Гарри Поттер и На самом деле - Михаил Владимирович Уткин
Сюрреализм зрелища ввёл меня на миг в ступор. А в следующее мгновение колдун резко двинул лопату в топку камина. Огонь полыхнул, словно туда плеснули бензин, осветив половину зала. В трубе загудела тяга, колдун же бойко отскочил, выпустив черенок, который так и остался торчать из каминного костра. Дикое пламя, гул которого странно гармонично подчеркнули флейты, побесновалось несколько секунд, после чего рукоятка со стуком упала на пол, лишённая полотна. Флоримон утëр лоб и буркнул:
— Милли, замени инструмент. Остался последний ребёнок.
Черенок исчез, а колдун, поправив накренившийся колпак, взмахнул палочкой и едва слышно пробормотал заклинание. Из кончика палочки вылетела золотистая нить и потянула из-под потолка овальную корзину, которая дрейфовала по воздуху, следуя тем же спиралям, что и светильники. От рывка с одного конца выбился край перины, а с другого в сторону колыхнулась кипа пышных волос.
— Никто ничего не сделает до тех пор, пока мне не объяснят, что происходит! — сказал я низким угрожающим голосом, ощущая, как разом входят в резонанс и мой стариковский разум, и вспыхнувшее негодование эмоциональной части Поттера, и древнее родовое эго Лорда. Я шагнул из-под арки, наливаясь мощью, яростью и силой… Почти шагнул.
— Петрификус тоталус! — выкрикнул Флоримон, и белый луч заклинания ударил меня в грудь, словно конь копытом. Тело судорожно выпрямилось с вытянутыми по швам руками; силой заклинания меня проволокло пятками до стены да смачно приложило затылком о камень. В глазах вспыхнули звезды, но судорога одеревенения не дала упасть, я так и остался стоять, прислонившись к стенке головой и плечами, ощущая, как вздувается болезненная шишка, и прекрасно видя зал.
Колдун же дëрнулся, как от удара током, из носа хлынула кровь, он сломанной игрушкой осел на пол. Его колпак свалился с головы и медленно покатился по кругу, подгоняемый сквозняком. Пламя в очаге погасло. Ещё пара мгновений — и в зале появился домовик, вытаращивший глазищи, как яблоки. Он выронил лопату, выглядевшую в его ручонках, как мачта, и бросился к растянувшемуся на плитах волшебнику:
— Хозяин!
На то, как зазвенело на камнях пола лезвие, он не обратил внимания, приподняв безвольную руку Флоримона, которая, впрочем, так и не выпустила палочку. Щелчки домовика пальцами, тихие и звонкие, так и брызжущие магией, никакого результата не принесли. Он потерянно оглянулся, наткнулся на меня взглядом, и его брови подпрыгнули домиком. В глазах же появилось понимание. Смазанное движение — и Милли вытянулся рядом со мной, напористо и торопливо забормотав:
— Маг Гарольд должен простить хозяина! Тогда откат злого контракта перестанет его давить! Маг Поттер не должен был здесь находиться. Он не включён в гексаграмму зала! Он мог помешать!
Выпалив это, домовик щёлкнул пальцами, и я почувствовал, как вернулась способность говорить. Но не двигаться. Надо же, какой продуманный эльф.
— Частичная нейтрализация заклинания, да, Милли? Не полная, потому как опасаешься, что я помешаю жертвоприношению? Резонно. Конечно, я этому помешаю. Не люблю, знаешь ли, когда детей пихают в огонь.
Домовик сначала активно кивал, потом так же активно затряс головой, так что уши начали хлестать по щекам. Он аж взвизгнул от избытка чувств, прервав мой постепенно накаляющийся диалог:
— Что вы! Нет никаких жертв! Детей отправляют в камин в условленное время. С той стороны их принимают родители! И вон той спящей девочке надо быть уже через две минуты на лопате, а через три в пути!
Негодующая уверенность домовика волной смыла эмоции Поттера, а злобно громоздящаяся за плечами «тень предков» мгновенно испарилась. Мой же разум захотел громко сказать односложное матерное слово или десять. Еле скомкал это жгучее желание, заменив невнятным:
— А-а, зачем это самое?
— Ведьмаки отправляют в домен Уэлсли своих детей напитывать магией! Старый договор! Маг Поттер, сейчас я сниму с вас заклинание, и скажите, пожалуйста, волшбе контракта о недоразумении! Но из коридора! В зал не входите!
Сопротивлялся я уже по инерции:
— Иначе будет что?
— Девочка проснётся! Может быть шок и гексаграмма снов перестанет на ней срабатывать. Она будет постоянно просыпаться от магии. Контракт с этой семьёй будет уничтожен. Это всё плохо! Бедный хозяин! Скорее!
Да чёрт возьми, частит, как пулемёт, уже и дёргается, глядя то на меня, то на колыбель, повисшую возле пола, то на Флоримона, растянувшегося на камнях. Судорожное остолбенение, тем временем, прошло, как и боль в затылке. Когда эльф щёлкал пальцами, я за его объяснениями и не заметил. Я выдохнул и произнёс:
— Маг Гарольд Джеймс Поттер признает крайнее деяние колдуна Флоримона Уэлсли недоразумением и снимает с него наказание контракта.
По наитию я поднял ольховую палку, которую так и не выронил из ладони, и выпустил немного магии. Гм, или довольно много. Эльф, закрывающий своим тщедушным тельцем вход, за миг до моего действия оказался рядом и отклонил своими тонкими пальцами палку в сторону, так что вибрирующая волна магии ушла в коридор. Я смущëнно хмыкнул: действительно, в зал не заходить, тем более магией не шмалять… Вот же ж…
Флоримон протяжно простонал и, отжавшись от пола, сел, скрестив ноги. Домовой эльф метнулся к нему, выкручивая уши:
— Хозяин, Милли виноват!…
— Милли не виноват, — хрипло прервал его колдун. — Лопату!
Миг — и валяющийся на полу инструмент переместился в его руки. Мрачное лицо с дорожками засохшей крови из носа помрачнело ещё сильней. На скулах сыграли желваки:
— Я совершенно пуст. Сколько осталось? — он кивнул в сторону беспокойно шевелящейся девочки. Домовик вновь ухватил себя за ухо и простонал:
— Минута!
— Так, Милли, быстро принеси зелье сна без сновидений. Выполнять!
Колдун, пошатываясь, выпрямился, опираясь на черенок, и, тяжело переставляя ноги, подошёл к колыбели. Присел на корточки и, немного повозившись, вставил лопату в какой-то паз в корзине. Упёрся, нажал, но лишь задрожали руки и лоб покрылся потом. С хлопком возник Милли и тут же сунул в одну ладонь колдуну платок, которым тот начал утирать кровь под носом, а в другую — горлышко фиала с клубящейся паром жидкостью. Чпокнула пробка, которую домовик, как заправский бейсболист, выхватил из воздуха на лету и почтительно вернул рассеянно бормочущему колдуну, склонившемуся над спящей. Я навострил уши и разобрал:
— Девочке десять лет… Двух глотков будет достаточно.
Он выпрямился, после чего требовательно махнул рукой:
— Гарри, подойди! Нужна твоя помощь.
Похоже, выяснение, почему не предусмотрено появление гостя,
