Гарри Поттер и На самом деле - Михаил Владимирович Уткин

За спиной звякнула спускаемая тетива арбалета, и болт вошёл в один из сегментов твари по самое оперение. Брызнула бесцветная жидкость.

— Гарри! — рявкнул Флоримон, бросая в направляющую арбалета новый болт.

«Действительно, что-то я торможу…»

— Инсендио!

Перо феникса «пистолетного» инструмента из железного дерева не подвело — выдало мощную огненную вспышку, которую я интуитивно направил взглядом в рану, проделанную болтом. Инстинкт, похоже, сработал совершенно правильно. Магия обратилась в огонь не на поверхности, а внутри многоножки. Середина тела раздулась, в сочленениях полыхнул огонь, а хитиновые пластинки покоробились и растрескались. От удара пламени она расправилась, выпуская лягушку, и мерзко заверещала. Задняя и передние же части яростно перебирали ножками в противоположные стороны, словно тошнотворно пытались убежать от спëкшейся середины тела.

Лягушка же выглядела так, словно её в упор прострелили картечью, так и отвалилась в сторону с вытянутыми лапами, кончики которых едва трепетали.

Вновь свистнул болт и продырявил на этот раз головную часть твари. «Похоже, ещё ничего не закончилось». Палочка безошибочно выплюнула ещё огни в два проделанных арбалетом отверстия, и опасное существо замерло, прожарившись полностью.

Кислый болотный воздух наполнился запахами палёной кости и жира. Флоримон же пинком перевернул отвалившуюся переднюю треть многоножки, растопырившей острые лапы, и удовлетворëнно кивнул, после чего ткнул лягушку мечом в основание черепа. И пояснил, поймав мой взгляд:

— Болотная сколопендра парализует жертву. Так бы лягушка ещё долго подыхала в мучениях. Ты всё верно сделал. Эффективно. Извини, что наорал. Действительно, огонь работает не очень поверх хитина. Не сразу понял, что ты просто ждёшь, когда…

Я покачал головой:

— Нет, Флоримон. Это, видимо, родовой инстинкт сработал. Я-то сам тормозил… Хотя всё к лучшему.

«Так, Гаррик, — обратился я к своей несознательной детской части, вполне себе отследив причину тех самых тормозов. — Если будем медлить да жалеть всяких жертв, которых хочется защищать, просто «патамушто» — запросто можем сами оказаться жертвами. Уяснил? Не мешай родовым рефлексам лорда-охотника, понял? Магический мир, похоже, штука жёсткая». А пока прислушаемся к местному знатоку:

— …она впрыскивает яд через лапы, причём каждому сегменту принадлежит собственная железа. И каждому же сегменту собственная пасть, расположенная на брюхе. Теоретически сколопендру можно разрезать на семьдесят фрагментов, из которых можно регенерировать семьдесят полноценных организмов. Главное — держать в магически насыщенном месте и подбрасывать в пасти пищу… Милли!

Флоримон щёлкнул пальцами, и перед ним тут же возник домовик, выкативший свои зелёные глазища на дымящиеся фрагменты.

— Собери останки в трофейную!

После чего с усмешкой махнул мне рукой:

— Домовики, к сожалению, совершенно не приемлют убийство. Но хоть перетаскивать трофеи натура не запрещает. Уроки анатомии, первичной разделки и частичного сохранения, тебе пригодятся. Запомнил, из каких нор выпрыгивает сколопендра? Посматривай под ноги…

Чавк! Тьфу!

— … и, Гарри, комаров всё-таки эстетичней оглушать резко поставленным «протего», добивать же лёгким «инсендио».

«Куда же ты умещаешься, чёртов язык?» — подумал я, наступая носком чёбота на очередного, попавшего под самовольный язык, кровососа.

— Я постараюсь, Рим. Постараюсь.

Стараться пришлось изрядно. Сколопендры нападали лишь крупные. Как Флоримон по ходу пояснил, они ощущают жертву по уровню магии, потом по доступности. И эта доступность, с их точки зрения, сильно возрастает вместе с голодом этих тварей. Так или иначе, за спиной их старался не оставлять, даже если и не нападают. Для того, чтоб воспылали негодованием, взбадривал огоньком их органы чувств в виде торчащих из нор усов. На «щиты же от комаров» махнул рукой, отбросив благое пожелание эстетичности сразу, как только к комарам добавились слепни двух видов и мухи трёх, а также один очень увëртливый назойливый овод с палец размером и с палец же яйцекладом, которым он премерзко подёргивал в воздухе, жаждая отложить личинки мне под кожу. Для обороны от этой летучей мерзоты язык оказался совершенно незаменимым инструментом, позволяющим не отвлекаться заклятьями от более опасных тварей. А их было немало. Чего стоил только древесный осьминог, что мгновенно перескакивал с дерева на дерево, прекрасно осознавая опасность заклинаний, срывающихся с моей палочки, и стрел из арбалета колдуна.

Присоски же щупалец вырывали куски мяса из тела, клацая при этом, как жуткие ножницы. Я научился быстро ставить «протего», которое он, похоже, не видел, прекрасно рассмотрев сквозь него треугольные зубы в круглых пастях этих присосок. А вот как они работают, увидел на обрубке щупальца, повисшего на плече Флоримона, когда пришлось минут на пять остановиться, пока он поливал круглые раны пузырящимся синим веществом и глотал зелье, шипя сквозь зубы, дожидаясь, когда всё зарастёт.

Приходилось заполошно уворачиваться от деревьев, в которых вдруг прямо в коре открывались совиные глаза, и из дупла вылетал… Желудок с зубами, на толстом гофрированном пищеводе! Всевозможные змеи во множестве скользили в траве. В основном стремились прочь, но некоторые кидались, угрожая ядовитыми зубами. Тут бы весьма подсобил дар змееуста, вот только эти рептилии мои слова совершенно игнорировали. То ли не было во мне змееустости канонной, либо я не знал как её включать. И фон этому опасному шевелению создавала масса копошащихся под ногами насекомых, размера от ногтя до локтя. Большая часть их мчалась по своим делам, пожирала друг друга, хрупала листьями, исторгала облачка защитных газов и вонючих струй во всё, что им казалось опасным или подходящим для добычи. Но этих хоть было возможно терпеть, в "фоне" хватало существ поопасней… Грибы, которые сворачивались клубками и ощетинивались угрюмо мигающими красными иглами. Прыгучие ежи с крошечными клыками по бокам пятачков…

И это всего триста метров прошли, шаг за шагом поднимая зеркальный занавес. Всего три стометровки, и я ощущал уже себя… нет ещё не магической машиной смерти, но… как минимум, мопедом смерти уже, да.))

Когда из-за завесы выскочил здоровенный чёрный кентавр, что с яростными воплями начал стрелять из лука, как из пулемёта, я уже вполне был готов к противостоянию на равных. «Протего» на пути стрел появлялись уже без малейшей мысли, но вполне успешно, а также многочисленные «инсендио», от которых волосы, хвост и грива вдоль человеческого торса конечеловека быстро сгорели. Да и тетива лука не пережила добавки, как только получилось поймать взглядом ладонь агрессора. Флоримон по злобному копытному сначала промахнулся, потом поймал в предплечье левой руки две стрелы, но всё же сумел зарядить в арбалет и ещё раз стрельнуть чем-то реально убойным. Болт взорвалась в недрах туши кентавра, так что тот, матерясь (судя по интонациям) на трудноузнаваемой латыни, шатаясь побрел было прочь. Но свистнувший в воздухе меч, в один оборот одолевший десяток