальцы в спутанные от недавнего сна волосы, нервно пригладил их назад, и только сейчас обнаружил пару застрявших колосков пшеницы.
– Чему я удивляюсь? Хах! Этот шельма ещё и не на такое способен. Но чтобы ослушаться приказа короля и начать действовать по-своему… Забавно: преждевременно короновал себя, глупец. Мне вот интересно, и где же юные чаротворцы должны теперь обучаться, раз единственное учреждение в Славении канцлер закрыл?
Навна пожала плечами.
– Я в ваших славенско-колдовских делах совсем новенькая, пан. Не ждите от меня подробностей, я сказала всё, что знаю. Всё, что видела. Одно расстраивает: учителя Волшграда поступили некрасиво, раз не отстояли свои права.
– Верно мыслишь… Что учителя, что ученики, всё одно: в последнее время бегут как крысы с тонущего корабля. Так нам битву с Леошем не выиграть. Сколько теперь осталось в стране людей, способных ворожить? На самом деле много, да только не каждый способен учиться, чтобы таланты раскрыть, а уж в наше время гонений… Так что, считай, почти ни одного, кроме нескольких семейств помещиков: Мирона Орловского, хоть из него маг не высшего класса, Белозёровых, Гривичей, Верховецких, Зарицыных, Вран и… ещё некоторых личностей, – Властош припомнил про себя пресловутого дедушку-чернокнижника. – Те, которых я перечислил, хорошо владеют ремеслом волшебства, представители дворянства, у них есть свои земли и невольные. Волховские Шляхтичи, как ещё нас называют, слышала ведь?
– Конечно, пан.
– Так вот, нас восемь семейств, все мы – кудесники, представляем Волховскую Шляхту, но уже сколько лет не собирались на Совете, не обсуждали, что нам делать, как остановить Его Величество. Я предлагал им, но они боятся. Я их прекрасно понимаю и в целом не смею осуждать! Защищаю всех их я. Пока золото плачу, он не тронет моих друзей, не тронет их детей.
– Платите не только вы, – резонно заметила Навна. – Но и остальные семейства.
Вишнецкому пришлось неохотно согласиться. Скривив губы, он протянул:
– Да-а, они платят четверть какой-то доли, я по доброй воле не стал бы заниматься благотворительностью. Но, всё же, меня так волнует роль чародейства в истории нашей страны, что я отдаю большую часть. Да, не простого золота, а магического – того, что сам собираю по колоску из пшеницы каждый год. Да, я их защищаю. Пока что… Но долго это не продлится.
– Но почему бы вам не сплотиться против короля? – предложила девчушка. – Ведь вместе вы представляете огромную силу! Нет, даже не так… преогромную!
Властош устало на неё поглядел, холодно ответил:
– Ты им это скажи, девочка. У каждого своя семья, каждый волнуется за своих детей, и рисковать не станет, живут себе и живут, пока я за них хлопочу, видишь как, тут учебные учреждения на глазах закрывают, а им плевать, а мне… Мне волноваться, собственно, не…
– Есть за кого, – перебила Навна, сверля пана острым совиным взором. – За Мару.
Волшебник поджал губы, скрыл горячий взор, когда прозвучало это имя.
– Мара – моя добрая подруга, – заговорила Навна с воодушевлением. – Она в вас верит, и я в вас поверила! Уж не ругайте, вы как человек, может, и не очень хороший, зато, как стратег и знаток магии наверняка умелый и образованный!
– Ну, диплом об окончании Государственного Магического Института страны у меня имеется. – Властош горделиво приложил руку к сердцу, тронул висящий на шее амулет серебряного козерога – его награду за отличную учёбу. – Это здание до сих пор стоит в Чаросвиже, и видно, скоро превратится в руины. Леош вместе со своим прихвостнем и его закрыли. Там я получил не только бумажку, но и знания, хотя во многом обязан своему деду, он преподал азы.
– О-о, Мара рассказывала мне о Криоше! – возбуждённо закивала сова-оборотень. – Да, точно говорила! Неприятный такой человечек.
– Она, смотрю, тебе многое рассказывала. А о нашей первой с ней ночи тоже?..
Краска залила лицо Навны до самых кончиков ушей. Почему Властош такой вредный? Неужели нельзя нормально общаться? Как все добропорядочные люди!
Наступило неловкое молчание, но длилось оно не долго. Чтобы не смущать почтальонку, Вишнецкий заговорил первым:
– Лихслав приедет ко мне за данью через несколько дней, – молвил он, внимательно рассматривая колдовской перстень на своей руке. – К этому времени ты должна уже улететь из моей вотчины. Не хочу, чтобы он видел тебя, мало ли, узнает. Я вообще не хочу, чтобы он проезжал за купол, но мне приходится его пропускать. – Пан немного помолчал, удостоверился, что Навна внимательно слушает, и продолжил: —Лучше ему не знать о моих планах, тут уже даже мой дед не спасёт, хоть он и принадлежит к нашей Шляхте, пусть и изгнан Советом. Ничего это не меняет! Он спит и видит, как отобрать у меня имение и избавиться от меня
