Ош. Жатва. Том 1 - Артём Александрович Мичурин

Олаф надул щёки и обречённо покивал:

— Есть.

Глава 45

Мы провели ночь в гостевых комнатах трактира, а на утро Олаф собрал нас в общем зале, накормил и попросил не расходиться.

— Это Агнета, — шагнул он в сторону, уступая место вышедшей вперёд деве, от вида которой у нас челюсти отвисли, а Волдо уронил ложку.

Под метр восемьдесят ростом, рыжеволосая, с широкими плечами и длинной крепкой шеей она была похожа на богиню, сошедшую с небес к недостойным такого счастья людишкам. Её овальное лицо было одновременно нежным и суровым. Милые веснушки, покрывающие чуть вздёрнутый нос и скулы, соседствовали с холодными голубыми очами под густыми строго сошедшимися к переносице бровями. Полные розовые губы разомкнулись и зал наполнил глубокий пробирающий до самого нутра прекрасный голос, звучащий взволнованно, но при этом максимально уверенно:

— Зверь убил моего отца и сестру. Я сделаю всё, чтобы поквитаться с ним.

Секунд на десять мы трое потеряли дар речи, способные лишь тупо пялиться на это великолепное создание, настоящее произведение матушки-природы, если, конечно, при её сотворении не использовалась магия. Агнета была одета в простой без изысков кафтан, но скромность одежды только подчёркивала роскошь укрытого ею тела. Подогнанный строго по фигуре наряд не мог спрятать от наших немигающих глаз будоражащие воображение изгибы идеальных форм. Должно быть, со стороны наша безмолвная троица выглядела крайне нелепо, но положение спас Волдо:

— Позвольте представиться! — внезапно вскочил он из-за стола, гремя посудой, и подлетел к Агнете, стараясь пустить в ход все свои аристократические навыки обольщения. — Волдо. К вашим услугам, — попытался он заполучить её руку для ритуального лобызания, но был непонят и проигнорирован. Впрочем, это не выбило его из колеи: — Безумно рад знакомству. Поверьте, я приложу все усилия, на какие только способен и даже больше, чтобы с вами ничего не случилось. Ваша безопасность — моя главная цель.

— Благодарю, — сухо ответила богиня после небольшой паузы.

— Может, и нас представишь? — поднялся я на ноги, чем подал пример Глюту.

— Конечно, — спохватился ловелас. — Это мои старые друзья — Глют и Кол. Не обращайте внимания на их неприглядный внешний вид, жизнь часто была к ним сурова, но их сердца полны отваги и благородства.

— Рада знакомству, — поприветствовала нас Агнета коротким поклоном.

Я утёр губы и, откашлявшись, подошёл к ангелоподобному созданию, всеми силами стараясь не выдавать собственного восхищения.

— Вам известна цель, ради которой мы обратились за вашей помощью, юная фройляйн?

— Хорошо известна.

— И какова же она?

— Я должна послужить приманкой для зверя. Так вы сможете убить его.

Ни намёка на дрожь в голосе. Обычно я бы наврал с три короба, чтобы у жертвенного агнца в голове не зародилось деструктивных мыслей, ведущих к отступлению, но сейчас мне этого совсем не хотелось.

— Верно. Мой молодой друг только что был крайне щедр на обещания безопасности, и я тоже был бы рад вселить в вас уверенность, но, не стану лгать, нам предстоит весьма опасное мероприятие. Мы сделаем всё от нас зависящее для его наилучшего исхода, но риск есть, и он велик. Вы это понимаете?

— Да, — ответила она тихо и на секунду опустила глаза.

— Хорошо, — обошёл я храбрую Агнету по кругу, с величайшим удовольствием разглядывая нашу прикормку, столь аппетитную, что сам сглотнул слюну. — В таком случае нам не стоит затягивать с приготовлениями. Олаф.

— Слушаю, — вышел тот из тени, смурной, но плохо скрывающий удовлетворение.

— Ты должен будешь присмотреть за нашими вещами.

— Само-собой.

— И не вздумай в них рыться, ради твоего же блага.

— Да пусть у меня руки отсохнут.

— И ещё кое-что, сопроводи нас за ворота. Не хочу объяснять страже, зачем трое незнакомых мужиков уводят из деревни её главное сокровище.

Олаф открыл было рот, но вдруг стушевался и безмолвно зашлёпал губами.

— Какие-то проблемы? — осведомился я. — Ты никому не рассказал, да?

— Хотел рассказать, когда вы с головой вервольфа вернётесь.

— Сюрприз, понимаю. И у стражи теперь могут возникнуть вопросы? Что ж… Думаю, не стоит добавлять этим бравым парням лишних причин для тревожности. Скажем, что мы вызвались сопроводить Агнету к месту гибели её родных, дабы почтить их память. У вас такое нормально?

— Вполне, — кивнул Олаф. — Да, хорошая причина.

— Агнета, для большего правдоподобия говорить будете вы.

— Я заплатила вам, чтобы в безопасности посетить место гибели отца и сестры, — отчеканила она.

— М-м… Так даже лучше. И, знаешь, Олаф, оставайся здесь. Твои пояснения на этом фоне уже будут выглядеть подозрительно избыточными. Лучше займись подготовкой оплаты.

Мы оделись, взяли с собой души — все, кроме великой, — и отправились к воротам.

— Уже покидаете нас? — проявил учтивость старый знакомый бородач в меховой шапке, не успевший смениться после ночного дежурства.

— Не совсем, — вынул я из корзины фламберг и приладил ножны на пояс.

— Эти добрые люди, — взяла слово Агнета, — согласились за разумную плату сопроводить меня до места гибели моих отца и сестры, чтобы я смогла, не опасаясь, почтить их память.

Стражники переглянулись, и тот, что помоложе, ощутил вдруг непреодолимое чувство тревоги за скорбящую дочь растерзанного отца:

— Агнета! Не делай этого!

— Не волнуйся, Бьёрн, — ответила она спокойно. — Эти люди защитят меня.

— Эти?! — пренебрежительно кивнул тот в нашу сторону. — Да они же просто торговцы! Они и себя-то защитить не смогут!

Чем отличается зрелый мужчина от вздорного юнца? В первую очередь отношением к мнению окружающих. Юнец вечно норовит доказать им что-то, вместо того чтобы ограничиться снисходительно-презрительным взглядом, как это сделал бы матёрый самец. Но мудрость приходит с возрастом, и не у всех хватает мозгов дотянуть до требуемого.

— Кто бы говорил! — неловко парировал Волдо столь же неумелый словесный выпад Бьёрна.

— Хочешь сказать, что я беспомощный трус и слабак?! Что все мы здесь такие?! — вспылил тот.

— А кто ещё может отсиживаться за стеной, когда зверь убивает их женщин?!

— Хватит! — встал между двумя бузотёрами бородач, после чего обратился ко мне: — Может, Бьёрн и дурак, которому малафья мозги залила, но выходить сейчас за ворота и впрямь плохая идея. Уж не знаю,