Герцогиня на службе у Короны (СИ) - Ширай Вера

Где-то впереди, за скалами, должен быть участок стены прилегающий к герцогству, я приезжала туда, и хорошо знала путь от стены к родовому замку.

Если доберусь до стены — может смогу найти дозорных, смогу обратиться за помощью.

Бежать становилось всё тяжелее. Туман клубился над землёй, стелился между валунами, как живой. Иногда мне приходилось карабкаться по скользким камням, где путь был засыпан обломками породы. Видимость не превышала пары шагов.

Мысли сводили меня с ума. Я понимала — всё это из-за метки. Но где заканчивалось моё, и где начиналось навязанное — я уже не могла различить.

Я замечала, что думаю о лорде Дербише с теплом, что искренне переживаю за него. Его лицо вновь и вновь всплывало перед глазами, как будто оно отпечаталось в моих мыслях. Я соглашалась с его словами о несправедливости Ордена, о судьбе магов… и не могла понять — это я, или след его воли в моём разуме?

Ведь, кажется, я и прежде разделяла эти мысли.

Я всё чаще вспоминала герцога Терранса. Просто пыталась убедить себя, что он — хороший муж. Вспоминала время, проведённое вместе, те редкие, хрупкие мгновения, когда нам обоим было по-настоящему хорошо.

Я повторяла себе, что выбрала его не зря — полюбила за то, что он видел во мне равную, никогда не показывал снисхождения.

Иногда я заставляла себя воображать, что Феликс идёт рядом — тихо комментирует мои решения, советует, как поступить.

Однажды передо мной предстал образ его матери, вдовствующей герцогини. Я получила удовольствие, наблюдая за этой женщиной, так же перелезающей через валуны вместе со мной. И в такие минуты, я замечала, что она такая же измученная, с той же меткой на теле. Я думала, как тяжело ей было жить с этим клеймом… или после, в момент принятия правды…

И вот теперь я начинала понимать её по-настоящему.

В голове роились безумные мысли — о том, чтобы рвануть за стену на территорию диких земель. Я видела, как вхожу в их замок, говорю с правителем, убеждаю его пересмотреть свои взгляды, изменить порядок, помочь миру, в котором магия снова станет благословением, станет доступной и безопасной для всех.

Иногда мне даже казалось, что я могу это сделать — победить или убедить. Мне вот нужно пойти на Север.

Но затем я резко мотала головой, будто стряхивая чужие слова. Вспоминала леди Лиззи и её угрозы, её уверенность, что там для меня будет всё иначе.

Глупости.

Я заставляла себя думать только о дороге — о камнях под ногами, о холодном воздухе и о каждом шаге, который приближал меня к спасению.

К вечеру я наткнулась на пещеру. Я не хотела останавливаться — страх гнал вперёд, — но силы покидали меня, метка пульсировала, сводя с ума, а в этой местности и так было опасно даже днем. Видимость и вовсе сократилась до расстояния вытянутой руки.

Я вошла в пещеру. У самого входа возвышался крупный камень с острыми краями — на него можно было закрепить верёвку, если придётся замаскировать проход. Внутри было прохладно и сыро, воздух пах землей и дождевой водой. Полость пещеры уходила глубоко вперёд, но с лёгким изгибом, благодаря которому пещера не просматривалась со входа.

Неплохое укрытие: если кто-то пройдёт мимо, вряд ли заметит, что внутри есть человек.

Правда, если зайдут — бежать будет некуда.

Но я решила рискнуть.

Я уже не раз заглядывала в мешок, чтобы убедиться: не тащу ли с собой что-то бесполезное, вроде зерна или лука. И в сумке было всё, что нужно для внезапного бегства: плащ, кошель с монетами, кусок колбасы, фляга с водой, сухари, нож, верёвка, перевязочная ткань, старый черпак и — главное — кремень с трутом.

Я понимала, что разводить костёр — безумие. Но туман был таким густым, что скрывал даже мои собственные руки. Мир сжался до двух шагов. В такой мгле никто не должен был заметить мой огонь…

Глава 51

МЕТКА

Я устроилась в самом дальнем, в не просматриваемом углу пещеры и, наконец, позволила себе немного расслабиться.

Развести костёр мне удалось не сразу — ветки вокруг пещеры были сырые, а лоскуты подъюбника оказались никудышным розжигом. Но, когда тонкие лепестки пламени осветили стены пещеры, я сразу прикрыла их своей спиной, не желая, чтобы свет выдал моё укрытие.

Затем я занавесила вход мешком, вывалив из него всё содержимое. Он сослужил мне хорошую службу во время побега — внутри оказался плащ, который я тут же накинула на плечи.

Но насладиться скудными припасами еды мне мешал страх. Каждый порыв ветра за пределами пещеры, каждый протяжный вой заставляли меня вздрагивать и то и дело тянуться к костру, чтобы затушить и без того слабое пламя.

Я уговаривала себя, что всё это лишь воображение, что звуки — просто эхо гор, а не шаги, не стук копыт, приближающихся ко мне.

Уснуть не получалось. В голове шёл нескончаемый бой — мыслей, сомнений, воспоминаний.

И вдруг я поняла: самое страшное не то, что я одна в пещере посреди леса, а то, что я больше не принадлежу самой себе.

И эта мысль стала последней каплей.

Я долго готовилась. Собрала сухие ветки и с трудом развела настоящий костёр — пламя разгоралось ровно и уверенно, отражаясь на влажных стенах пещеры.

Бинты из мешка я аккуратно разложила на плаще. Черпак уже раскалялся в огне — металл медленно темнел, приобретая тускло-красный оттенок. Я обмотала одну палку полосой ткани и положила её рядом с бинтами — на случай, если решусь довести задуманное до конца.

Сомнения разъедали меня изнутри. Я чувствовала, как метка не даёт сосредоточиться, будто тихо шепчет, уводя мысли в сторону. Каждый раз, когда я пыталась сконцентрироваться на деле, мне, вдруг, не хватало решимости — внимание распылялось на мелочи, на бессмысленные воспоминания, на страхи, которые я давно похоронила.

Я встала и начала мерить шагами пещеру — от стены к костру, от костра обратно. С каждым шагом убеждала себя, что я всё ещё управляю собой, что в моих мыслях есть порядок.

Но стоило мне замолчать, как где-то на краю сознания метка вновь напоминала о себе. Она словно притягивала всё внимание, навязывала свои образы, чужие желания, подменяя мои собственные.

Я решила, что безопаснее думать о герцоге. Мы столько лет боролись со шпионами, делили одну цель, одно дело. Он всегда оставался для меня символом рассудительности и воли — и теперь именно он должен был напомнить мне, кто я есть, напомнить о решимости, которую метка пытается у меня отнять.

И вот — словно по зову, его образ возник передо мной. Феликс стоял рядом, смотрел удивлённо, чуть растерянно, будто не понимал, как оказался здесь… и что я собираюсь сделать.

Мне даже показалось, что он хочет что-то сказать.

Но я отмахнулась.

— Не сейчас, — прошептала я самой себе.

Мне не нужны были его слова — само его присутствие уже помогало. Этого было достаточно, чтобы не позволить чужим мыслям снова завладеть мной.

Я взглянула на черпак — дно уже докрасна раскалилось, края почернели.

Пора.

Я заставила себя подавить всё — страх, сомнения, навязчивые голоса и даже собственные мысли. На пути в пещеру, я не позволяла себе отвлекаться, я была сосредоточена на пути.

А сейчас я должна быть сосредоточена на конечной цели.

Я отогнала от себя отчаяние, избавилась от всех мыслей, кроме одной идеи — довести задуманное до конца. Я села у костра, ближе к стене пещеры, и начала развязывать платье. Пальцы дрожали, ткань путалась, а дыхание становилось всё чаще.

Я думала о том, что мне не хватит сил удержать черпак на спине достаточно долго, чтобы выжечь руну. Что рука дрогнет раньше. Но вместе со страхом во мне жила странная уверенность — будто, когда придёт момент, сознание просто выключится раньше, чем боль станет невыносимой, и всё закончится само.

Глупо, наверное.

Метка терзала меня, и я не представляла, насколько сильными и правдоподобными станут эти навязчивые мысли. Идеи словно преобразовались в единый поток, преследуя, шепча, утягивая за собой — и я хотела избавиться от них сейчас, любой ценой.