Товарищ «Чума» 12 - lanpirot
— С дьяволом против дьявола? С ума сойти, командир! — первым изумленно воскликнул Ваня.
— Церковь… — медленно произнёс Петр Петрович, качая головой. — Церковь никогда не примет этого. Они объявят нас еретиками и отступниками. Предадут анафеме. Мы потеряем их поддержку и останемся на фронте один на один с мертвецами.
— Я знаю, — тяжело вздохнул я. — Поэтому и не дал ответа архидемону. Я возвращаюсь. К нему…
В комнате снова повисла тишина. Все понимали, кто «он». И понимали, что другого выхода нет.
— И что ты ему скажешь? — спросил Чумаков. — Товарищ Сталин, тут к нам архидемон заходил, предлагал помощь против фрицев. А давайте заключим с ним пакт… Так что ли?
— Не знаю, Ваня… Не знаю…
[1] В мифологии и религии демоны могут влиять на людей, но это влияние обычно косвенное. Демоны могут искушать, насылать кошмары, распространять болезни или вызывать другие несчастья, но не обладают прямой физической властью над человеком.
Глава 22
Я резко поднялся, едва не опрокинув стул.
— Именно так и скажу, Вань. Потому что это — война. И на кону стоит буквально всё. Дежурный! — крикнул я, выйдя из столовой. — Машину ко мне! Немедленно!
Через пять минут «эмка» уже мчалась по загородной дороге, унося меня в сторону Москвы. Я смотрел в запотевшее стекло, не видя ничего, пролетающего перед глазами. Передо мной маячило холодное и непроницаемое лицо вождя. Как он отреагирует?
Дорога, как мне показалось, заняла целую вечность. Кремль встретил меня глухой тишиной и бдительными взглядами охраны. Проходы, проверки, звонки. Наконец, я в приемной. Его личный секретарь Александр Николаевич Поскрёбышев, выслушал мой сбивчивый доклад, не моргнув глазом.
— Подождите, товарищ Чума, — был его единственный комментарий, перед тем, как он зашёл в кабинет товарища Сталина.
Минута тянулась за минутой. Я уже готовился к худшему. Но дверь кабинета, наконец-то, открылась.
— Заходите, — произнёс Александр Николаевич.
Кабинет тонул в полумраке — смеркалось довольно рано, лишь на столе горела лампа под зеленым абажуром. Сталин стоял у окна, спиной ко мне, курил трубку. Он медленно повернулся. Взгляд его тяжелых, усталых глаз уставился на меня.
— Не ждал вас так скоро, товарищ Чума… — Он неспешно прошел к столу и сел. — Говорите. Подробно. Не упустите ничего.
Я повторил весь наш разговор с архидемоном слово в слово, чувствуя, как безумно, но вместе с тем логично звучит его предложение. Закончил и замер, ожидая «приговора». Сталин молчал, выпуская струйки дыма. Потом поставил трубку в пепельницу.
— Церковь… не примет этого предложения, — произнёс он, и в его голосе не было вопроса, лишь констатация факта. — Их вера не допускает компромиссов с абсолютным Злом. Но это абсолютное Зло уже здесь. Оно воюет против нас танками и мертвецами. — Он поднялся и снова подошел к окну. — Силы не равны. Наши солдаты погибают. Их — нет. Они уже мертвы… Как донесла разведка, нацисты уже начали потрошить кладбища. А это — огромные ресурс мертвой силы. Мы можем потерять всё.
— Согласен, Иосиф Виссарионович. Но потерять поддержку церкви и начать сотрудничество с самим дьяволом… Если даже мне — ведьмаку, от этого не по себе… Боюсь, как бы люди не взбунтовались.
Вождь повернулся ко мне. Его лицо было жестким.
— Мы в любом случае обязаны поставить церковь в известность. — Он снял трубку с телефонного аппарата. — Александр Николаевич, срочно ко мне Берию, Патриарха Сергия. И всех, кого он сочтет нужным пригласить. Сейчас же! Скажите — вопрос жизни и смерти страны… И Веры.
Через час в кабинете товарища Сталина собрались, кроме меня и Берии, Патриарх Сергий, его «заместитель» — Митрополит Алексий. Сталин не стал долго тянуть кота за причинное место.
— Товарищи служители культа, — начал он, и его тихий, глуховатый голос заставил всех замереть. — Вы молитесь о спасении Родины. Вы благословляете воинов на подвиг. Но молитв и подвигов не хватает, чтобы переломить ситуацию в нашу пользу. Враг использует против нас… нечеловеческие силы. Чтобы победить, нам нужен союзник. Сильный. Очень сильный. И он несколько часов назад вышел на нас с предложением.
Иосиф Виссарионович сделал паузу, давая священникам время на осознание сего факта.
— Кто? — тихо спросил Патриарх Сергий, и в его глазах читался ужас от догадки.
— Тот, кого вы считаете источником всего Вселенского Зла, — четко ответил Сталин, после чего емко, но кратко, разложил перед священниками привезённый мною «расклад». — Но сегодня Люцифер предлагает помощь против большего Зла, чем он сам. Я вызвал вас, чтобы спросить: готова ли Церковь принять эту помощь? Ради спасения России и мира? Ради того, чтобы у вашей паствы вообще было будущее?
В комнате повисла мертвая тишина. Лицо Митрополита Алексия побелело. Он смотрел то на товарища Сталина, то на меня и Берию, его губы шептали молитву. Патриарх и его собратья оказались перед сложным выбором, ломающим все основы их мироздания. Коммунистам было намного легче — они уже однажды отринули Веру. Патриарх же не смотрел на кого-либо, он словно полностью ушел в себя
Наконец, Глава Православной Церкви поднял голову. В его глазах стояла бездонная скорбь, но голос был его тверд.
— Церковь… не может благословить союз с Князем Тьмы, — глухо произнес он.
Патриарх замолчал, и в этой тишине был слышно лишь сдавленное дыхание митрополита Алексия. Казалось, сам воздух в кабинете застыл и сгустился от произнесённых слов. Товарищ Сталин не двигался. Его лицо было подобно каменной маске. Он медленно закурил трубку, и дым заклубился вокруг него густым сизым облаком.
— Я вас не прошу благословлять это богопротивный договор, — наконец прозвучал его тихий, мерный голос, в котором не дрогнуло ни единой нотки. — Я прошу вас не мешать. Я прошу вас… понять. Не как Патриарх. А как русский человек, который видит, что его Родина, да и весь мир находится на краю гибели. Вы говорите о спасении душ. А я хочу, чтобы эти души были живы. Чтобы у них были дома, чтобы над ними было небо, а не дым пожарищ. Чтобы они любили друг друга, женились, растили детей, крестили их в храмах, а не умирали в окопах, превращаясь
