По воле чародея - Лилия Белая
– Хорошо, пан, – Данилка смиренно поклонился, а Настя, продолжая отбирать золотые колоски, скривилась, будто съела незрелую ягоду.
Едва чародей вышел из овина, Данилка попытался поговорить с названой сестрицей, даже сделал ей комплимент, когда она заплела золотистые кудри в толстую косу, но та с презрением отстранилась.
– Давай-давай, беги, выполняй приказы своего хозяина как блохастая собачонка, – взбешённо бросила девочка и отвернулась.
– Настя, за что?.. – ясный взгляд Данилки заволокло слезами.
Он стал всхлипывать, и даже Овинник сжалился: подойдя к ребёнку, ласково погладил его мохнатой рукой по светленькой голове.
– Вы же лучшие друзья, – поражённо молвил чудик, на что Настасья лишь хмыкнула. – Глупая девчонка! Зря ты так. Я понимаю, что у вас разное отношение к пану, но это не повод ссориться. Так ведь нельзя, мы, духи, этого не любим. Помиритесь!
Настасья недолго слушала Овинника.
– И не подумаю! Пусть идёт к лешему! – огрызнулась она, показав Данилушке кулак.
– А ты – к чёрту! – парировал мальчишка и убежал.
Овинник гулко хлопнул себя шерстяной лапой по лбу.
Всё шло хуже некуда.
* * *
Яков Злотенко человек был уже немолодой, однако и не старик. В этом году солнце отмерило ему сорок лет. Мужичок не высокого росту, но и не карлик, он также искал в жизни золотую середину, во всём знал меру, соблюдал баланс. За верную работу мог вручить медную гривну, или алтын, а вот за провинность – хорошенько высечь, да так, что после надолго отпадало всякое желание перечить. Управляющий имением отлично владел экономическими знаниями, грамотно умел вести хозяйство. Семья его жила в Славенске, а сам он вот уже четверть века работал по найму у господина Вишнецкого.
Работа на пана приносила хорошее жалование: благодаря шляхтичу, Яков Миколыч с лёгкостью мог прокормить семью, привезти им гостинцев или попросту деньги. Этого хватало даже во времена нищеты и всеобщего голода. Да, при такой занятости виделись они нечасто, раз в два, а то и в три месяца. Дни до очередной встречи с родными тянулись долго, но эти свидания были у Якова самыми счастливыми.
Вначале, когда он только поступил на службу к известному чародею из Волховской Шляхты, супруга жутко переживала и даже боялась, но потом, как деньги посыпались ей в кармашек, привыкла. Дочь сильно скучала по долго отсутствующему отцу, но вскоре по примеру мамы, смирилась.
В поместье Якову выделили самую большую комнату, личный кабинет и дозволили обедать за столом вместе с паном. Дворовые слуги Якова уважали, некоторые тайком завидовали его заработку, такие скупердяи, как, к примеру, камердинер Ярмаш, а вот крепостные побаивались – всё-таки шрамы на спинах оставляла именно его плеть. Но, стоит признать, господин Яков Злотенко был гораздо справедливее ворона-оборотня. Бил за дело, поощрял за работу. И хладнокровный стержень в нём тоже существовал. Чем-то напоминал Яков и самого пана Властоша, не был лишён строгости, той же хитрости и поиска выгоды, а впрочем… кто из людей не стремится улучшить свою жизнь?
Его нельзя было назвать ни хорошим человеком, ни плохим. Достаточно того, что Яков был просто человеком. И вот этот лысенький, не низкий, не высокий человек в кафтане табачного цвета, наконец, вернулся из отпуска и ожидал господина Вишнецкого в гостиной. Ему следовало принести извинения за задержку и объяснить, почему, собственно эта задержка произошла.
Раскинувшись в бархатном кресле перед уже разожжённым камином, приказчик неспешно курил трубку.
– Славный табачок, хорош, ух! – приговаривал он.
Палашка любила осуждать управляющего за его пристрастие и вторила, что когда-нибудь курение полностью разрушит лёгкие, но Яков каждый раз отмахивался от слов старой кухарки, сравнивая её нравоучения с писком надоедливых комаров.
– С приездом, Злотенко, – прозвучал прохладный голос вошедшего в гостиную пана.
Властош сразу закашлялся, почуяв запах табака.
– Ох, ты опять надымил тут, – колдун развеял дым рукой, – хотя, честно говоря, я даже успел соскучиться по этому аромату.
– Властош Ладович, покорнейше прошу меня простить, – Яков отложил трубку в сторону, встал и низко поклонился чародею. – Я вам объясню, почему задержался.
– Мне будет очень интересно узнать, – Вишнецкий устроился в кресле напротив верного помощника. – Без тебя тут такой беспорядок творился, я кое-как справляюсь.
– Беспорядок? Всё исправим, господин. Только скажите, кто бунтует, кого наказать.
– Есть одна новенькая, она очень важна для меня. Я нашёл птицу своего счастья, да только птичке этой пора давно уже подрезать крылья, впрочем… сейчас не о ней речь. Рассказывай, что у тебя произошло. Я внимательно слушаю.
Яков уставился на горящие поленья в камине и вполголоса произнёс:
– Проблемы у меня, пан.
Приказчик заговорил. Выяснилось, почему он так долго отсутствовал. Как оказалось, Яков решал проблему четырнадцатилетней дочери Златы. Несчастную поймали люди короля и по приказу канцлера заточили в башне.
– Так, юную девицу арестовали по приказу Лихслава? – задумчиво произнёс Властош. – Не много ли он на себя берёт в последнее время?
Пан чувствовал закипающую ярость. Советник добрался уже и до семьи его верных слуг. Интересно, что дальше? Начнёт истреблять самих невольников пана?..
– У меня только один вопрос, Яков. За что же бедную девочку настигла такая кара? Что этому ублюдку показалось не так?
– Колдовала моя дочь, пан. Исцелила незрячего нищего человека.
Властош медленно повернулся к приказчику. Долго смотрел на него, пытаясь уловить хоть какую-то тень улыбки, надеялся услышать, что это просто шутка, но Яков глядел серьёзно, уставившись в одну точку. Было заметно, он едва держался, чтобы не заплакать.
– Они заточили её в башне за помощь?! – Властош тихо посмеивался. Он понимал, что со смех причиняет Якову боль, но отсутствие логики в действиях советника не могло вызвать ничего кроме истерики.
Яков не держал обиды, кивнул.
– Сказали, мол, колдунья, чёрная магия – всё это…
– О, конечно! – громко воскликнул Вишнецкий, закрыл лицо руками и затрясся от нервного смеха. – Прости меня, Яков! Я просто не могу… Слишком забавно. Чёрная магия у нас великолепно исцеляет людей! Какая прелесть! Коль дражайший Лихслав так рассуждает, так мне надо будет просто показать ему настоящие чёрные чары! – Властош чуть успокоился, отдышался, налил вина, отпил глоток и уже холоднее произнёс: – Он никогда не забудет моих фокусов, клянусь перед всеми Силами – светлыми и тёмными! Перед богами клянусь… Ну а затем я…
– Не стоит, пан, – тут же оборвал его Яков, раскусив с полуслова. – Если сделаете это, нас всех уничтожат.
– Тут ты прав, – Вишнецкий нахмурился. – Я сделаю это только после того, как завершу обучение Насти. Впрочем, с канцлером можно и чужими руками… Славении станет
