Феодалка - Полина Верано

– Ожидание хуже самой порки. А не напомнить — еще и виноватым окажешься, — сказал этот дурень с таким видом, мол, «знаю я вас». — Нет уж, вот он я, не прячусь! А после уже, небось, не прогоните. Мне одному сейчас остаться никак нельзя...

Так, видно, все-таки придется его пороть... Не могу сказать, что сцена у конюшни меня как-то сильно ужасала. Даже наоборот, щекотало нервы. Рансия так вообще стояла и улыбалась, как довольная кошка. Кровищи не было, убежал он после порки на своих ногах, а то, что здесь такое происходит сплошь и рядом — так я знала, куда еду! Главное, самой всегда быть по эту сторону от плети. Дворянство мне для того и нужно.

– Ну, тогда привал. Сворачивай вон за те камни. Заодно и перекусим.

За большими валунами оказалась полянка, защищенная от ветра и посторонних глаз. Марсель помог мне спуститься с лошади и привязал коней к кусту. Сам потупился, оробел. Я с удовольствием потянулась, оказавшись на земле. Напрягала мышцы неправильно. С непривычки завтра все болеть будет.

Не спеша обошла полянку. Хлыст в руке примерила — жесткий. И лошадиный пот на нем. Не, лучше розгами.

– Иди, наломай себе прутиков, на свой вкус, — сказала я Марселю.

– Слушаюсь... – поклонился он и побежал к кустам.

А я задумалась. Неужели сейчас это сделаю? Выпороть другого человека, незнакомого... не в качестве ролевой игры, а вот так, по настоящему, с полным правом хозяйки... невзирая на его желание. Хотя он же сам напрашивается. Так что, к чему эта ложная скромность, как ты сам говорил, голубчик. Феодалка я или где?

Через пять минут он вернулся с пучком розг. Застыл и ждал чего-то. Наверное, моей команды.

– Ложись, — подсказала я, показывая на широкий плоский камень. Он медлил. задергался.

– Дозвольте рубаху снять? У меня другой нет... – тихо проговорил он, теребя ворот.

Это он подумал, что я ее изорву прутьями в процессе? Да уж, есть от чего задергаться! У меня тоже сердце заколотилось.

– Нет, давай лучше штаны, – решила я. В конце концов, его спине уже порядком досталось не далее как вчера вечером.

Он встал на колени, спустил штаны и лег животом на камень. Камни были нагреты полуденным солнцем, но его кожа покрылась мурашками. Я тоже чувствовала трепет. Но медлить дальше нельзя.

Я взяла один прут и взмахнула им, послушала как свистит. Хлестнула парня по ягодицам. Он вздрогнул, но промолчал. Наверное, слабо. Взмахнула посильнее несколько раз. Короткий резкий свист и на кожу одна за другой легли красные полосы. Парнишка задышал прерывисто, руками крепко обхватывая камень. Ага, проняло? Это тебе за «наемницу»! Подумала, что не стоит его жалеть, он все равно привык. А мне надо быть такой как все, обычной феодалкой, без гуманизма и прочих странностей!

Я начала стегать быстрее и услышала первые приглушенные всхлипы. Эх, бедолага, зря ты зажимаешься – подумала я. Как пойму, что уже хватит, если будешь так тихо стонать? Еще быстрее и сильнее. О, мой подопечный подал голос! Уже лучше, но надо громче! Прут сломался, взяла другой — длиннее и тоньше. Снова свист и жалобный вскрик. Мальчик дрожал. Его зад уже весь покраснел. Случайно попала себе по ноге. Черт! И правда больно!

Наконец, после особенно звонкого вскрика, я решила закончить наказание.

– Хватит тебе, пожалуй. Вставай, можешь одеваться, — сказала я и не узнала свой голос.

Парень натянул штаны, вытер рукавом лоб и поднял глаза. Посмотрел на меня каким-то странным затуманенным взглядом. У меня были противоречивые чувства. Хотелось его пожалеть, но понравилась его покорность, от этого бросало в жар. Видно, это отразилось на моем лице, он посмотрел и долго не отводил взгляд. Потом вдруг спохватился и опустил глаза.

– Благодарю, ваша ми...све... милость, — выговорил он.

– Пора и пообедать, – решила я, возвращаясь к реальности.

Марсель радостно кивнул, схватил мой мешок и стал доставать оттуда припасы. Кусок полотна, в который был завернут хлеб, расстелил на подобие скатерти на камне, где его только что пороли.

Соседний с ним камень тоже накрыл. Это мне стул, догадалась я. Сам уселся рядом на землю и стал выкладывать мою еду, весело болтая, как ни в чем не бывало.

– Вы не думайте, я обычно не такой! Чтоб чужой камзол надеть и к дамам приставать, такого за мной не водиться! — говорил он между делом. — Это все коварное ларское. Ну и ребята тоже, они меня на слабо взяли. Им-то что, они проездом, пошутили и забыли. А мне хозяин денег должен был за неполный месяц, пропали теперь денежки...

Свою котомку он тоже открыл — из еды у него был ломоть хлеба, какие-то узловатые корнеплоды и ломкие куски сухого сыра. Не дурно! Беднота здесь ест пармезан!

Глядя, как Марсель весело хозяйничал в моих вещах, я подумала, что он добился своего. Прогнать его сейчас уже не получится. Язык не повернется. Уже свой. Будто метку на нем поставила.

Да и чем он плох? Хороший парнишка. Вместо того, чтоб затаить обиду, веселится вон — выхватил два раза за сутки и хоть бы что. Я тоже расслабилась. Чувствовала, что ушел какой-то барьер, будто обменялись секретами — я видела его без штанов, и он меня... застал врасплох своим взглядом. Да и дело свое знает. Говорливый опять же. Можно его обо всем, что касается этого мира аккуратно расспрашивать, или сам без повода расскажет. Болтун — находка для попаданки!

Помыть его только надо, вон хлеб грязными руками ломает...

– ...В городе, конечно, работы всякой много, и платят хорошо. Только соваться туда одному, без хозяина, нет никакой возможности.

– Почему? – удивилась я.

– А кто меня там знает? Чужаков нигде не любят. Хорошо, если просто побьют, а то могут и стражники поймать, заклеймить за бродяжничество. В нашем княжестве с этим строго: если есть у тебя господин, то бьет только он, а если нету, то могут все кому не лень, – вздохнул он.

Надо же, так вот почему он за меня ухватился! А я уж думала, мазохист.

Да, тяжело тут простому люду без документов. Как доказать кто ты? Только при помощи других людей. У знати должны быть какие-то грамоты, но они хранятся в