Идеальный мир для Химеролога - Олег Сапфир
Я замолчал. Понятно. Всё с ними понятно.
— Второй вопрос, пожалуйста.
«Представьте, что вам нужно усилить защитные свойства обычной полевой мыши. Ваши действия?»
— Для начала нужно провести полный генетический анализ, — начал рассказывать я. — Выявить скрытые предрасположенности, определить совместимость с различными типами атрибутов, рассчитать потенциальные побочные эффекты…
— Молодой человек, не усложняйте, — прервал меня второй экзаменатор. — Вопрос простой. Что вы будете делать? Привьёте ей атрибут «Прочность» или «Регенерацию»?
Я замер, глядя на них. Они серьёзно?
— Это зависит от цели, — терпеливо пояснил я. — Если нам нужна защита от физического урона, то «Прочность». Но нужно учитывать, что это увеличит массу и снизит подвижность. Если же мы хотим защитить её от ядов или болезней, то лучше подойдёт «Регенерация». Но она требует огромных энергетических затрат, и мышь придётся постоянно подкармливать. А в идеале — создать комплексный атрибут, сочетающий в себе…
— Достаточно, — остановил меня главный. — Мы вас поняли. Следующий!
Когда все прошли собеседование, нас снова собрали в общем зале для оглашения результатов. Экзаменатор вышел с листком в руках.
— Напоминаю, — пояснил он, — что для получения полной лицензии химеролога необходимо сдать все десять экзаменов. Это был лишь первый, самый простой. Те, кто пройдут, могут готовиться к следующему этапу.
Десять экзаменов. Какая прелесть.
Он принялся зачитывать фамилии.
— Васютин, сдал. Приходько, не сдал. Целовальникова, сдала…
Я слушал вполуха. Было немного скучно. Я знал, что прошёл. Не мог не пройти. Даже если я ответил «неправильно» с их точки зрения, общий уровень моих знаний был настолько выше, что они не могли этого не заметить.
Список подходил к концу. Моей фамилии всё не было. Студенты, чьи имена назвали, радостно обнимались. Те, кто провалился, понуро брели к выходу.
— … и это все, кто прошёл первый этап аттестации, — закончил экзаменатор.
Я нахмурился. Как это — все?
Я уже собирался встать и пойти выяснять, в чём дело, как экзаменатор снова поднял руку, призывая к тишине.
— И в завершение, — торжественно произнёс он, — у нас есть один человек, который удивил всю комиссию. Удивил настолько, что мы, признаться, просто поражены!
Я скромно опустил глаза, готовясь принять заслуженные похвалы. Ну ещё бы. Признали, наконец-то, гения. Сейчас будут аплодисменты, восхищённые взгляды… Я уже видел, как несколько студентов с завистью смотрят в мою сторону.
— Да, — продолжил экзаменатор, глядя прямо на меня. — Мы никогда не видели ничего подобного. Этот человек… он умудрился ответить неправильно на все вопросы. Абсолютно на все! Мы поражены! Поражены тем, насколько можно не понимать основ химерологии и при этом иметь наглость прийти сюда! Молодой человек, вам бы не лицензию получать, а семечками на рынке торговать!
По залу прокатился смешок.
Я сидел, не шевелясь. Кровь отхлынула от лица.
Семечками… торговать?
И в этот момент мир вокруг меня померк. Шум в зале, смешки, лицо экзаменатора — всё это растворилось, уступая место другому воспоминанию.
…Огромный зал из белого мрамора и живого кристалла. Тысячи существ со всех уголков Многомерной Вселенной. Учёные в белоснежных халатах, правители империй в парадных мантиях и сверкающих коронах, могущественные маги и воины.
И я стою на трибуне в центре зала.
Уже заканчиваю свой доклад о создании саморазвивающегося генома, над которым работал последние сто лет. О форме жизни, способной адаптироваться к любой среде.
И зал взрывается овациями. Императоры и короли, чьи имена внушают трепет целым мирам, аплодируют мне стоя. Мне, простому учёному.
Ко мне подходит глава Ордена Архитекторов и вручает высшую награду — Кристалл Созидания.
А затем на огромном экране появляется изображение. Далёкий мир, известный на всю Вселенную высочайшим уровнем интеллекта его обитателей. В этом мире есть Стела Героев. За четыре тысячи лет на ней было высечено всего три имени. И вот сейчас, в прямом эфире, верховный жрец высекает на камне четвёртое.
Моё имя…
Я моргнул. Воспоминание исчезло, как дым. Я снова сидел в этом убогом зале, а вокруг смеялись.
Дебил, значит? Неумеха, который ничего не смыслит в химерологии?
Я молча развернулся и пошёл к выходу, не обращая внимания на смешки за спиной.
Когда я вернулся в клинику, меня встретил Кеша. Он сидел на стойке и смахивал крыльями с неё пылинки.
— Ну что, хозяин? Как прошло? Ты теперь лицензированный специалист? Будем вешать на стену диплом в золотой рамочке?
Я молча прошёл в кабинет и сел в кресло.
— Меня назвали дебилом, — сказал я в пустоту.
Кеша замер, а потом прыснул со смеху.
— Серьёзно⁈ Ой, не могу! Дебилом! Тебя!
Он хохотал так, что чуть не свалился на пол.
— И что теперь? — отсмеявшись, спросил он.
Унижение прошло, оставив после себя только злую решимость.
— А что теперь? Работать я могу и без лицензии. Знаешь, Кеша, а ведь я действительно хотел стать здесь легальным, уважаемым химерологом. Играть по их правилам. Но раз этот мир не захотел меня принять…
Я усмехнулся,
— … значит, он увидит теневого химеролога.
— Это как? — не понял Кеша.
— А вот так. Теперь мы будем творить полную дичь. Без всяких норм, правил и оглядки на их примитивные законы. Они сами этого захотели.
Глава 18
' Мост Самоубийц ' , Петербург
Кеша сидел на холодных металлических перилах моста и чувствовал себя невероятно важной птицей. Хозяин дал ему ответственное задание. Не просто «принеси-подай», а целая рекрутинговая миссия! Найти администратора для ветеринарной клиники.
Из телевизора, который он так долго смотрел в магазине, Кеша знал: кадры решают всё! А где искать кадры, которые будут держаться за работу руками, ногами и зубами? Правильно, там, где людям больше не за что держаться. Логика, отточенная годами просмотра криминальных хроник и ток-шоу, работала безотказно.
День был холодным и тянулся бесконечно долго. Но кандидаты либо не приходили, либо оказывались совершенно неподходящими. То парочка влюблённых, решивших, что нет места романтичнее. То какой-то пьяница, который пытался поймать его, чтобы сделать из него попугая-гриль.
Кеша уже начал клевать носом, когда его внимание привлёк какой-то мужик. Сутулый, в заношенной куртке, с лицом человека, который давно забыл, что такое хорошие новости. Потерянный вид, потухший взгляд. Он подошёл
