Дракон из Каэр Морхена - Герр Штайн
Суть кроется в мелочах — и не стоит недооценивать наблюдательность людей.
Они сразу заметят, что несмотря на богатые, привлекающие внимания одежды, его обувь стара — это означало что он не подобен высоким господам, не ездил на лошадях или каретах. А ходил всюду сам — и благоприятнее отношение будет людей добрых, после восстания Кровавой Соколицы взбудораженных. Тем более нынче много всяких лже-жрецов, пытающихся на народе нажиться.
Вот только не брал платы никакой за учения свои лебеда — лишь покушать немного, да послушать за едой речи свои.
В сравнении с теми, кто требовал за благословления свои сребро аль шкуры животины ценной — выгодно смотрелся Лебеда, и знал он об этом. Но ничуть не смущался — доселе никогда он не использовал подарки людей ради себя самого, только для распространения убеждений своих. Почему он должен был смущаться вещам, которые помогают ему распространять правильные слова свои, которым уже внимают многие тысячи людей всего Севера?..
…И ещё тысячи не вняли.
Не мог везде побывать пророк по всё той же причине — сам он ходил, своими ногами.
Но по крайней мере хоть раз в каждом городе побывать он должен — и град Камелот доселе незаслуженно избегал его внимания и взора всякого.
— Отправляемся в город рыцарей мы, Камелотом зовущийся. Рыцари тамошние познать мои слова могут. — на очередном привале объявил своим ученикам и последователем Лебеда, и внимали они каждому его слову.
Обрадованы они были — то видно было, ибо встречались им угрозы разные на пути своём. Ведьмаков было мало слишком, и плодились существа повсюду. В лес Брокилон не смел ни один ведьмак заходить, драконами порой там появляющимися отгоняясь. Отчего различные твари земные логова там свои создали, плодясь безостановочно — и выходя потом в большой мир на промысел свой хищный.
Быстро они добрались до мест, которые раньше княжеством Бругге были. Однако князь тот за владениями своими уследить не смог, в войну ввязался с собственным народом. И народ сделал свой выбор — Лебеда слышал рассказы из этих земель… Люди сами шли под защиту рыцарей, в стальные доспехи облачённых.
— …акон… Дракон!.. — с ужасом во тьме вечерней раздался вопль последователей Лебеды, бегущих к основной группе, к основному шествию, которое возглавлял сам старец.
— Дракон?.. — нахмурился глава процессии, знающий, что эти существа были как ужасными, так и великими. Подобными людям в чём-то — ибо в один момент могли помочь человеку иль нелюдю, а в другой уничтожить крепость одну-другую. И никто не знал, что ожидать от них. — Точно дракон? Быть может ослизг или виверна? Сколь много лап у него было?
— Ч-четыре, пророк!.. — вскоре раздался пытающий отдышаться голос одного из прибежавших людей. — Точно четыре!.. И жрёт он людей!.. И скот!.. И…
— Значит, всё-таки дракон. — выслушав собеседника, тяжело вздохнул старец, к тому же понимая, что сейчас помочь ему людям надо. Иначе он собственным словам супротив пойдёт. — Оставайтесь все тут, дракону вы не угроза!.. — странствующий пророк громко оповестил последователей о своём решении. — Один я пойду. Дракона убежу, что делать так не надо.
Посмотрели на старца ошалелыми, но вместе с тем — полными надежды взглядами.
Сомневались они в том, что тварь драконью убедить можно, но и в учителя своего верили. Сам же Лебеда считал вот что — коли дракон тварь разумная, к ней найти подход можно.
И направился он в одиночку к месту, где дракон обосновался… И не соврали ученики его — и впрямь там была тварь огромная, крыльями увенчанная и лапы четыре имеющая. Во тьме вечерней слабо поблескивала чешуя её золотая, а пасть и прямь с хрустом ломала кусок плоти какой-то, да кровь капала с её пасти страшной.
— Златой дракон!.. — воздел к небу факел зажженный Лебеда, в иной руке держа раскрой книгу свою Добрую. — Это скот людской! Не поедай его, не ты растил его!.. Не положено так по всем законам праведным, не тебе сия животина принадлежит! Отступись!
— Оу?.. — раздался в голове старца чей-то рыкающий голос, почему-то бывший женским. — Человек? Какой смелый человек! Отступиться, говоришь… Ох, знал бы ты, сколько наш род сделал для людей — скот лишь самая малая плата. Но всё-таки, ты донельзя забавный, маленький двуногий, не побоялся изгнать дракона не мечом или магией, но словом праведным, кхра-ха-ха-ха!..
Дракон тут же принялся смеяться так громко и заливисто, что аж крылья распахнул свои, да пасть воздел к вечернему небу, тень на Лебеду накладывая.
Тогда направил золотой дракон, драконицей оказавшийся, в Камелот.
Сказал, что там он найдёт все ответы на свои вопросы — после чего обладательница крыльев взяла да просто-напросто улетела.
А в лагере своих последователей Лебеда с удивлением услышал, что теперь его авторитет вырос ещё выше — они посчитали, что изгнал дракона он, а не сама та улетела. Но не было времени у пророка на ошибку указывать, в Камелот со всех своих старческих ног он поспешил.
…И к утру следующему он достиг белокаменных стен Города Рыцарей, дойдя по широкой, мощной желтым кирпичом дороге.
По которой неспешно шагала необычная процессия — маленькая девочка, но явно чародейка с пёсиком небольшим. Ибо за ней шёл самый настоящий голем из соломы, рыцарь в странном стальном доспехе, да самый настоящий лев с востока — явно прирученный. Вон как неуверенно оглядывал местность.
В легенду о чародейке также вписывалась загадочность слов её. Сказала юная чародейка, что они победили злую ведьму, и теперь она желает получить путь обратно домой, голем — мозги, чтобы стать умным. Странный рыцарь — настоящее сердце, а неуверенный лев — саму смелость. И всё это они собираются просить в качестве награды у волшебника, что живёт в белокаменном городе.
…И насколько увидел Лебеда позднее, когда сам направился на аудиенцию во дворец — своё эта странная компания получила.
Самого его допустили в тронный зал лишь в одиночку и только вечером. Но даже это было большим достижением, ведь иные короли и вовсе не желали слушать Лебеду, который говорил странные для них и знати вещи.
— Никаких следов Лилиты… Чудно. — раздался чей-то мужской
