Гарри Поттер и На самом деле - Михаил Владимирович Уткин

Едва я шагнул в зал, как флейты со стоном умолкли. Магические спирали осыпались дождём исчезающих искр, а разноцветные светильники разлетелись по залу, став белёсыми, какими были в моей комнате. Я замедлил было шаг, но Флоримон нетерпеливо добавил:

— Не обращай внимания. Теперь уже не важно. Конечно, ночь пребывания юной колдуньи в домене теперь насмарку, но зато девочка теперь не проснётся. Надави на черенок, он возьмёт немного магии и войдёт в паз колыбели.

Наверное, я несколько недоумëнно поднял бровь. Колдун вздохнул, возведя на миг глаза к потолку, но терпеливо произнёс:

— Руны колыбели и руны лопаты должны состыковаться, чтоб активировалась руна передачи. Если просто переложить гостью, третья руна не включится. Нет, не знаю, почему так устроена эта магия. Её сотворили мои предки сотни лет назад.

Черенок чуть отдал в ладони прохладой, лопата щёлкнула и девочка, свернувшаяся калачиком вместе с подушкой, в которую уткнулась лицом, оказалась на прямоугольной поверхности инструмента. Лица её я так и не увидел — сплошная копна волос, укрывающая белую пижаму в геометрических фигурках.

— Хорошо, — выдохнул Флоримон и, без усилий перехватив у меня инструмент, зашагал к камину.

— Смотри, устанавливается лопата вот в эти пазы топки… Мерлин, как же без магии!?

— Держи на весу, а я просто прикоснусь к черенку, — предложил я.

Колдун кивнул, легко удерживая инструмент, а я подтолкнул торец ладонью, и вариант прошёл. Лопата с щелчком въехала в камин. Затем хозяин домена снял с каминной полки внушительную банку и осыпал лопату кру́гом из рыжего порошка. Потом открыл вторую и досыпал ещё полбанки, комментируя свои действия:

— Обычно порции порошка хватает для отправки трёх детей, пока горит пламя и я поддерживаю его магией. Но вот дозировки на одного я не знаю. Это не дымолётный порошок современного каминного транспорта, а старинное изделие по рецептам Уэлсли. А экономить и экспериментировать в этом чревато… Так, я сейчас напишу записку родителям, дабы не будили дочь часа три. Всё равно не получится, а беспокоиться будут. А ты возьми горсть порошка и потренируйся говорить чётко и громко: «Зубная фея». Милли! Кисть, чернила и тряпицу!

Хлопнуло — и перед камином появились резная табуретка и круглый столик, на крышке которого расположились заказанные принадлежности.

Я потыкал пальцем в махрящийся нитками обрывок серой тряпки, которая, видимо, и представляла собой «кусок крапивного холста под призрачной грунтовкой», о чëм недавно вещал Флоримон, и выдал:

— Это не слишком сложная фраза, чтоб обязательно тренироваться. Меня больше занимает вопрос, как ты будешь писать, ведь, насколько я понял из твоих объяснений, для взаимодействия с кистью и магическими чернилами нужна подача магии, которой ты временно лишился?

Флоримон с досадой хлопнул себя по колену, но тут же нашелся:

— Да. Но есть альтернативы. Можно замешать из свежего сока лебеды, смешав с каминной сажей, такой краске хватит природной магии для маложивущей записки. Можно написать своей кровью…

— А можно продиктовать текст человеку, этой самой магией наполненному, который стоит в одном ярде от тебя, вместо того чтобы отвлекать его внимание глупыми тренировками.

— Ты же не умеешь писать кистью?

— Конкурс каллиграфии не выиграю. Но пару строчек уж как-нибудь начертаю. И не слишком ли мы много болтаем? С той стороны ведь родители девочки уже стоят на низком старте и смотрят с недоумением на часы?

— Подождут, — отмахнулся Флоримон, — пунктуальность иногда с обеих сторон сбоит, так что с пониманием. Ладно, пиши!..

Ну что сказать… Успокоительную записку из двух строчек я рисовал минут десять. Выяснил, что чернила не впитывались в тряпку и не расплывались, как я опасался. А минус проявился в том, что они так и норовили собраться цепочкой капель, как вода на воске. Поначалу колдун тоже был озадачен. Но вскоре разобрались, что проблема была в хватке кисточки. Я держал её, как перо или ручку, а надо было положить на четыре пальца и прижать большим — рисовать буквы, как иероглифы. Тогда кисть давила капли, и они соединялись уже в плотные линии.

— Зубная фея! — произнёс я, подняв горсть порошка-активатора. Копна волос вдруг колыхнулась, и девочка повернула голову, приоткрыв сонный правый глаз. Бровь шевельнулась в попытке нахмуриться. Говорить после слова-активатора камина я не решился, а инстинктивно подмигнул и улыбнулся. Похоже, подействовало правильно, страха тощий зеленоглазый мальчишка в очках явно не вызвал, адреналин из сонного состояния не выдернул. Девочка улыбнулась в ответ и вновь засопела, погрузив лицо в подушку. В мыслях мелькнул недостаток информации о том, каким в принципе может быть промежуток времени между произнесением активатора и отправкой. Но машинально вброшенный порошок исправно полыхнул оранжевыми языками магической плазмы, и лопата опустела.

Флоримон, что стоял, скрестив руки, в стороне, шумно выдохнул:

— Слава Мерлину, всё получилось. Второй откат за час было бы слишком много.

Глава 34. Объяснения

— Милли упомянул о каком-то «злом откате», — сказал я и, скрипя по полу задними ножками тяжёлого кресла, подтащил его поближе к камину.

Колдун фыркнул, подбросил поленьев в топку, где догорали последние угольки от порошка, рухнул в такое же кресло рядом и обессиленно откинулся на спинку. Впрочем, из голоса ушла хрипота, и ответил он вполне внятно:

— Да уж, тётка твоя постаралась максимально обезопасить договор формулировками. Впрочем, излишняя недоверчивость может быть так же вредна, как и доверчивость. Откат ударил по моей магии, а ощущения от мгновенного опустошения ядра чрезвычайно занятны. Примерно как прохождение насквозь призрака, умноженное в десять раз.

— Жуть. Прости, но ритуал выглядел со стороны какой-то жуткой кремацией.

Флоримон покосился на колпак, что так и валялся на полу, и провёл пятернëй по волосам:

— Да уж я понял, что будет проблема, сразу, как только тебя увидел. Вообще-то вечером твоя комната была заперта на щеколду снаружи. И на всякий случай стояла сигналка, реагирующая на стук или громкий голос. Однако ночью замок, что подпитывался всё это время магией из тригона, ставшего полноценным, решил сменить грубую дверную поделку, установленную мной за неимением лучшего, на дверь со стандартной родовой защитой. Поскольку статус у тебя «гость», а не пленник, дверь по умолчанию осталась открытой. Надо посмотреть, кстати, на неё, в детстве только видел, как выглядит…

В противоположность своим словам, колдун вздохнул и устало вытянул ноги.

— Трудная ночь. Сразу пятерых детей доставили. Милли, конечно, неплохо за ними следит, но дремать всё равно приходится вполглаза.

— Сочувствую. Домовик как-то сумбурно объяснил, но нельзя ли