Молчание во благо. 1 том - doditod
Металл дрожал в её руке, отражая тусклый свет фонаря над входом, а слёзы падали на пыль у её ног, оставляя тёмные пятна.
— Я всё испортила, брат, — выдохнула она. Она сжала кинжал, острие качнулось к её груди, и слова хлынули потоком: — Я заключила пакт с Зенинами ещё до того, как ты убил отца. Думала, ты сломаешь клан, и попросила их убрать тебя, чтобы я стала главой. Они должны лишить тебя голоса, а я — помочь. Но теперь… — Её всхлип оборвался, она подняла взгляд, полный боли. — Ты спас нас, а я предала. Они хотят не меня, а весь клан.
Мирак замер, его глаза сузились, но лицо осталось непроницаемым. В её глазах была не злоба, а боль — та самая, что часто появлялась, когда он задавал неуместные вопросы. Обычно живая, теперь она стояла сломленная, раздавленная.
— Что теперь? — спросил он буднично, без гнева, без удивления.
— Не знаю… — Кинжал опустился, плечи содрогнулись. — Ты всегда унижал меня, смеялся, называл слабой — а я могла общаться с тобой только после слов поддержки мамы. Я хотела отомстить, доказать, что я лучше… но не могу. Если помогу им, клан рухнет.
— Тогда не делай ничего, — сказал он тихо.
— Но… — Она вскинула глаза, слёзы текли ручьём. — Если откажусь, проклятие… Тоору сказал, что оно сожрёт меня.
— Прими последствия, — он смотрел прямо в её зрачки, не отводя взгляд. — Ты хотела забрать мой голос. Думаешь, я должен спасать тебя за слёзы?
— Я-я боюсь, — голос задрожал. — Но если ты заботишься о клане, и в отличие от отца — ухаживаешь за матерью — то надеюсь, что с ними всё будет хорошо.
Томоэ задрожала, её рука разжалась, и она выбросила кинжал.
Всхлипнула, закрыв лицо ладонями, и вдруг крикнула. Кожа на её руках потемнела, словно чернила растеклись под поверхностью, вены вспухли, извиваясь, как корни под корой. Проклятие пакта ожило — невидимая нить, связывавшая её с Зенинами, лопнула, и тьма хлынула наружу. Она рухнула на колени, ногти впились в пыль, оставляя борозды, а кожа трескалась, как сухая глина под солнцем. Чёрный дым вырывался из трещин, едкий, с тошнотворным запахом гнили, и её голос сорвался в хрип:
— Масакадо… Мирак… я не хотела…
Лицо застыло, но глаза дрогнули — тень боли мелькнула в их глубине. Её шея лопнула, обнажая мясо, что пульсировало, дым поднимался выше, а пальцы скрючились, хрустя, как ломающиеся ветки. Она свернулась в пыли, грудь вздымалась всё медленнее, из глаз текла не вода, а чёрная жижа, оставляя следы на её щеках. Проклятие пожирало её заживо, но не убивало — оставляло страдать, как предупреждал Тоору.
Мирак опустился рядом, его рука замерла над её плечом, не касаясь.
— Хорошо, что ты выбрала это, — сказал он тихо, голос дрогнул, как струна под пальцами. — Если видишь во мне проводника… я помогу.
Он не успел ничего больше — только подхватил её, когда дым рассеялся, а крик стих, и понёс в больничное крыло. Её дрожь затихала в его руках, но он чувствовал, как её тепло цепляется за жизнь, вопреки всему.
* * *
Тусклый свет ламп отражался от белого кафеля, дрожа на стыках плиток, а в воздухе висел липкий, горький запах — смесь трав и проклятой энергии, от которой першило в горле. Дверь палаты скрипнула, и из белого помещения вышла Сёко Иери — с тёмными кругами под глазами, что выдавали её усталость.
Она прислонилась к стене напротив Мирака, скрестив руки, и бросила коротко:
— Жива, — голос её был ровным, но в нём сквозило раздражение. — Только не жди, что завтра она вскочит и побежит заваривать тебе чай.
Мирак поднял взгляд. Его каменная маска, что держалась весь день, треснула — в глазах вспыхнул интерес.
— Что с ней?
Сёко вздохнула, вытащила сигарету из кармана халата и зажала её между губами, не зажигая.
— Проклятие пакта ударило по полной. Её тело — как треснувший кувшин. Кожа на руках и шее пошла трещинами, из них сочится чёрная гадость — не кровь, а что-то вроде проклятой смолы, густой и вонючей. Вены под ней вздулись, будто корни под корой, и ломаются, стоит ей резко шевельнуться, — она замолчала, покрутила сигарету в пальцах и сунула обратно в карман. — Но она выживет. Техника местного доктора — Араты — запечатала худшее. Жить сможет. Даже помогать, если захочет.
Мирак молчал, уставившись в пол, где свет ламп дрожал на кафеле. Сёко шагнула ближе, ботинки тихо стукнули по плитке, и она посмотрела на него с лёгким укором, скрестив руки плотнее.
— Она бормотала твоё имя, пока Арата её штопал —«Мирак, Мирак, прости». Ты серьёзно заставил сестру звать тебя странным именем? — Она выдохнула, увидев его спокойный кивок, и покачала головой. — Я бы на её месте плюнула на тебя, на клан и ушла в леса. Но она цепляется. Больше за клан, чем за тебя, но всё же.
Он поднял глаза, и впервые за день в них мелькнуло тепло — слабое, как искра в золе, тут же погасшее.
— До какого состояния она сможет поправиться?
Сёко хмыкнула, уголок её губ дёрнулся в кривой усмешке.
— Не притворяйся заботливым, «Мирак». Она и раньше не была бойцом — так что мало что изменилось, кроме того, что теперь и не станет. Руки двигаются, голова варит. Шить, считать, писать — всё это ей по силам, лишь бы не бегать да не махать мечом.
— Я думал пакт на наказание должен быть страшнее, — задумался Мирак.
— Ты не понял. Попытка применить проклятую энергию вызовет в ней мучительную боль, а после неё — смерть. Но да. Честно сказать, наказание ей досталось не самое плохое. Могло произойти нечто куда более страшное…
Мирак кивнул, коротко, будто ставя точку. Он шагнул к двери палаты, но замер, обернувшись к Сёко.
— Спасибо, — выдохнул он, голос тихий, но искренний, как редкий проблеск в его броне.
— Да, кстати,
