Сто грамм за Поттера - Мансур Шабаев
Мысль о неудачном завершении ритуала неотвязно преследовала меня, и я решил перевести её в конструктивное русло. Если меня не станет, то всё находящееся в Гилденстерн-холле достанется Гарольду. Я об этом уже позаботился. Другого наследника Гриндевальдовым запасам я и не предполагал. Не оставлять же всё гоблинам. Эти уж точно не откажутся.
Я сидел за столом в хранилище я перелистывал формуляры. Моими стараниями все артефакты были подробно описаны и классифицированы. Кроме того почти к каждому прилагалась небольшая историческая справка о предыдущих владельцах. И пусть многие эти повествования заканчивались началом сороковых, а в графе о последнем владельце стояла запись — мёртв, я всё же предпочёл написать правду. Пройдут годы, и кто знает, будут ли помнить наши потомки о прошедшей войне, и о том кто в ней был волками, а кто агнцами.
После ужина я всё- таки решился и озвучил заранее отрепетированную речь, которая к моему удивлению не вызвала у Поттера ожидаемой реакции. А вызвала раздражение, граничащее с отторжением. Он даже ни разу не спросил про артефакт поворачивающий время вспять. Его больше интересовало, знает ли о моём намерении Гриндевальд, и как он к нему относится.
Я честно пытался отвечать на все интересующие его вопросы, и наша беседа закончилась далеко за полночь.
Я стал готовиться к ритуалу, который планировал провести на рассвете, а Гарольд пошёл спать. Он даже мельком не высказал никакого желания присутствовать при проведении ритуала. Странно.
Утро застало меня стоящим перед зеркалом. До боли в глазах я всматривался в своё отражение, надеясь уловить черты так мне знакомого Йозефа Розенберга. Но тщётно. Стоящий перед ростовым зеркалом подросток ничем его не напоминал. Вместо крепко сложенного коренастого паренька, каким я себя помнил, на меня смотрел несколько худосочный, белобрысый подросток. Даже цвет глаз поменялся — они стали серо-стальными. Просто белокурая бестия, какая то.
Есть хотелось зверски и поэтому я, наказав эльфам накрывать на стол, отправился переодеваться.
Завтрак проходил в молчании. Гарольд никак не выказывал своей заинтересованности в разговоре. Молча, ковырял вилкой, изредка на меня поглядывая.
Закончив трапезу, он минуты две комкал салфетку, а затем встал из-за стола, и подойдя ко мне с размаха ударил в ухо.
— Ну и сука же ты, Йозеф Гилденстерн.
Пока девяностолетний Розенберг, открыв рот от возмущения искал подходящие слова, что бы осадить нахала, десятилетний Гилденстерн вскочил и пнул обидчика по коленке. Поттер в долгу не остался и мы подрались.
Глава 67
Глава третья.
Поттер.
Рождественский подарочек устроенный Гилденстерном натурально вывихнул мне мозг. Особенно угнетала абсолютно щенячья уверенность Йозика (вот, вот, так и буду теперь его называть), в том, что рядом со мной у него всё получится. А что получится он и сам, наверное, не представлял. Мордредову палочку ему в задницу. Да я и сам — то сомневался в успехе своих начинаний, а тут ещё такой довесок.
Надо сказать, что хоть Гилденстерн сегодняшний и был со мной одного возраста, а Гилденстерн бывший в употреблении значительно старше, я всё равно относился к нему как к младшему. Почему не знаю. Возможно, от обладания гораздо большим объемом информации.
Я надеялся что теперь, когда Йозеф стал ребёнком, завеса будет пропускать его беспрепятственно. Но я ошибался. И ко всему геморрою, связанному с Гилденстерном, прибавилась еще и необходимость водить его в Гилденстерн-холл и обратно.
Хотя, что скрывать, я и сам полюбил здесь бывать. Ведь теперь, когда мы с Йозиком почти братья, каких либо ограничений на пользование находящейся в поместье библиотекой у меня просто не могло быть.
А посмотреть было на что. И это я даже не подходил к стеллажам, содержавшим чисто артефакторологические книги.
Ну а само хранилище артефактов! Это просто пещера Али-Бабы, какая то. И каждая вещица подробно описана. Это же какой труд. Наверное, в знак признательности не буду называть Гилденстерна Йозиком целый месяц. Заслужил.
Постепенно шок от произошедшего прошёл, и я всё больше погружался в обыденные заботы. Мы с Йозефом облазили всё поместье буквально по сантиметру. Сколько здесь ВСЕГО! Да, Гриндевальд явно заранее готовил себе запасные позиции. Собрать столько, даже за полгода или год просто немыслимо. А ведь таких хранилищ у Геллерта пять. Это мне Йозеф по дружбе проболтался. И я отложил эту информацию поглубже. Сейчас пока нет ни необходимости, ни возможности этим заниматься. А вот когда стану Великим и Ужасным лордом всея Британии, обязательно займусь.
На праздники, а особенно Рождество, приличные люди делают визиты. А в нашем приличии мы не сомневались, как не усомнился бы и Мордред, и поэтому мы начали с Гринготса.
Да здравствует великий и могучий русский язык. Ну, разве на убогом английском я смог бы выразить те чувства, который испытывал при виде довольной физиономии Рагнхорка. Знал ведь старый перечник обо всём. Знал и ни, полусловом не намекнул.
Ни о чём серьёзном не говорили. Директор травил, какие — то байки из гоблинского фольклора. Йозик строил умильные мордахи и воспитанно ковырял каменный пол носком кроссовка. Попили гоблинского чайку и отбыли. Нам ещё предстоял визит на Гримо.
Да я решил не откладывать это дело в долгий ящик, а сразу представить Вальпурге нового партайгеноссе. Если уж набился в напарники, то пусть будет в курсе происходящего, и помогает по мере сил.
Я не знал, сохранил ли Гилденстерн свои возможности к аппарированию и для переноса вызвал Кричера.
Дом Блэков встретил нас праздничным сиянием. Возможно, я не объективен, но какой дятел посчитал его мрачным, навевающим страх зданием.
Вальпурга выглядела прекрасно. Вот уж не знал, что портреты могут менять платья, и даже причёски.
Я поздоровался и, поздравив леди Блэк с праздником, представил ей Гилденстерна. Йозик при виде дамы приосанился, и, попытавшись щёлкнуть задниками кроссовок, выдал:
— Очень, очень рад познакомиться. Целую ручки прекрасной фрау.
Затем последовала долгая пауза, во время которой Йозик гордился произнесённым комплиментом, а нарисованная леди честно старалась не уронить под нарисованный стол свою прекрасную челюсть.
— Да, тётя. Йозеф у нас ОЧЕНЬ своеобразный мальчик.
А затем был праздничный ужин, во время которого я испинал Йозеку все ноги пытаясь прервать поток лившихся из него комплиментов и солдафонских шуток.
Старый козёл! Что его так понесло. Блин, если бы знать об этом его фокусе заставил бы его вволю побегать по местным борделям, что бы надолго хватило.
