Изъ Москвы с любовью (том 2) - Сергей Анатольевич Кусков

— Ты хочешь сказать, мои юристы зря прорабатывали эту неделю вопрос посадки за «пожарку»? — Оля не злилась, веселилась.

— Оль, хороший план тем и хорош, что его всегда можно на ходу отредактировать. Посадка за взятку — это банально, но эффективно, все поймут такой повод к турпоходу по тайге, ни одна падла не посмеет сказать слово против.

— Хм-хмм!.. Са-аш!..

— А при посадке за «пожарку» на нас ополчатся. «Ага, сегодня Годуновы по надуманным предлогам „закрыли“ потомственную, а завтра и нас, бояр, начнут закрывать»? Ибо мысль, что пожарную безопасность надо таки соблюдать, совершенно точно никому не придёт в голову. — Я довольно заулыбался.

— Маш, твой братец грубиян и матершинник, но как человек растёт, — уважительно кивнула старшая сестрёнка и даже похлопала в ладоши. — Прямо на глазах. Мне даже не придётся его план своей волей корректировать.

— Так что, — вернулся я к боярыне, игнорируя оффтопик про коректировку, — вы угрожаете им не чемпионатом Европы, а всемирным потопом. В этом случае сама Львовская чувствует, что копают не под неё, закрытие — это всё же вопрос спонсоров и владельцев, и охотнее побежит «договариваться». Ведь при угрозе «прикрыть лавочку» дело не в потерянных деньгах, а в аудитории. Аудитория без ежедневного допинга свежих скандалов начинает искать их в другом месте, в других изданиях. Расползаться по иным СМИ Москвы, а то и России. Для рупора оппозиционной пропаганды это смерти подобно, во всяком случае, в долгосрочной перспективе. Так что ваши девочки, кого вы пошлёте на дело, должны проговориться, что поступило указание ЗАКРЫТЬ их по линии пожарной безопасности. Санэпидемстанция и все остальные надзоры будут только штрафовать. По крупному, но это чисто финансовый удар. А вам спустили указание повесить у них на входе амбарный замок. Через час информация будет у главы клана Милославских и генерального спонсора издания, и ручаюсь, ещё через пару часов они примут решение организовать встречу с вами для прощупывания перспектив.

— А договариваться нужно не с инспекторами, а сразу с главой ведомства? — а это догадалась до очевидного Маша. — Потому, что масштабы?

— Именно, сестрёнка! — щёлкнул я пальцами. — Инспектора «рылом не вышли», кто они для нас с тобой? А Прасковья Дмитриевна занимает пусть и не такую уж важную должность в масштабах страны, но имеет прямой выход на государыню. И в случае необходимости может обосновать ей необходимость приструнить нас. Вопрос в том, что рвать задницу…

— Кхм-кхммм! Саша! — аж покраснела Оля.

— Вопрос в том, что рвать задницу НИКТО в Москве, да и, наверное, во всём мире… — чуть — переобулся я в прыжке, ибо обсуждать задницу конкретной боярыни всё же некрасиво, лучше обсуждать задницы в принципе. — … Никто в Москве и мире не будет. Но Милославские небедный род, настаивать на своём умеют, а значит переговоры будут серьёзные.

— Умно, — одобрила план Оля. — Вот теперь, Саш, я в твой план верю. Прасковья Дмитриевна? — А это главному исполнителю.

Боярыня колебалась. Я же, чувствуя, что она согласится, просто ей нужно «догнать» себя до этой мысли, облегчённо откинулся на спинку кресла. Мы сели поближе к Оле, к её краю стола, но кресла в кабинете все оказались одинаковыми.

— Прасковья Дмитриевна, простите моё невежество, я просто потерял память и многого не помню. Скажите, вы потомок Ивана Ивановича Чемоданова, бывшего учителем и наставником Фёдора Второго, последнего правителя мужчины на престоле?

— А-а-а-а-а-а… — Боярыня «зависла». Но быстро пришла в себя, и глазки её радостно вспыхнули:

— Ваше высочество знает об этом? Интересовались?

— Думаю, узнал случайно, и уже не скажу, как и когда. Но, видимо, в памяти осталось. А сейчас как из подкорки всплыло, после амнезии такое бывает, у меня часто проявляются отдельные воспоминания. Жаль, что это невозможно контролировать.

Боярыня провела глазами по Маше с Олей, но у тех лица были каменно спокойны. Они про учителя Фёдора Второго если и знали, то совершенно не заморачивались.

— Наш род древний, но не слишком сильный, и никогда особо сильным не был, — осторожно заявила Чемоданова. — Потому да, некоторые отдельные представители, вроде Ивана Ивановича, для нас как флаг. Знамя. Мы гордимся ими. И да, главная линия — его прямые потомки.

Кажется, я растопил её сердце, и теперь сударыня будет работать не за страх, а за совесть. Ещё бы, царевич историей её маленького, пусть и гордого рода интересуется, пра-предка знает! Вам бы не понравилось такое? В отличие от наследницы и царевны Марьи, которым наплевать. Всё, тётка моя! Теперь бы не возгордиться.

— … То есть, получается, они передают деньги, — подытожил я план, когда, вроде, всё обговорили. — Группа захвата устраивает «маски-шоу» и накрывает вас. Царица, Оля просуетится, — Ольга от моего очередного сленгового слова лишь скривилась, — выдаст вам прощение с помилованием, официальную бумагу. Но только вам. Говорите что хотите, почему брали, только не выгораживайте противную сторону. Скажете, например, что не хотели давать разгуляться малолетним бандитам — нам с Машей всё равно, переживём, лишь бы было складно. Мама типа это стремление оценит и простит. После чего вы НЕ ЗАКРЫВАЕТЕ их шаражку, то есть слово боярское не нарушено. А то, что Львовскую за дачу взятки отправляют в санаторий на чистый таёжный воздух — это за пределами ответственности Пожарного приказа, с вас спроса нет.

— Саш, но как же так? Банальное взяточничество — это же мелко! Ты же хотел сделать ряд разгромных статей именно по пожарной линии, — напомнила Оля. — Дай процитирую, у меня записано… — Она полистала лежащий рядом синий блокнот, который я хорошо помню, она в него записывала всё, когда тестировала меня последние дни заточения. То есть, собирала в качестве анамнеза мои перлы. — Во-от! — Радость на лице. — Прасковья Дмитриевна, оцените Сашины проекты газетных заголовков и ключевых фраз статей: «Сорок раз сгоравший дотла город: жадные издатели, экономя на безопасности, чуть не устроили сорок первый!» Или: «Полное бумаги и пожарной опасности здание ради экономии богатеев-издателей может вспыхнуть в любой момент! Москва горела сорок раз — сколько можно терпеть издевательское отношение над простым народом? Сколько домов и кварталов должно выгореть прежде, чем ставленники боярских родов, чувствующие безнаказанность, начнут уважать правила, написанные кровью и страданием народа? Поддержим царицу-матушку в наведении порядка на Москве!»

Чемоданова раскрыла рот в изумлении. Маша заулыбалась, следом за нею и Оля.

— Это… Это его высочество придумал?..

— Ага, когда только планировал данную акцию. Чуть больше недели назад, — подтвердила Маша.

Всё,