Демон Жадности. Книга 2 - Юрий Розин

Дальше — самое неприятное. Те самые нити, что расползлись по моему телу из золотой татуировке при прорыве. Я продолжал чувствовать их в себе и самоощущение подсказывало: именно в них причина того дискомфрота, что я испытывал.

Я сел на камень, положил левую руку на колено, ладонью вверх. Взял «Энго» — настоящий клинок, не энергетический. Хотя он, как и «Грюнер», пострадал в бою и потрескался, острота его не вызывала сомнений.

Я приставил кончик лезвия к коже предплечья, там, где под кожей должен был быть только мускул и жила, но где неглубоко под кожей ощущал ту самую нить. Вдох. Выдох. Надавил.

Кожа расступилась. Кровь — темная в призрачном свете — выступила каплями. Еще сантиметр. Боль усиливалась, но я продолжал углублять разрез. И там, в глубине разреза, среди мышечных волокон и жира, тускло светилось что-то белое. Что-то инородное.

Я расширил разрез пальцами, началь ощупывать, скрипя зубами от боли. Да. Жгут. Толщиной с тонкий шнурок. Текстура — плотная, упругая, как пищевой силикон или резиновая покрышка от велосипеда. И светился он изнутри тем же белым светом, что и артефактные татуировки.

Физическая нить энергии. Вплетенная в плоть. Я аккуратно сдвинул ткани — жгут шел вглубь, к кости, а оттуда, я знал, тянулся к позвоночнику, к золотой сети на груди. Золотая татуировка и эти белые нити внутри — каркас новой моей сущности.

И они работали. Я закрыл глаза, сосредоточившись не на боли, а на ощущениях внутри. На едва уловимом, постоянном… просачивании. Из белых линий, медленно, капля за каплей, сочилась манна.

Она пропитывала мое тело, продолжая делать его все сильнее и сильнее, а также я без особого труда смог вернуть ее в нити, расширяя их собственные предельные объемы маны и медленно повышая таким образом свою стадию.

Но это было не бесплатно, оно требовало энергии. Я положил руку на центр золотой Маски. Под пальцами пульсировало тепло. И я чувствовал. Чувствовал, как объем этого тепла, этой энергии, медленно, но неумолимо убывает.

Я сосредоточился сильнее. Попытался оценить. Представить объем. Это было смутно, интуитивно, как ощущение голода или жажды, но в разы конкретнее.

И я знал — не умозрительно, а на уровне инстинкта, вбитого Маской, — что будет, когда уровень упадет ниже определенного порога. Сила начнет убывать. Стадия Завязки Хроники, до которой я добрался после прорыва, сменится Прологом, потом дождевая мана рассется в дымную, вернув меня на Эпилог Сказания, потом на Развязку…

Падение. Обратный отсчет. И когда уровень опустится ниже критической отметки, примерно через год при текущем темпе расхода… конец. Маска начнет поглощать не золото, а саму мою жизнь, мое ядро, пока не останется лишь пустая оболочка и мерцающее золото. А до начала падения, до того как я почувствую первую слабость, первый откат стадии… месяца четыре. От силы.

Я зашил разрез на руке нитями маны, понадеявшись на регенерацию, которая по идее должна была вырасти вместе с общим укреплением организма. Потушил свет на кончиках пальцев, погрузив нишу в абсолютную тьму. Оставалось только ждать, слушать дыхание союзников и шелест камней, и думать о золоте.

В ядре Предания не могло быть столько энергии, чтобы поднять меня до Завязки, даже несмотря на то, что это было ядро высшего класса, накопившее целые тонны энергии. За то, что я поднялся так высоко, в первую очередь стоило сказать спасибо золотой татуировке и белым нитям.

Они заменили мне ядро маны и, поскольку создавать новое уже было не нужно, моя стадия сама по себе поднялась до Завязки сразу после прорыва. Однако дальнейший рост снова нужно было обеспечивать старыми методами — скармливанием Маске драгоценных предметов.

Для того, чтобы перейти с Кульминации Сказания на Кризис, мне было нужно около полумиллиона золотых. Это было очень немаленьким, мягко говоря, количеством, но все-таки вполне осмыслимым. Я мог придумать, откуда взять эти деньги и без «Бала Невинности».

Но для того, чтобы теперь подняться до Развития Хроники, мне было нужно где-то сто миллионов.

СТО. МИЛЛИОНОВ.

СТО!!!

Это было очень много золота. Годовые бюджеты некоторых стран были меньше.

И хотя для сохранения энергии Маски не обязательно было постоянно совершать прорывы, просто на поддержание ее маны на том же уровне, что сейчас, нужны были миллионы золотых ежемесячно.

Плюс был только один. Теперь мне можно было не париться об обмене банкнот или зачарованных слитков на обычное золото.

Банально потому, что даже несколько сотен тысяч золотых никак бы мне особо не помогли. Деньги бабуина, что были в кейсе, которые я изначально планировал поменять на золото и использовать для прорывов, теперь можно было со спокойной душой оставить для пополнения бюджета моего взвода. Этих денег точно должно было хватить на несколько месяцев выплат премий, на новые артефакты для всех бойцов и даже на какие-то дополнительные плюшки.

Правда, для начала нужно было добраться обратно в Руины тридцать пятой дивизии.

###

Сутки в каменных объятиях Изнанки пролетели в тягучем полумраке, измеряемом только сменой редких, слабых отсветов сверху и медленным угасанием моего внутреннего хронометра.

Ярана дремала урывками, ее лицо осунулось, но повязка на руке, мастерски наложенная Силаром, держалась и, судя по всему, реально помогала. Тем не менее, ей явно было дико больно, хотя она не жаловалась, лишь стискивала зубы, когда боль пробивалась сквозь сон.

Силар же почти не спал. Он сидел у входа в нашу нишу, как каменный идол, его меч лежал на коленях. Его дыхание было ровным, глубоким, а глаза неотрывно сканировали черноту прохода, ведущего наверх. Его раны, казалось, лишь подчеркивали его выносливость.

Я провел эти часы в молчаливом наблюдении. За Яраной. За Силаром. За пульсацией золотых линий на своей груди.

Два дня спустя мы, наконец, собрались на выход. Подъем из расселины был заметно легче спуска. Как минимум теперь мы не тащили тела Хроник, только их артефакты, да и Ярана достаточно поправилась, чтобы более свободно манипулировать «Прогулками».

Добравшись до края Изнанки, мы начали спуск, быстро сменившийся подъемом к краю Руин Трех Лун. По мере подъема воздух постепенно менялся — сырость и горечь Изнанки уступали место знакомому коктейлю портовых запахов: машинного масла, угольной гари, соленой воды (даже в Небе она была, конденсируясь в облаках над некоторыми Руинами) и вездесущей пыли.

Наконец мы выбрались на «поверхность», добрались до доков. Замаскировав себя «Ольвой», скрыв ауру Хроники и подправив лицо, не кардинально, но достаточно, чтобы меня не узнали