Оторва. Книга пятая - Ортензия

Он несколько секунд смотрел на меня восхищённым взглядом, а потом нахмурил брови, задумался и вычленив в голове какую-то нестыковку, спросил:

— А где ты гранатомёт взяла?

Вот же сука нашёл момент, как раз собиралась сделать глоток.

Я расплескала весь кофе, обожгла ладонь, и в сердцах бросив кружку на землю, согнулась пополам от гомерического хохота.

Наверное, это было очень громко, потому как не прошло и минуты, я всё ещё продолжала громко смеяться, а нас уже обступили парни и девушки и некоторые, было видно, одевались наспех.

— Бурундуковая, — произнёс Виталик, подходя ближе, — так это ты смеёшься, а я вначале решил, что это сирена и всех поднял по тревоге. Блин. Мы думали срочное построение. Вчера как раз обсуждали, что сегодня утром объявят нечто такое.

— Ага, — я кивнула и продолжая смеяться, подняла с земли кружку и пообещала, — в следующий раз буду уходить дальше, чтобы меня слышно не было.

Виталик уставился на растерявшегося Митрофанова и спросил:

— А что тебя так развеселило? Может, всем расскажешь?

— Нет, — я снова рассмеялась, — сначала нужно кофе выпить, потом у товарища капитана получить оружие и амуницию на складе.

Парни и девушки заголосили:

— Какое оружие, Бурундуковая? Это правда?

— Конечно, — подтвердила я, — сегодня будут пробные стрельбы. Идите, готовьтесь, — и пошла к рукомойнику ополоснуть тару.

Со второй кружкой я не стала задерживаться около бедняги дежурного, который сидел и дулся на меня как мышь на зерно. Когда подходила к палатке увидела, как девчонки с визгом понеслись куда-то вскачь. Только Люся остановилась сообщить, что сегодня будут пробные стрельбы и нужно идти записываться в очередь, а то автоматов мало и всем не достанется. Я махнула ей рукой, сказав, что подойду позже и пошла осматривать душевую. Вода и впрямь была холодной, но не критичной как предсказывал капитан, так что, слегка повизгивая, я с удовольствием помылась. Уже на подходе к палатке меня встретил радостный Виталик.

— Здорово, что предупредила, мы будем первыми.

Я сделала брови домиком пытаясь понять, о чём он.

— Про стрельбы. Сама же сказала. Нас записали первыми на десять часов. Тебе капитан по секрету сказал, да?

Только и оставалось, что распахнуть глаза от удивления.

— Вся группа?

— Нет, — Виталик отрицательно помотал головой, — по пять человек с команды.

— А, ну ладно, я ведь не участвую, меня это не касается, — я пожала плечами.

— Как не касается, — возмутился он, — ещё как касается. На вот, держи, — и он протянул мне погоны с двумя звёздочками. Капитан выдал всем. Тебе и мне лейтенантские и ещё нужно сделать собрание и определить заместителей. Они младшие лейтенанты. Давай я тебе пристегну, — добавил он увидев что я разглядываю звёздочки, — и, не дожидаясь ответа принялся колдовать над моим плечом.

А я только сейчас заметила, что у него погоны уже на месте. Симпатичные. Оливкового цвета с двумя красными кантиками. И зачем? Нас так недолго перепутать с личным составом. Меня с моей короткой юбкой вряд ли, а парни запросто могут схлопотать пару нарядов от вышестоящего начальства. Особенно Мирча, высокий оболтус и в форме выглядеть стал вполне симпатично.

— Видел? — спросила я. — Припёрлись обе. Сейчас опять начнут толочь воду в ступе.

— Кто приехал? — переспросил Виталик, а потом его глаза сошлись на переносице. — Что толочь? Воду в ступе? Что ты имеешь в виду?

— Мымра и Гольдман, — ответила я зло и сплюнула на дорогу.

Виталик вздрогнул и оглянулся, а потом решил прочитать мне нотацию:

— Ольга Павловна тоже тут? Ева, здесь ты не права. Она педагог, взрослая женщина, а ты ведёшь себя очень некрасиво по отношению к ней.

— Она ведёт себя красиво по отношению ко мне, — огрызнулась я.

— Её поступок можно понять, наверняка её ввели в заблуждение…

— Стоп, — я выставила ладони перед собой, — больше ни слова. Ты ситуацией не владеешь, поэтому обсуждать не будем, а у меня на этот счёт имеется своё мнение. Ты лучше скажи: где Валера?

— Валера? Какой Валера? У нас в команде нет ни одного Валеры.

— Утром приехал. Разве он не у вас в палатке?

Виталик наморщил лоб, а потом робко спросил:

— Валерий Николаевич? Сын первого секретаря ЦК ВЛКСМ?

Ах, ну да. Для них он на «вы» и шёпотом. Как то забыла.

— Ага, он самый.

— Спит. Иннокентий Эдуардович сказал, чтобы мы не шумели, он больше суток не спал.

— Ну и не шумите. Пусть выспится, — ответила я и полезла в палатку, оставить мыльные принадлежности.

После завтрака, мы с Садией попили чаю в стороне от других, поболтали ни о чём и вчерашнее не вспоминали. Мне даже показалось, что она очень пожалела о своей несдержанности. Я же сделала вид, что вообще не помню, о чём мы говорили.

Настроение испортилось, когда подошла к палатке и столкнулась с мымрой. Ну вот какого чёрта, а ведь уже стала привыкать, что её не будет рядом до конца слёта.

В принципе, все неприятности сдуло словно ветром, когда я всё же решила подняться на холм и увидела вдали бирюзовый цвет.

И что? Рядом море, а я буду сидеть в лагере, как дура последняя, да не дождётесь. Вышла на грунтовку, на которую указал вчера лейтенант и, убедившись, что по ней можно топать не только в ботинках, вернулась в палатку.

— А куда ты собираешься? — спросила Люся, увидев, что я надела красный купальник, напялила сверху форму и примеряю новые туфли.

Эти были не на шпильке, широкий каблук высотой около трёх сантиметров и с формой смотрелись замечательно. Но самое главное вес. Обе были легче одного ботинка раза в два.

— На море, — я выпрямила ногу в коленке и покрутила носком в разные стороны, внимательно присматриваясь, — не хочешь пойти искупаться? Там чаша любви имеется.

— На море? — Люся поправила свои волосы, скрученные в два бублика, подумала и сказала. — А вчера товарищ лейтенант говорил…

— А сегодня, — перебила я её и шлёпнула пальцем по погону, — товарищ лейтенант другой и говорит: можно.

Люся тяжело вздохнула и спросила:

— А может быть, лучше завтра пойдём? Я не выспалась, совсем. И обед можем пропустить.

Я согласно кивнула, любуясь второй туфлей, и задумчиво произнесла:

— И завтра тоже пойдём. Но ты думай, я всё равно иду.

— Тогда я завтра, — обрадовалась Люся, что я не настаиваю, — а как же стрельбы? Ты не будешь присутствовать?

— Нет, Люся, я не буду присутствовать.

Я поднялась на ноги, притопнула каблучками и предупредила:

— Никому ничего не