Хейтер из рода Стужевых, том 3 - Зигмунд Крафт

Уголки его губ дрогнули в подобии улыбки.

— Прав, не только за этим. Зря ты вступил в коалицию Озёрского, Алексей. Очень зря. Держался бы от всей этой возни подальше.

Вот оно. Перешли к сути. Я и сам давно хотел расспросить его, но всё никак не мог подступиться, не знал, как начать диалог.

— Я и не собирался, — парировал я, чувствуя, как внутри всё сжимается от волнения. — Но меня раз за разом использовали втёмную. А быть безвольной пешкой я не намерен. Ни в чьих руках.

Я сделал шаг к нему, глядя прямо в глаза.

— А вы, Николай Юрьевич, за кого играете? Точно не за Огневых, это ясно. Иначе не помогли бы на дуэли с браслетами. Вы в стане Озёрского. Но тогда ваша инициатива… зачем вы мне помогли? Выделили помещение, позволили заниматься по индивидуальной программе. Холодову можете вешать лапшу про благородство и товарищество сколько угодно, но меня вам не одурачить.

Он покачал головой, и в его глазах мелькнула неподдельная, почти отцовская грусть. Это смотрелось странно на его относительно молодом лице. Он, скорее, как старший брат мог восприниматься, но не как препод или отец. Ещё и тощий.

— Неужели ты и правда так считаешь? Что всё, что я говорил — лишь пустые слова? Мне очень грустно это слышать, Алексей.

Он развернулся и вышел из зала, оставив меня в гробовой тишине. Его слова с нотками искреннего огорчения засели в мозгу занозой.

«Чёрт, — пронеслось у меня в голове. — А вдруг он и правда… такой же, как Холодов? Идейный. Я ведь точно его возраст не знаю. Может, маг хороший или омолодился просто»

Эта мысль казалась невероятной в мире, построенном на расчёте и выгоде. Тем более, члену группировки, которая вела активную информационную войну.

Я резко рванулся за ним, догнав в полутемном коридоре.

— Николай Юрьевич!

Он обернулся, его лицо было скрыто в тени.

— Если… если мне потребуется помощь, — выдохнул я, чувствуя, как рискую довериться не тому, — я могу к вам обратиться?

Щебнев несколько секунд молча смотрел на меня, его взгляд был тяжёлым и оценивающим. Казалось, он читал меня как открытую книгу, видя весь мой скепсис, все мои страхи и ту тень сомнения, что заставила меня его догнать.

— Если это будет в моих силах, — наконец, произнёс он тихо, но твёрдо.

Он снова повернулся, чтобы уйти. На этот раз я его не останавливал. Остался стоять посреди пустого коридора, полный сомнений. Сейчас я поддался наитию, поверив словам Щебнева. С одной стороны, он и правда достаточно мне помог, когда другие преподаватели продолжали избегать и игнорировать. Никто не горел желанием мне идти навстречу. Оценки не снижали — и на том спасибо.

И всё же оставалась вероятность того, что он имеет свои интересы и просто притворяется добряком. Слишком часто я обжигаюсь в последнее время, так что надо всегда допускать такую возможность. Но пока я даже не предполагал возможную третью сторону или выгоду, потому решил принять эту возможность.

Я развернулся и отправился обратно к подсобке — её ещё нужно было закрыть.

Глава 18

Козловский бойцовский клуб было непривычно видеть таким безжизненным. Эхо от наших с Холодовым шагов гулко неслось вперёд по коридору. Если не всматриваться, здание вполне можно было бы принять за заброшку. Оформление в стиле лофт и граффити на стенах создавали однозначное впечатление проходного необжитого места. Только сейчас я понял, что прежде запах зимней сырости и бетона заглушал парфюм местных зрителей, которых в рабочее время здесь было достаточно. Сейчас же клуб просто давил своей отрешённостью и внушал чувство необъяснимой тревоги даже мне — тому, кто здесь бывал не единожды. Казалось, будто это совсем другое место, абсолютно незнакомое.

Наконец, мы вышли в основной зал. Мониторы чернели над нашими головами, как и яма, она же местный ринг, в которой не включили ни одной лампы. Но здесь уже не было такой тишины — в том месте, где за рядами зрительских мест скрывалась стойка регистратора, слышался бубнёж разговора. За эхом невозможно было разобрать слова, но не сам голос. Это определённо говорил барон Плетнёв.

Против моих ожиданий, Гном не сидел за своим столом. Сгорбившись, он стоял перед Антоном Александровичем. Тот на фоне регистратора возвышался, как громила — широкоплечий, в спортивном костюме по фигуре. На его лицо была надета медицинская маска. Спущенная сейчас на подбородок, она обнажала лёгкую усмешку, которая в восходящих лучах от лампы на столе казалась жёсткой.

Лишь подойдя ближе, я смог разобрать обрывок фразы: «… Водянов далеко, в Тамбове, а мы все живём здесь, рядышком. Понятна диспозиция?»

Гном, не поднимая глаз, лишь закивал с тем подобострастием, которое появляется у мелких хищников перед более крупным. Тот самый образ Табаки рядом с Шерханом. Разве что в нашем случае тигр был гораздо умнее и прагматичнее.

Плетнёв услышал приближающиеся шаги и обернулся к нам. Его рука молниеносно дернулась вверх, олицетворяя приветствие, а на лице появилось радостное выражение.

— Друзья! — его голос прозвучал чуть громче и в иной интонации, отмечая разницу между нашим положением и Гнома. — Рад вас видеть. Наконец-то все действующие лица в сборе.

Холодов, шедший слева от меня, лишь кивнул, протягивая для рукопожатия руку. Его взгляд скользнул по Гному, замершему рядом с высоким лицом, я же в это время также обменялся приветствием с бароном.

— Как подготовка? — спросил я, тоже разглядывая совсем сжавшегося и нервничающего Гнома.

— Идёт полным ходом, — Плетнёв широко улыбнулся. — Клуб откроется во внеурочное время, здесь всё и будет произведено, без лишних свидетелей. Водянов уже связался с администрацией и расписал ожидания. Он даже не явится заранее, всё исключительно по договорённости. Похоже, он и правда настолько уверен в своём авторитете, что не перестрахуется.

— Так, может, у него есть свой человек здесь, — насторожился я.

— Есть, конечно, — добродушно засмеялся Антон Александрович. — Отчитывается постоянно, связь держит, откаты получает. Но он верен местным на самом деле.

Видя недоверие на моём лице, он продолжил:

— Тут логика простая, — пожал он