По воле чародея - Лилия Белая
– Ох, простите меня, прошу вас, пани! Я… Я забыла, дура этакая, сейчас принесу! – Аксенья чуть было не убежала, но голос гостьи вовремя остановил её:
– Эй-эй, погодь, придержи коня, синьорина! Я ж просто спросила, я тебя не заставляю. И да, я тебе не пани!
– А кто вы, почтенная сударыня? – Аксенья не говорила, нет, она мямлила, лепетала, точно боялась произнести неверное слово.
Навна мягко рассмеялась:
– Да брось, аха-ха, «сударыня»! Пф, какой этикет! Я же обычная, совершенно. Из плоти и крови. Навна, просто Навна, почтовая сова, – девчушка, лучезарно улыбаясь, протянула служанке руку, и та неуверенно её пожала. Утреннее солнышко игралось в белых кудрях Навны и лило золото на её сорочку и сарафан.
– Вы и вправду оборотень?.. – с недоумением вопросила Аксенья. Навна вытаращила на горничную большие сверкающие глаза:
– Ах, ты, видно, не знаешь! Сейчас покажу, отойди-ка в сторонку.
Аксенья взволнованно отпрянула. Звякнули в ушах серёжки-перья, едва Навна тронула их. Она прикрыла на мгновение веки, взобралась на стул и, спрыгнув с него, даже не коснувшись пола, обернулась сипухой. Она закружила по кабинету, изящно описывая круги вокруг люстры. Аксенья, смотрящая на это диво, затаила дыхание.
– Невероятно…
Издавая резкие звуки, клацая клювиком, вероятно смеясь, сова спикировала на пол и вновь обратилась в милую светленькую девушку. Что сказать, Аксенья не знала. Она пребывала в изумлении от того, что увидела настоящего оборотня. Нет, с Каркрасом она, конечно, тоже успела познакомиться, но ничего радостного сие знакомство не принесло. А Навна отличалась от мрачного ворона как ясный день – от непогожей ночи.
– Вы – славенка? – задала Аксенья мучавший её вопрос. Навна с интересом сцепила за спиной руки. Не в первый раз ей приписывали другую национальность.
– А почему ты так думаешь?
– У вас внешность нашенская. Вы красавица. В Илантии, говорят, люди смуглее, горячее. Они пьют вино и много болтают.
– Тю! – поразилась Навна. – Нормальные там люди, не все, конечно, но нормальные. Как и в любой другой стране. Я с островов Илантийских родом, ну а внешность передалась от матушки, вот она да, славенка. Поэтому я такая светлая, но болтаю многовато, наверное.
Она продолжала улыбаться Аксенье, пока от двери не послышался звон. Видимо, разбили фарфор, а затем раздалось гневное и громогласное:
– Глупая безмозглая курица! Бестолочь! Неужто нельзя хотя бы один раз под ноги себе посмотреть?! Ни кофе принести не могут, ни запомнить, что я его без сахара пью! – Властош так надрывал горло, что прижавшаяся к Навне Аксенья побелела. Попасться под горячую руку ей хотелось меньше всего.
– Ещё раз так сделаешь, шкуру спущу! – продолжал изливать ярость налетевший на поднос в коридоре Вишнецкий. – Прибери здесь, дура! Ничего же не умеют, ничего!
С посохом в руке маг влетел в кабинет, распахнув дверь так, что она едва не сорвалась с петель:
– Аксенья, пшла вон, с глаз моих долой!
Помещик не заметил Навны, которую вновь начало трясти от волнения. Пальцы её опять потянулись ко рту, но ногти были уже изгрызены до предела. Навна осеклась и ударила себя по руке. А ведь с её давнего визита ничего не поменялось: Вишнецкий всё так же любит орать на слуг.
Рыжеволосая поклонилась и бросилась к выходу, напоследок получив задание принести господину кофе без сахара, и лучше – не самой, а вызвать Ярмаша.
– Идиотки криворукие, – прошипел вслед ей, обернувшись, Властош.
Когда он повернулся и узрел, наконец, Навну, гнев его сменился выражением сладко-горькой ласки на лице.
Натянутая улыбка сове не понравилась Навне: она была фальшивой. И, судя по взлохмаченным побелевшим волосам, синякам под глазами и устало-раздражённому виду, чародей не особо радовался раннему прибытию гостьи.
Навна молча поклонилась. Вишнецкий недолго разглядывал девушку. Узнав её, он заговорил с язвой:
– Какие люди ко мне пожаловали, надо же! Навна, кажется? Служанка Мары…
– Подруга, пан, подруга, – деликатно поправила сипуха.
– Вот видишь, милая, я же говорил, что вернёшься ко мне однажды, – Властош криво усмехнулся. – Карты не солгали. Сколько прошло годочков с того времени? Четыре-пять? Ты мило выглядишь, подросла. Уже не та десятилетняя девочка, хотя платье то же.
– Я его просто перешила, – зачем-то сказала Навна.
– Расцвела, милая, в невесту превращаешься. Хотя, издали до сих пор кажешься ребёнком. Но, я тешу себя слабой надеждой, что мозги с возрастом всё-таки появились.
Почтальонка, точно и не услышав оскорбления, смущённо заулыбалась, смакуя комплимент.
– И вы тоже хорошо выглядите! Только у вас, там, э-э-э, – она показала на своей голове, и Властош, спохватившись, быстро выдернул из волос травинки.
В густых волосах пана ещё остались колосья, но сова смолчала: они будто служили диковинным украшением и неопровержимым доказательством его труда. Сразу видно: дворянин, а работал. Не лгали о нём слухи, дескать сам пшеницу отбирает ради поиска золота.
– Не обращай внимания, – отмахнулся волшебник. – Присаживайся, в ногах правды нет, – добавил он известную славенскую поговорку.
– А почему вы так орали на служанку?
Дура, зачем ты задала этот бессмысленный вопрос?!
Вишнецкий, однако, за словом в карман не полез.
– Сервиз разбила и кофе разлила, – ответил пан с вымученной улыбкой. – Сервиз – один из самых дорогих. И кофе недёшево стоит. Его купцы привозят из далёкой Шаньи. Девкино счастье, что я накануне сильно вымотался, иначе бы… Одна надежда – на твои хорошие новости, ты ведь не так просто прилетела? Помню, божилась, дескать сюда больше ни ногой. Карты правы оказались: вернулась. Я не совсем выспался, но мне очень интересно узнать, что за известия? Думаю, имеющие государственную важность, раз заставили навестить меня в такую рань? Я с удовольствием послушаю.
Властош обошёл стол, уселся напротив гостьи. Навна взяла чашку и отпила разом целый глоток. Кипяток тут же обжег нёбо, горло и, казалось, все внутренности разом, но Навна стерпела. Подавила крик, натянуто улыбнулась. Глаза её выпучились, из них брызнули слёзы.
– Всё хорошо, дорогая? – изогнув бровь, уточнил Вишнецкий. – Ты так напряжена, трясёшься вон. Ты меня боишься?
Навна потёрла горло, сглотнула и, оправившись от шока, вызванного быстрым глотком горячего чая, прохрипела:
– Кхе-кхе, нет, пан… А дрожу просто… Х-холодно т-тут…
– Ну да, месяц август, самый мороз, согласен. Так что произошло? Давай, говори поскорее, у меня много работы.
Навна боялась, что он заметит её дрожь, её страх, но сдерживаться уже не могла. Хотелось провалиться сквозь землю, исчезнуть, повернуть время вспять, чтобы не прилетать в Славению и не знать последних новостей. Но было поздно.
– Волшеградский Лицей по велению королевской власти закрыли. Учителя-чародеи спокойно восприняли приказ, расселись по своим бричкам
