Маг красного знамени - Клим Руднев
— Опять кошмары? — тихо спросил он, когда Майя открыла глаза.
— Не кошмары, — грустно улыбнулась она. — Хорошие сны. Снилось, что мы дома, в библиотеке у Ольги Андреевны. Пили чай, обсуждали планы…
Иван обнял ее крепче. Рана от проклятого кинжала зажила сразу же, как только они оказались в мире без магии. Но другие раны — душевные — оставались болезненными.
— Хочешь позавтракать? — предложил он. — Могу приготовить те блинчики, которые ты любишь.
— Хочу зажечь огонь на ладони, — тихо ответила Майя. — Хочу увидеть хотя бы искорку. Полгода уже пытаюсь, но ничего не получается.
Иван ничего не ответил. Что он мог сказать? Что и сам иногда по ночам пытался создать магический свет? Что тоже скучал по тому ощущению силы, которое было в том мире?
Они молча встали с постели и направились на кухню. Квартира была небольшой — однокомнатная, на окраине города. Ивану удалось устроиться на завод токарем, Майя работала в библиотеке. Простая, тихая жизнь обычных людей.
— Смотри, — Майя указала на телевизор. — Опять новости про беспорядки.
На экране показывали кадры из разных стран. Протесты, митинги, столкновения с полицией. Мир менялся, но не так, как они надеялись в том, другом мире.
— Иногда думаю, — задумчиво сказала Майя, наливая чай, — может, нам стоило остаться? Помочь им справиться с трудностями?
— Интересно, как они там без нас? — Иван задумчиво прикоснулся к медальону на шее.
* * *
В это же время, в мире, который они покинули, Ольга Андреевна стояла у окна библиотеки и смотрела на дымящийся город. По улицам бегали люди с мешками награбленного добра. Где-то вдали полыхал пожар — видимо, снова подожгли правительственное здание.
— Как дела с продовольствием? — спросила она, обращаясь к Карцеву.
Полковник мрачно покачал головой:
— Плохо. Крестьяне отказываются везти зерно в город. Говорят, что за деньги им нечего покупать, а на продукты обменивать не хотят.
— А заводы?
— Половина остановилась. Рабочие требуют немедленного повышения зарплат, а директора говорят, что денег в казне нет.
Ольга Андреевна вздохнула. Полгода назад, когда пал режим Дзержинского, всем казалось, что наступит золотой век. Люди ликовали, магические существа вернулись в города, началось строительство нового, справедливого общества.
Но оказалось, что разрушить старое намного проще, чем построить новое.
— А как дела в других городах? — спросила она.
— В Москве — анархия. Петр Кулешов попытался объявить себя новым генсеком, но его свергли через неделю. Теперь там правит совет из семи человек, которые не могут ни о чем договориться.
— В Киеве объявили независимость от Союза, — добавил подошедший Громов. — Говорят, создают собственное государство.
— А Сибирь вообще от всех отказалась, — мрачно заметил водяной. — Там теперь правят местные кланы.
Ольга Андреевна прикрыла глаза. Когда рядом был Иван, все казалось возможным. Он умел объединять людей, вдохновлять на подвиги, находить компромиссы. А теперь…
— Может, попробуем связаться с ним? — робко предложил кто-то. — Домовые говорят, что можно попытаться открыть портал…
— Нет, — твердо сказала Ольга Андреевна. — Там он жив и здоров. А здесь его может убить первая же попытка применить магию. Мы не имеем права его звать.
В дверь постучали. Вошел гонец — молодой парень с перебинтованной рукой.
— Из лесов плохие новости, — запыхавшись, доложил он. — Волки объединились в стаи. Нападают на деревни. Говорят, их ведет какой-то волшебник.
— Еще один самозванец, — устало сказал Карцев. — Третий за месяц.
— А из-за океана телеграмма, — продолжил гонец. — Америка официально закрывает границы. Их поддерживает Канада и Мексика.
— Ну и пусть, сейчас проблем и без них хватит, — констатировала Ольга Андреевна. — После будем разбираться. Может, оно и к лучшему.
Она подошла к карте мира, висевшей на стене. Красные звезды, обозначавшие страны Союза, казались теперь насмешкой. Половина из них уже погасла.
— Что будем делать? — спросил Громов.
— Выживать, — ответила Ольга Андреевна. — И надеяться, что когда-нибудь мы сможем исправить то, что натворили.
* * *
А за океаном, в Вашингтоне, в Овальном кабинете Белого дома, происходил совершенно другой разговор.
Президент Соединенных Штатов Америки Джеймс Патрик О'Коннор сидел за своим массивным дубовым столом и внимательно изучал доклады разведки. Мужчина средних лет, с проседью в темных волосах и усталыми глазами за очками в тонкой оправе, выглядел измотанным. Последние месяцы выдались особенно тяжелыми — решение о начале открытого противостояния Союзу далось очень нелегко.
— Итак, Феликс, — сказал президент, обращаясь к человеку, сидящему напротив него, — вы утверждаете, что ситуация в Союзе критическая?
Собеседник О'Коннора производил тягостное впечатление. Феликс Дзержинский — а это был именно он, хотя президент знал его под именем Фредерик Стил, — мало походил на того элегантного и властного человека, каким являлся всего полгода назад. Левая сторона его лица была изуродована шрамами, оставшимися от взрыва под водой. Глаз на этой стороне был молочно-белым, мертвым. Левая кисть отсутствовала — на ее месте висел механический протез из полированной стали, который он прятал под темной перчаткой.
Когда Дзержинский говорил, было заметно, что его голос тоже пострадал — он стал хриплым, с металлическими нотками. При ходьбе он заметно прихрамывал на левую ногу.
— Не критическая, мистер президент, — хрипло ответил Дзержинский, — а катастрофическая. Центральная власть рухнула. В стране царит хаос. Это наш шанс — единственный шанс освободить мир от коммунистической угрозы навсегда.
О'Коннор снял очки и потер переносицу. За последние месяцы этот странный человек, назвавшийся экспертом по советским делам, стал его главным советником по вопросам Восточной Европы. Фредерик Стил появился из ниоткуда, но его знания о внутренней структуре Союза поражали даже опытных разведчиков ЦРУ.
— Вы понимаете, что речь идет о ядерной державе? — осторожно сказал президент. — Даже в состоянии хаоса они остаются крайне опасными.
— Именно поэтому нужно действовать быстро, — настаивал Дзержинский, механическими пальцами протеза перелистывая документы. — Пока у них есть время консолидироваться под новым руководством.
Кабинет, в котором они беседовали, был оформлен в классическом американском стиле. Темные деревянные панели на стенах, флаги США и президентский штандарт, портреты отцов-основателей. За спиной президента висела большая карта мира, на которой красным цветом были отмечены страны социалистического лагеря. За последние месяцы красных пятен стало заметно меньше.
— Послушайте, Фредерик, — президент встал и подошел к окну, выходящему на Южную лужайку, — я понимаю вашу обеспокоенность. Но военное вмешательство в дела суверенного государства…
— Какого суверенного государства? — перебил его Дзержинский, с трудом поднимаясь со стула. — Союз уже не существует как единое целое. Там идет гражданская война между различными фракциями. Мы просто поможем победить тем, кто разделяет
