Гном, убей немца! - Руслан Ряфатевич Агишев

Стоявшие рядом командиры понимающе качнули головами. Острая нехватка закаленной броневой стали была настоящим бедствием для военной промышленности Союза. Потеря ключевых металлургических предприятий в первые месяцы войны уже давала о себе знать. На танковых заводах даже приостанавливали выпуск боевых машин по этой причине. Умельцы, конечно, находили временный выход — самостоятельно изготавливали некое подобие брони, эрзац-броню, которая иногда даже пулеметную очередь не выдерживала.

— Товарищ генерал, больше ничего нет, — развел руками начальник штаба. — Нам нужно выиграть время. Тем более противник все равно не знает, что бронепоезд… не совсем бронепоезд.

Все, да и генерал тоже, знали, что другого выхода все равно не было. Бронепоезд все равно придется выводить на линию атаки, чтобы поддержать пехоту в обороне.

— Черт, — чертыхнулся командующий, сминая в ладони донесение. — Выводи его.

Начальник штаба снова схватил трубку телефонного аппарат и стал громко требовать капитана Морозова, похоже, командира этого самого бронепоезда. Командующий тем временем, подошел к амбразуре и застыл у перископа.

— Чего этот капитан там телится? — через какое-то время недовольно пробурчал генерал, не поворачивая головы. — Там уже становится жарко.

Немецкие танки, и правда, были уже в сотне шагов от окоп. Танковые орудия стреляли одно за другим. Советские стрелковые позиции заволокло черным дымом, появилось множество воронок от разрывов снарядов.

— Галандин, где он там? — в нетерпении крикнул генерал, когда один из танков с крестом на башне все же добрался до советской траншеи и начал ее утюжить. — Звони еще раз!

Полковник только дернулся к телефонному аппарату, как раздался громкий выстрел танкового орудия уже с нашей стороны. Из черного дыма, закоптившего пол неба, вырвался наш бронепоезд с ярко-красной звездой на паровозе.

— Кто там за главного?

— Бронепоездом командует капитан Морозов, товарищ генерал. Из моря…

— Давай, капитан, давай! — громко проговорил командующий, рубанув рукой воздух. — Поддай жару, как следует поддай! Пусти немцу юшку!

Заметив бронепоезд, оживились бойцы в окопах. Послышались крики «ура», выстрелы в сторону врага стали раздавать чаще.

— Отчаянный… — выдавая волнение, голос генерала дал «петуха». — Точно мореман! Смотри, что делает⁈

Отчаянно дымя, бронепоезд вырвался далеко вперед за линию наших окоп и оказался в тылу у наступающих немцев. Те, видимо, даже подумать не могли, что кто-то в здравом уме сейчас решится поехать по «железке». Взрывать же пути не стали, готовясь ими сами позже воспользоваться.

Курсовые пулеметы ударили практически в упор, сметая немцев с поля. Пехота в серых шинелях поначалу пыталась прятаться в воронках, за танками, а потом просто побежала в тыл. Оба танковых орудия стреляли почти без передышки.

— Есть один! Подбил! Еще один! — восторженно крикнул генерал, махнув рукой. — Давай, Морозов, давай! Дави этих гадов! Третий! Третий танк!

Скоро уже четвертая боевая машина с крестом застыла на поле. Две вовсю полыхали, черный удушливый дым трубой поднимался к небу. Еще два танка «разулись», лишившись гусениц. Рядом с ними залегли черный фигурки экипажа, стрелявшие куда-то в сторону.

— Давай, Морозов, позицию меняй! — уже не сдерживаясь, кричал командующий. — Не стой на месте! Не стой, я сказал! Маневрируй! Немец сейчас очухается…

Командир танковой группы, и правда, наконец-то, сообразил, откуда по ним вели огонь. Башни с орудиями начали разворачиваться в сторону бронепоезда, кое-кто уже успел открыть огонь.

— Ну что ты встал, как вкопанный⁉ Уходи, б…ь! Уходи! Галандин, живо связь с Морозовым! Скажи ему, чтобы маневрировал!

Не успел, не получилось. Капитан Морозов до конца стоял на путях, давая своим артиллеристам вести прицельный огонь. Ведь на орудиях и в помине не было стабилизаторов, отчего в движении никакого толку не было в стрельбе.

— Не успел, твою мать, не успел. Эх, капитан, капитан…

Лихая атака, произведенная бронепоездом, обернулась против него самого. Развернувшиеся танки открыли огонь почти с «пистолетной» дистанции. Здесь и слепой не промахнется.

Первые выстрелы, пристрелочные, «ушли в молоко». Снаряды, поднимая в воздух тучу земли, взорвались у железнодорожных путей.

— Эх, капитан…

Командующий машинально снял фуражку, словно прощался с экипажем бронепоезда. Отвернулся, судорожно расстегнул ворот кителя. Воздуха не хватало.

— Попали…

Вот и первое попадание в бронепоезд! Рядом с паровозом все заволокло белым дымом — полное ощущение, что взорвался котел. Следующее попадание пришлось на второй вагон, где возвышалась орудийная башня! Вновь поднялся белый дым, полностью закрывший собой вагон.

— Снова попали…

Полковник опустил бинокль, не в силах больше смотреть на это избиение. Три точных попадания в бронепоезд, у которого вместо брони обычные железные листы.

— Товарищ генерал, надо эвакуироваться, — тихо проговорил полковник, касаясь плеча командующего. Тот поднял голову. — К вечеру немцы будут здесь.

— Морозов все? — Коротеев кивнул в сторону железной дороги.

— Да, все. Вот… Что? — начальник штаба, только что схватившийся за бинокль, замер. Потом судорожно вздохнул и прохрипел. — Товарищ командующий, смотрите! Это же Морозов…

А на поле боя творилось такое, что в голове не укладывалось. Бронепоезд, по которому самым натуральным образом «долбили» три десятка танковых орудий, не просто выстоял, но еще и огрызался огнем. Из двух орудий снова и снова летели снаряды во врага, на разрыв стволов лупили пулеметы.

— Горят, суки! Горят, товарищи…

* * *

Пригороды Артемовска

Бронепоезд

Где-то совсем рядом сильно грохотало. Баамс! Баамс! Баамс! Баамс! Казалось, кто-то долбил со всей силы кувалдой по железному баку! Баамс! Баамс! Баамс! Баамс!

— А-а-а-а, — простонал я, с трудом дотягиваясь до головы и сжимая ее руками. — А-а-а-а.

Раскрыл глаза — вокруг темно. Закрыл глаза, потом снова открыл — все равно темно.

— Подгорные боги, где я? Что это, вообще, такое?

Я ничего не мог понять. Вокруг меня было темно, от сильного запах пороха першило в горле.

Баамс! Баамс! Совсем рядом снова загрохотало. Баамс! Баамс!

— Уголь…Какой еще уголь?

Принюхался, пахло чем-то знакомым. Лежал на камнях, удивительно похожих на уголь.

— Точно уголь!

Перевернулся и сел. Руками ощупал все вокруг себя. Уголь, и правда, был везде.

— Это, это… Черт, я в вагоне с углем! — наконец, дошло до меня. — В бронепоезде!

Сразу же перед глазами встала вчерашняя ночь. Вспомнил, как оказался в старом цеху, как «зачаровывал» металл бронепоезда, как в конце концов выдохся и мне сильно поплохело.