Слияние - Инди Видум
Валерон исчез, как будто ему требовалось только разрешение Прохорова, хотя знал же прекрасно, что к изъятию чужих вещей я отношусь отрицательно, если это вещи не тех, к кому у меня имелись определенные счеты. Но говорить что-то сейчас — впустую сотрясать воздух.
Зубы я наконец почистил и уселся за стол в ожидании завтрака.
— Надо составить программу самостоятельных занятий артефакторикой, — предложил я. — Насколько плохо ты читаешь?
— Медленно.
— Насколько медленно?
— Очень медленно, — мрачно сказал Прохоров, которого эта тема напрягала.
— Значит, нам нужна книга по целительским артефактам.
— Зачем это?
— Чтобы тебе читать было интересно. А пока такой нет, можно читать приключенческую литературу.
— Я знаю, где есть бесхозные книжки, — сообщил материализовавшийся Валерон. — Взять почитать и вернуть — это вообще не грабеж.
— Грабеж, — возразил Прохоров. — Книги же портятся, когда их читают. Это не уголь.
— Будешь читать аккуратно, — решил я. — Ты же хотел стать дворянином. Безграмотный дворянин — это позор.
— Дык у них есть кому читать, — пробурчал Прохоров. — И кому системы отопительные делать.
— Даже дворянам ничего не достается бесплатно. Так что читать лучше уметь и не позориться. Что там с молотом, Валерон?
— Малость поржавел, — сообщил он. — Но рабочий. Я собрал все полезное, что там было. У горна выложил. Что там с завтраком?
Судя по виду, Прохоров хотел сказать, что лохматых не кормит, но потом, видимо, решил не портить отношения еще сильнее и положил полную порцию в красную мисочку Валерона.
— Вообще, не дело, что собака за столом ест, — заявил он. — Даже на столе.
— Я не собака. Я воплощенный дух-помощник.
— Внешне ты собака, — не согласился Прохоров.
Валерон оскорбленно вздыбил шерсть.
— Это потому что Петя был неопытным магом, когда вызывал, вот вызов и случился немного криво. Но мы решили, что лучше я буду в виде собаки, чем меня рядом с ним вообще не будет. Так что мы с тобой, Гриша, вообще равны. И я, в отличие от тебя, читаю хорошо, бегло и на всех языках этого мира. Так что спорный вопрос, кто из нас должен есть за столом, а кто — нет.
— Ты всего лишь говорящая собака.
— Сейчас как плюну, — набычился Валерон. — Сразу поймешь, кто здесь собака, а кто дух-помощник.
— Валерон плюется огнем, — сообщил Митя. — Лучше с ним не ссориться. Я читать не умею, буду учиться.
— Даже железный паук понимает, что я стою выше, — важно сказал Валерон. — А скоро и он встанет выше, потому что читать научится, а ты — нет.
— Я умею, но медленно! — рявкнул разозленный Прохоров.
— Нужно улучшать навык, — невнятно заявил Валерон, поскольку он не забывал уписывать свою порцию, с чем управился куда быстрее, чем мы. — Так, я книги тащу? С возвратом, когда прочитаете.
— Тащи, — разрешил я. — Но чтобы запомнил, где взял, и туда же вернул.
Валерон облизал мисочку и испарился. Видно, решил, что такая месть в виде принесенных книг будет самой правильной. А то сначала обзовут лохматым, потом заставят есть на полу и в конце концов сядут на шею.
Сколько он там чего приволок, я не смотрел, потому что сразу после завтрака мы пошли в кузню. Благодаря Валерону она преобразилась: помощник приволок все, что хотя бы отдаленно имело отношение к кузнечному делу, и на полочке лежали как клещи нескольких видов, так и другие инструменты. Кузня сразу приобрела вид обжитый и рабочий, хотя большинство инструментов имели толстый слой ржавчины. Кожаный фартук и перчатки тоже не были забыты, пусть и казались откопанными на помойке. А еще обнаружились заплесневелые кузнечные меха. Я с сомнением их потрогал — хватит ли хоть на сколько-то?
— Ну, че, — бодро сказал Прохоров. — С этим можно работать. Вещицы дерьмовенькие, но принцип показать годятся. Че там с углем?
Он залез в мешок, пошебуршал и недовольно сказал:
— А черт его знает. Счас проверим.
Перед отъездом горн не почистили, он остался заполненным золой и обломками спекшегося угля. Прохоров начал вычищать мусор, комментируя почти каждое свое движение. Выглядел он почти так же важно, как Коломейко на занятиях. Поди, его и представлял.
На дно горна Прохоров высыпал крупные куски, любовно погладил, сформировал внутри выемку, куда высыпал мелкого угля, почти крошку, перемешанную со стружками и щепками.
— Там от твоих артефактов остатков нет? — забеспокоился я.
— Не боись. Я свои артефакты отдельно держу, — отмахнулся Прохоров и аккуратно поджег сооружение Искрой.
Загорелось только со второго раза, зато ничего не бумкнуло, как я втайне опасался. Огонек пламени угнездился на щепке, затрещал, задымил и нехотя начал разгораться.
— Этот горн простенький совсем. А есть с магическими прибамбасами, — говорил Прохоров, пристально наблюдая за разгоравшимся огоньком. — Там жар сразу подается и воздух нагнетать не надо, потому как не горит ничего. Жар магический.
Пока полной схемы артефактного горна у меня не было, но я уже понял, что вещь это стоящая, нужно делать.
Тем временем Прохоров следил за огнем, подсыпая угольную мелочь, чтобы тот разгорелся. Пламя благодарно лизало подачку, росло, перепрыгивало со щепки на щепку и наконец начало заинтересованно пробовать и куски покрупнее. Первые угольки затлели, постепенно окрашиваясь в багровый цвет.
— У бати-то простой горн, зато сам он кузнец непростой. Прохорова всякий знает, потому как со сродством кузнец. И заклинания нужные знал. Вот эта штуковина, — Прохоров указал на меха, — гнилая совсем, не выдержит работы-то. А воздух нужон, чтобы угли жар набрали. Но у меня заклинание есть.
Багровые пятна расползались по граням углей, начали пробегать крошечные огоньки. Воздух, подаваемый Прохоровым в горн, гудел. Сам Прохоров вдохновенно подсыпал уголь, аккуратно его вороша, чтобы жар был равномерным.
Вскоре внутри горна заклубилось мощное, живое, нестерпимо яркое пламя. От него шел ровный жар, воздух рядом дрожал и плыл.
— Видал? — гордо сказал Прохоров. — Не растерял еще умений-то. Огонь — душа кузницы, к нему подход нужон. А теперь можно и железом
