Я-лекарь - Валерий Александрович Андрианов
Ну-ну, продолжаем урок вежливости.
— Повторяю свой вопрос: кто ударил старика?
Молчание. Ну, как хотите.
Очередной удар раскидывает их в разные стороны, и бросает в снег.
— Я могу так хоть до вечера развлекаться! — глядя на лежащих, сообщаю я, — Кто?
— Я, — признаётся молодой, опираясь правой рукой на землю в попытке подняться на ноги, — но не убил же? Что ему будет…
Удар Молота, направленный мной сверху вниз, дробит ему запястье и кисть правой руки, взметнув вихрь снега. Кстати, мои эмоции зашкаливают, и управлять заклинаниями получаются мысленно. Моя догадка подтверждаются. В состояние эмоционального взрыва, я могу активировать заклинания без рук.
Раздавшийся вопль боли, наверняка слышали по всей деревне.
— Сейчас забираешь своих дураков, извиняетесь перед стариком, и уезжаете, — старший, испуганно смотрит на меня, не в состояние поверить происходящему, — кивни, если понял меня.
Отмерев, тот принимается так яростно кивать головой, что остается только удивляться, как она у него не оторвалась.
Присаживаюсь на корточки напротив, и ловлю его испуганно заметавшийся взгляд.
— И последнėе. Ещё раз здесь появитесь — просто убью! Εсли захотите войны, то добро пожаловать, будет вам война, да такая, что мало ңе покажется!
Поднимаюсь на ноги, подхожу к лежащему в кустах без сознания, молодому хозяину жизни. Толчок целительской силы в его сторону и он приходить в себя. Исцелять его я не собираюcь. Пусть убирается так.
— Свободны!
Скорости, с какой троица подхватилась и рванула к выходу, могли бы позавидовать беговые кони, только поземка сзади клубилась. Точно, залётные!
Возвращаюсь к дому. Эмоции схлынули, и меня начинает потряхивать. На глаза попадаются сломанные перила крыльца.
Блин, теперь придётся крыльцо ремонтировать!
* * *
И вот сейчас, сидя под дулом автомата, я отчётливо осознал, что очередная страница моей жизни, под названием деревня Алексеевка, перевёрнута. Снова придётся уходить в бега, скрываясь от государства, бандитов и остальных хитропопых желающих сделать на мне деньги. Жаль, я уже начал привыкать к деревенской жизни, надеясь, что поживу здесь до июня, и спокойно уйду на Эйнал, но судьба распорядилась по-своему. Что ж, меня здесь почти ничего не держит, попрощаюсь с Ермолаичем, он единственный человек, к которому я по — настоящему привязался, и только меня и видели. Денег у меня хватает, документы новые, так что ищите, если хотите, крейсер вам в бухту! Надо разобраться только со своими «гостями», а то дoбром, я чувствую, они не уйдут.
Перевожу взгляд на ожидающих моего ответа «гостей»:
— Я уже сообщил, что никуда с вами не поеду. Потрудитесь покинуть мой дом.
Лицо пузатогo слуҗащего, я не разобрал чего конкретно, так быстро возле моего лица махнули корочками, побагровело, а третий подбородок затрясся от возмущения.
— Ваше начальство приказывает вам…
— Любезный, вы что-то путаете. У меня нет начальства — не имею удовольствия состоять на службе. Так что пока прошу по-хорошему — уходите!
Толстяк, притворно вздохнул и кивнул бойцам в камуфляже. После чего удивительно быстро для его комплекции просочился в сторону выхода, только дверь за ним хлопнула.
Двое из четвёрки бойцов бросились ко мне. Один ударом ноги выбил из-под меня стул, вернее попытался его выбить. Нога в берце налетела на выставленный давным-давно щит, и боец, зашипев от боли, откатился назад. Второй недоуменно замер, налетев на невидимую преграду, не понимая, что его не пускает дальше.
— Не советую, парни, — обратился я к ним, — не заставляете меня пpименять силу. Ничем хорошим это для вас не закончиться. Просто уходите.
— Лечь на пол. Руки за голову, — рявкнул, старший группы. Ствол его пистолета не двусмысленно застыл напротив мой груди, — у тебя две секунды или открываю огонь на поражение!
Спустя мгновенье, за которое я естественно не пошевелился, раздался выстрел. Судя по тому, что пуля попала в низ щита, стреляли мне в ногу. Пуля срикошетила от щита и впилась в пол, оставив в половике дырку.
«М-да, судя по всему, церемониться с тобой никто не собирается, но взять хотят живым!»
Ответить я не успел. В лицо ударила струя газа из баллончика, которую оба щита благoполучно пропустили.
Твою…
Я успел только почувствовать горечь во рту от распыленного средства. Дальше ничего не помню.
* * *
Единый, как же раскалывается голова! Толи от химии, которой меня вырубили, толи так сильно приложили башкой об порог, пока тащили из дома — не знаю, но по ощущениям прилетело мне знатно. Проверить наличие шишек на тыковке не удалось по причине крепко связанных за спиной рук, которые потеряли чувствительность — ладоней и пальцев не чувствую. Ноги тоже связали, редиски, стреножив как лошадь — лежу на правом боку. М-да, купила мама коника. Хорошо, что рот свободным оставили, дышать можно нормально, а то ввинтили бы кляп по самые гланды и сопи, как хочешь в две дырочки. Судя по ткани на лице и темноте вокруг, мне что-то надели на голову. Скорее всего — какой-то плотный мешок, наверно, чтобы клювом по сторонам не щёлкал.
Я непроизвольно застонал, сквозь стиснутые зубы от очередного приступа головной боли. К горлу подкатила волна тошноты. Ух, какое похмелье зазря пропадает! Меня вывернуло прямо в одетый на голову мешок. Противная тёплая қашица потекла по щеке. Фу-у, блин!
Хоть и противно, но стало намного легче. Теперь тошнило только от того что лежу лицом в собственной …, э-э, ну и так понятно.
Попытался изобразить червячка, ползая из стороны в сторону, пока не треснулся головой об стенку, так что искры из глаз посыпaлись (думал, что тряпка на голове загорится), а согнутые в коленях нoги упёрлись в другую стенку. Судя по тому, что мои шевеления никого не заинтересовали — я здесь один. А плавные покачивания, сменяемые периодическими подбрасываниями на колдобинах и звук мотора, намекают, что я заперт в багажнике движущегося автомобиля. И что-то подсказало мне, что едем мы уже давно — уж больно мочевой пузырь на душу давит.
М-да, попал. Вот тебе и крутой и непобедимый маг! Сқрутили как слепого котёнка — без особых проблем, найдя на хитрую гайку болт с левой резьбой. Видать совсем я зазвездился, вот и лежу сейчас за это в собственной бле… э-э рвотных массах, в багажнике машины. А судя по сигналам мочевого пузыря, максимум минут через тридцать, здесь дадут горячую воду, не дожидаясь установки счётчиков. Так себе будет месть, слабенькая конечно…
«Гордыня тебя обуяла, сын мой! Вот и расплачиваешься за сей грех.»
А
