Герцогиня на службе у Короны (СИ) - Ширай Вера

Любопытство жгло меня сильнее огня, но я не дрогнула. Я знала, что каждое слово рядом с ним может иметь свою цену.

— Я знаю лишь то, что сказали мне мои чувства, мой дар. — ответила я тихо. — И я сделала всё, что могла.

Я выдержала его пристальный взгляд и добавила, стараясь скрыть дрожь в голосе:

— Но прошу вас… нашу первую встречу, и эту сохранить в тайне.

— Мы с вами проведём проверку вашего дара, — перебил мою длинную речь герцог, его голос прозвучал спокойно, но в глазах мелькнуло что-то похожее на жалость.

— Мой дар… не раскрыт, — я колебалась, не в силах унять дрожь в голосе. — Это был первый и единственный случай. Я не уверена, что что-то получится.

— Нам придется попробовать. В стрессовой ситуации магия проявляется сильнее, — его тон стал твёрдым, безапелляционным. — Вам ведь самой интересно узнать пределы своего потенциала?

Прежде чем я успела возразить, он сорвал с предметов белую ткань. На столе оказались шесть кубков, расставленных по два в ряд — кубки на столе образовывали странный зловещий узор.

— Вам всего лишь нужно сделать глоток из трёх кубков, — спокойно произнёс он. — Из каждой пары выберите один — безопасный.

— Сейчас? — пересохшими губами спросила я.

— Да. Пейте.

Я шагнула ближе, сердце стучало в груди. Мой взгляд метался между двумя первыми бокалами. Никаких нитей, никаких видений. Я потянула руку к одному из бокалов — но вдруг тёмная дымка коснулась моей ладони, мягко обвив её, и словно интуиции мне прошептала: опасность. Я резко отдёрнула руку и потянулась к другому кубку. Сделала глоток — терпкий вкус вина обжёг горло, но ничего страшного не произошло.

Феликс не моргнул. Он следил за каждым моим движением с хищным вниманием, будто читал меня так же, как я пыталась считать свою магию.

— Вторая пара… — я колебалась. Ни угрозы, ни странных ощущений, ни даже легкой дымки или жжения на кончиках пальцев. И всё же сердце подсказывало выбрать левый бокал. Я подняла его и сделала осторожный глоток.

Его бровь едва заметно дрогнула.

Третья пара была совсем иной. Оба кубка словно излучали угрозу. В горле пересохло, пальцы задрожали.

— Я не хочу пить из этих кубков, — заявила я, глядя прямо в глаза герцогу. — В прошлой паре оба были безопаснее этих.

— Всё верно, — кивнул он медленно. — Но выбрать всё же придётся.

Я смотрела на него, пытаясь понять — испытывает ли он меня или просто играет. Мой дар прям кричал, что оба кубка — это опасность в жидкой форме, возможно, и мучительная смерть.

Наконец, почти наугад, я протянула руку, медленно подняла один из кубков и почти коснулась губами жидкости. В этот миг рука мужчины резко легла на мою, останавливая движение.

— Достаточно, — произнёс он низким голосом. — Вы доказали больше, чем нужно.

— Я прошла тест? — спросила я, и злость прорвалась в моём голосе. Я ожидала хотя бы благодарности… объяснения… хотя бы намёка на то, что он действительно узнал. Но герцог лишь молча убрал кубки в сторону, словно это была всего лишь скучная часть его повседневных обязанностей.

— Вы справились отлично, — сказал он наконец, слишком спокойно, будто читая доклад. — Я пришлю вам ещё одну записку. Мы с вами увидимся снова. Но, госпожа Форш, вы никому никогда не скажите ни о вашем даре, ни о ваших разговорах со мной? Даже вашему мужу, ясно?

Это звучало не как признание моих сил, не как похвала — а как распоряжение. Как новый приказ.

— И, Оливия… простите меня, — добавил он вдруг, едва заметно задержав взгляд на моём лице.

Я замерла, не понимая его слов. Простить? За что? За то, что довёл меня до дрожи? За то, что едва не заставил выпить яд? Признаться, мне и самой было любопытно — где предел моего дара. Но вместе с этим росло возмущение: он ведет себя слишком резко, слишком опасно.

Я выпрямилась, заставляя голос звучать твёрдо, почти вызывающе:

— Яды запрещены во дворце, ваша светлость. Избавьтесь от этой дряни. — я бросила слова нарочито холодно, словно ставила точку.

В его глазах что-то мелькнуло — то ли усмешка, то ли усталость. Но он ничего не ответил.

* * *

Как только за Оливией закрылась дверь, Феликс опустился в кресло, устало выдохнул и по привычке провёл ладонью по волосам. На столе всё ещё стояли кубки, запах вина и трав неприятно щекотал ноздри, напоминая о только что произошедшем.

— Это было обязательно? — мрачно пробормотал он, глядя в пустоту. — Вот так обращаться с девушкой?

В углу кабинета тихо щёлкнул скрытый замок. Из потайного хода, словно из тени, вышел король Людвиг. Без короны, без мантии, в тёмном камзоле он выглядел скорее как охотник или наёмник, чем как правитель. Сев напротив, он пристально посмотрел Феликсу в глаза.

— Ты слишком мягок, кузен, — сказал он тихо, но в его голосе чувствовался металл. — Проверка должна была пройти именно так. Неужели тебе не показалось странным, что к тебе в кабинет заявила девушка, которая уловила опасность там, где пропустили все наши стражи.

— Я если честно думал, что она лгунья. — продолжал король. — И только в стрессовой ситуации дар раскрывается по-настоящему. А девушка, как я понял, определила слабый яд из первой пары, не захотела пить испорченное вино во втором наборе, и из двух сильных ядов выбрала тот, к которому противоядие лежит у тебя в шкафчике. Я вижу в этом потенциал. Это не просто чувство к ядам, это поиск лучшего решения.

Герцог нахмурился, в его взгляде мелькнуло раздражение.

— Ты заставил меня превратить её в подопытную крысу, Людвиг. Она могла пострадать. — Его голос прозвучал резко, но тихо, сдержанно. — Она пришла с предупреждением, рискуя своей репутацией, а мы встретили её подозрениями и ядами.

— Мы? Это ты. Ты встретил её так, мог бы быть с ней мягче. Улыбнулся бы.— Король усмехнулся уголком губ.

— Я сделал так, как ты хотел, Ваше Величество. — сказал Феликс, не скрывая раздражения.

— Предупреждение без доказательств — это просто слова. А слова ничего не стоят. Теперь у нас есть подтверждение, что у неё действительно есть сила. — Людвиг смотрел на герцога холодным взглядом. — И всё таки, Феликс, больше лояльности. Если бы я тем вечером, не сидел у тебя в кабинете, ты бы мне доложил о силе девушки, или нет?

— Нет, я бы сохранил тайну маленького талантливого мага для своих личных нужд. — ответил Феликс, не скрывая наглой усмешки.

Король часто позволял себе такого рода угрозы и подозрения. Феликс давно привык, и уже никак не реагировал. А иногда и сам получал удовольствие от подобных перепалок.

— Приступим к делам, Ваше Величество. Я лишь хотел вас предупредить…— со злостью и иронией сказал Феликс. — Ваша любовница и её отец оказались связанными с заговорщиками. Нужно быть внимательнее, разборчивее в связях. И всё.

Людвигу тоже было неприятно ошибаться в людях. И его уже мучало чувство вины, Элинор уже успела примерить несколько платьев, а лекари нашли следы яда в организме его будущей жены. Неприятно.

Феликс резко откинулся на спинку кресла, сцепив руки в замок.

— Ткань была отравлена особым веществом, — сказал Феликс, его голос прозвучал хрипло, будто сам яд стоял у него в горле. — Яд редкий, добывается только на территории Диких земель. Ядовитые лягушки выделяют его кожей.

— Как мои люди не заметили яд? — воскликнул Людвиг, в его голосе прозвучало сожаление.

— До этого момента мы проверяли только еду и оружие, искали яды в склянках, никто не обращал внимание на женский гардероб — спокойно ответил герцог, хотя в его глазах мелькнула тень раздражения. — Этот яд уникален. Его смог распознать только мой личный лекарь и… госпожа Форш.

Феликс откинулся назад, его взгляд стал холодным и тяжёлым.

— Яд бесцветен. Лишь лёгкий запах жжёного сахара, который способен уловить только опытный нос. Он действует медленно, постепенно проникает в тело через кожу. Три-четыре недели в таких платьях — и смерть. Мучительная, растянутая. Идеальное преступление. Связать смерть с тканями можно только через швей, которые к этому сроку уже закончат свою работу и уедут из замка. И когда их настигнет та же участь, они уже будут далеко. Связать смерть с тканями станет почти невозможно.