Французские гастроли (СИ) - Ковригин Алексей
А мне ещё билеты туда-обратно «выездной бригаде» оплачивать и гостиницу на двадцать человек на сутки арендовать, и питание за мой счёт. Хорошо хоть лазейка в бюджете фонда нашлась — списали на рекламу мюзикла этот «нецелевой расход». А что? Реклама и есть. Пластинки получили за десять дней до премьеры и сразу развезли «по точкам». Первой, естественно, оказалась частная радиокомпания «Радио Париж». Самая популярная на сегодняшний день радиовещательная студия Франции.
Чтоб в «музыкальной паузе» прозвучали наши песни, даже не пришлось никого «стимулировать». Альбом с песнями настолько понравился меломанам, что пластинки с утра до вечера постоянно крутят «по просьбам радиослушателей». Ну и по крупным магазинам развезли, граммофоны есть во всех торговых залах. Продавцам и покупателям бесплатная музыка, нам ненавязчивая реклама мюзикла. Не обошёл стороной и «Жернис», в кабаре теперь по вечерам, во время ужина публика тоже к прекрасному приобщается. А уж как Лепле расписывает мой будущий мюзикл, этого словами не описать. Такое впечатление, что он его уже где-то успел «спиратить» и посмотреть.
Презентовал пять альбомов библиотеке консерватории. И свою родную «Альма-Матер» не забыл. Посылки с пластинками отправлял через посольство, чтоб вопросов не возникло ни у кого. Ушли пластинки и в Одессу к маме, и к Менделю, и в Филармонию. Даже о Столярове не забыл, пусть и Григорий Арнольдович порадуется за своего ученика. Я на него не в обиде за то, что он мне не ответил. Мало ли какая у него там ситуация. Возможно, ему сейчас вообще не до постановок. Время-то сложное, трудно что-то наперёд загадывать. Это я тут пока что могу, ни на кого особо не оглядываться, а в Союзе каждый свой шаг приходится согласовывать.
Розенберг «цветёт и пахнет», и в то же время весь на нервах. Похоже, что он больше меня опасается провала. Очень уж его напрягает пресса со своими критическими статьями по поводу будущей премьеры. Но деньги на постановку дал, шестьдесят тысяч франков. Вот только «терзают меня смутные сомненья», а не те ли это деньги, что я ему для Одесской Филармонии передал? А насчёт критики журналюг в мою сторону? Да пофиг на них, для пиара любая критика сойдёт, даже самая лживая и грязная. «Мне все равно, что обо мне говорят, лишь бы фамилию правильно писали» ©
* * *
Для меня самым сложным оказалось даже не дирижирование, а просто первая встреча с оркестрантами. Таких настороженных взглядов я за свою жизнь ещё не видел. Для музыкантов оркестра «дирижёрство вообще тёмное дело» © Стоит непонятный человек, машет палочкой, а зачем машет? Кому сигналит? Для чего он вообще нужен музыкантам? Есть концертмейстер, и этого достаточно. А этот «регулировщик» только отвлекает и музыку играть мешает! Но это мнение музыкантов, а публика считает, что дирижёр в оркестре главный. Но публике тоже свойственно ошибаться.
Конечно, концертмейстер, (первая скрипка) очень важен для оркестра, и если неопытный дирижёр начнёт «лажать», то первая скрипка вполне может «потянуть на себя одеяло» и выправить ситуацию, но это в оркестре. А на сцене? Не зря дирижёр стоит к публике спиной. Это не из-за неуважения, это вынужденная мера. Так проще управлять музыкантами, имея перед глазами их преданные и одухотворённые лица, а не ощущать спиной их скорбные и язвительные взгляды, да и слышно так лучше. И чтоб там себе не думали музыканты, именно от хорошего дирижёра зависит успех всего выступления, особенно если это представление театральное.
То скрипки вперёд убежали, а кларнеты замешкались, то трубы проспали, а тарелка вообще банально упала и покатилась по полу, весело звеня и нагло наплевав на композиторский замысел о тревожной паузе. А то и певица слова попутала или вообще всё забыла. Только дирижёр в состоянии справится с этими накладками и свести музыку, вокал и хореографию воедино. Его же не только музыканты, но и вокалисты видят и слушаются, даже если он в оркестровой яме спрятался. Конечно, если оркестр сыгранный, роль дирижёра минимальна. В начале двадцатых годов в Советском Союзе лет пять существовал оркестр вообще без дирижёра, но не прижилось.
В большом творческом коллективе, особенно в среде «музыкальных гениев», просто необходим человек, против которого все сразу захотят «дружить». Если его нет, то надо обязательно назначить… это объединяет коллектив. И дирижёр, больше всех других на эту роль подходит. Это я давно знаю, просветили, когда ещё только начинал в Одесской Филармонии работать. Наш ансамбль был исключением, там меня любили и баловали. Это я мог на всех рычать на репетициях, а мне только Мендель мог подзатыльник отвесить. Ну, так у нас почти семейные отношения сложилась за шесть-то лет совместных выступлений. Эх, как же я сейчас по ним скучаю!
Кто в оркестре для музыканта может быть хуже дирижёра? Только композитор, вставший за дирижёрский пульт! Это вообще мрак и ужас, шок и трепет, особенно если у него музыка ни на что не похожа. Два акта и пятьдесят музыкальных отрывков. Коротких, рваных, да ещё у каждого отрывка своя мелодия имеется. Это ж без ста граммов играть невозможно! Но ничего… обвыкли. Даже похваляться начали, что и без нот сыграют, мол, всё уже выучили наизусть. Хорошо, убрали ноты, начали играть… и облажались. Это я могу без партитуры дирижировать, но и то не рискую, а вам то куда?
Но всё когда-то заканчивается, и плохое, и хорошее. Спасибо Монтё за поддержку на первом, самом сложном для меня этапе. Он-то своих музыкантов хорошо знает и крепко держит в кулаке, точнее, это они его уважают. Вот Пьер и порычал на них немного, а уж в процессе репетиций и я стал на них по привычке порыкивать, если тупили не по-детски. Так что ближе к премьере всё наладилось. Притёрлись, сработались… не спились.
В последние дни репетиции вообще шли с девяти утра и до семи вечера, и ничего, никто не возмущался и профсоюзом не стращал. Наоборот, все старались выложиться на полную катушку. Всё-таки мой мюзикл для этого времени довольно необычный формат. И музыка сложная, как для исполнения, так и для восприятия публикой. Оценят ли? Скоро узнаю, недолго мне мандражировать. «Осталось всего три репетиции до позора!» ©
Да ещё эти писаки в последние дни, как с цепи сорвались. Первые публикации о звучащих в самых крупных парижских универмагах саундтреках «неизвестной оперетты» появились уже на второй день после начала рекламной акции. Вначале в рубрике забавных курьёзов, затем в хронике происшествий, тоже как курьёз, хотя уже не столь забавный. В одном из магазинов меломаны настолько активно начали выяснять отношения с противниками прослушивания наших синглов, что всё закончилось массовой дракой между посетителями торгового центра, прекратить которую смогла лишь прибывшая на место происшествия полиция.
И всё бы ничего, если бы не борзописцы, раздувшие эту историю. Автор статьи в «Фигаро» на голубом глазу утверждал, что драка произошла между сторонниками двух основных противоборствующих политических течений в современной Франции. С одной стороны, по мнению журналиста, участвовали «левые», приверженцы «свободы, равенства и братства». Их оппонентами выступали «правые», требующие запретить «пропаганду» анархии и вседозволенности, которую они углядели в этих песнях. Особой пикантности публикации добавляли отсылки к «ордам варваров, стоящих у ворот Парижа», с тонким намёком на Германию. И сравнивание «политических метаний» нынешней Франции с Фебом, предавшим «светлое чувство любви» и выбравшего «презренный металл».
Не знаю, что курил автор статьи, где и как он нашёл аналогии и политическую подоплёку в текстах мюзикла, так как ни я, ни тем более Виктор Гюго о подобном даже не помышляли. Теперь вот размышляю, о чём интересно думал Люк Пламондон, сочиняя своё либретто? Вспоминал двухсотлетнее прошлое Франции или, наоборот, предугадал то, с чем столкнётся страна через двадцать лет? Невероятно, но факт предвиденья налицо. Или послезнания о будущем? И как это не удивительно, но тексты песен созвучны и нынешнему времени. Как бы то ни было, но эта статья плеснула бензинчику в разгорающийся костёр, и обыватель массово повалил в магазины, чтоб лично прослушать то, о чём пишут в газетах. С предсказуемым результатом и последствиями.
