Кукла 3 - Мир
Мать посмотрела на неё, сглотнула, и выдала:
— Я почему-то тебе уже не верю.
Сестра опустила руки и перестала играть пантомиму.
— Но это правда! — сказала она, глядя матери в глаза. — Они ввалились в квартиру, вскрыв дверь, схватили нас, сунули в мешки, и утащили на чердак. Там начали пинать, прямо в мешках! Удивляясь, что мы не спи. Не сильно, пинать, — потупилась она, — но все равно не приятно! — вскинулась, с вызовом взглянув на мать.
Мать — вновь сглотнув, пытаясь переварить услышанное, и осознать такое, не самое приятное действие, проведенное с твоими детьми. И посмотрела на меня, ожидая продолжения.
— Ну, сестра и вспылили. — развел я руками, и мамка вновь сглотнула тугую слюну, осознавая, что для пары охотников, регулярно ходящих в подземелья, что-то такое… как убийство пары людишек… да где никто не видит! Да тех, кто сам виновен и вообще вор-похититель — плевое дело! И ни совесть, ни что-либо еще, не будет их мучить. И кошмаров тоже не будет.
Мать зачем-то взглянула на свою дочку — та закивала, подтверждая мои слова. Вновь, на несколько минут выпала в прострацию, а я тем временем разлил чай по чашкам — чайник как раз закипел.
— Значит…
— Больше мы никого не убивали! — выпалила сестра, с вызовом и некой долей презрения глядя на родительницу, вскакивая, упираясь ручками на стол,
Как бы говоря ей своим видом и голосом «мам! Ну как ты могла такое подумать!».
— Ну, кроме монстров. — добавила она через некоторое время, сев нормально, обратно на стул, — И те трое сами напросились… — потупила она взор.
— Да… — зачем-то, к чему-то, о чем-то сказала мать. — Да… — и тоже опустила свой взгляд.
Только взгляд её уперся в чашку чая, и она, подняв её словно бы деревянной рукой, подув, сделала глоток.
— Вкусно. — без эмоциональным голосом сказала она и вновь пригубила из чашки.
— Это травы из подземелье. — сказал я, положив голову на руку, поставленную локтём на стол.
— Пууууффу… — выпустила струю мамка, выпуская наружу все, что только что втянула в себя, — эхе-аха-ха!
— Или нет… — отвел я взгляд в сторонку, и заводил пальчиком по столу, типо «а я тут не причем», — обычный чай…
Мать, откашлявшись, поглядела сначала на чашку, а потом сурово уставилась на меня, всем видом говоря — не издевайся!
— Что? — поднял я голову с ладони и взглянул в ответ.
Вновь взглянула мать на чашку с чаем. Понюхала.
— Ты не почувствуешь там ману своим носом, — просветила её сестра внимательно смотря за действиями родительницы, и делая личико и голос таким, каким они обычно бывают при просвещении бабушек, в области какой-нибудь современной техники — снисходительно-покровительски-нежным! — Брат регулярно пичкает вас всякими травами и отварами для вашей молодости красоты и здоровья. — покивала сестрица сама своим словам, все так же смотря на мать все тем же взглядом, — Уже года три так точно, — добавила она уже чистую отсебятину для достоверности и вновь покивала, — Может больше, не знаю. Не следила. — и вновь кивки.
А мать вновь посмотрела на чашку. И вновь на меня. И я сделал «фють», начав тихо насвистывать что-то неясное, водя пальчиком по столу и смотря куда-то в окно — это не я! Это не я! Вам показалось!
— Вы разве не замечали, что чай в чайной коробочке никогда не кончается, и всегда свежий и вкусный?
— Я думала… — пробормотала мать, все так же рассматривая отвар, — это Майкл покупает.
— А папа думает, что ты, — кивнула сестра, слегка улыбнувшись, — Брат специально все так подстраивает.
— А…
— Не, колбасу реально Папа покупает, — усмехнулась сестренка, и бросила взор к холодильнику.
Открыла, достала колбасу, закрыло, стала грызть палку прямо так, зубами срывая пленку.
— И кстати хорошая, — проговорила она с набитым ртом, — Где он её берет? Из чего она?
Я посмотрел на неё, оторвавшись от вида окна, посмотрел на колбасу…
— Ты не захочешь этого знать.
И вновь отвернулся к окошку, за которым такой прекрасный вид…
— Ну и ладно. — пожала плечами сестрица, и откусила новый кусок.
А мать, поставила чашку на стол, выдохнув, словно бы думая, что теперь делать. Но только мысли её явно сбились, так как в кадр, в поле зрения её глаз, попали её собственные руки, её кисти рук, и её же пальцы. Кисти молодой девушки! Пальцы юной прелестницы!
Пошевелила пальцами, размяв их так и эдак, туда-сюда. Подвигала… до неё дошло — ей сорок! Она не старуха, но… ни кремов, ни еще каких-то омолаживающих процедур, ничего! Не для рук! Для лица — да! А вот руки… не находили для себя ни времени, ни сил не средств, и небыли тронуты ничем, но при этом. её руки — девочка девочкой, а не сорокалетняя баба с двумя детьми и работой по двенадцать-пятнадцать часов в день.
Она с шоком и вызовом уставилась на меня. А я — еще сильнее отвернулся, пялясь во все то же окно и вновь начал насвистывать — это не я! Это не я! Я не причем! Меня тут нет!
— В подземельях не растут травы! Тем более лекарственные! — заявила мать, словно бы обвиняя меня в мировой лжи.
— В подземельях нет, — кивнул сестренка, соглашаясь с матерью, — а… — и посмотрела на меня.
— Ах, — вздохнул я и повернулся к матери лицом, приняв серьёзное выражение лица.
Положил руки локтями на стол, сцепив их в замок пред лицом и спрятав за ними губы, начал говорить:
— Если взять камень маны среднего размера, разбить, растолочь, сделав порошок, налить в вводу, добавить туда этот порошок и соль, вскипятить под давлением… — мать в этот момент кивнула, явно понимая, к чему я веду и знает этот сверх простой рецепт, что хорошо, значит я не открою чего-то нового и необычного для этого мира, — остудить данную воду, — вновь взгляд на мать, что вновь кивнула, но на этот раз кивком решила не ограничится, уже поняв, о чем я говорю.
— Получится зелье маны. Низкокачественное. Но… — посмотрела она на меня и
