Эпоха Титана 3 - Артемий Скабер
Но Титан во мне не сдался. Я начал медленно, буква за буквой выводить письмена. Поэтому и пришлось сократить всё своё повествование до очень короткого абзаца. Выдохнул и вытер пот со лба.
— Я думал нам тяжело писать… — хмыкнул Борис в какой-то момент моих стараний.
Ничего не ответил. Закончил. Отложил ручку. Посмотрел на них. Матросов всё ещё писал. Губы шевелились — проговаривал слова про себя. Лоб сморщен от напряжения. Пот капал на бумагу, размывал чернила в одном месте.
Василиса дописала раньше. Отбросила ручку в сторону. Та покатилась по полу, ударилась о стену. Листы смяла в руках, потом разгладила резко, с силой. Дышала сквозь зубы.
Ещё минута. Борис закончил. Положил ручку аккуратно. Выдохнул. Руку прижал к ране — болит. Откинулся на стену, закрыл глаза.
Встал. Забрал все три стопки. Свернул, засунул под плащ, что мне накинули. Бумага шуршала.
— Ждите здесь, — сказал.
Борис открыл глаза. Посмотрел на меня снизу вверх. Развернулся. Пошёл к двери.
Дошёл до кабинета Чешуи. Дверь приоткрыта. свет горит. Слышал голоса внутри. Кто-то докладывает. Подождал секунд двадцать.
Голоса стихли. Кто-то вышел — сержант, форма мятая, лицо усталое. Прошёл мимо, не глянув. Торопится куда-то.
Толкнул дверь. Вошёл.
Чешуя сидел за столом. Завален бумагами. Папки, отчёты, фотографии. Сам лейтенант без кителя, рукава закатаны, галстук ослаблен.
Поднял голову, когда увидел меня. Выражение не изменилось, просто ждал, руки на столе. Пальцы барабанили по дереву.
Подошёл, достал три стопки листов и положил перед ним. Одна за другой. Своя в стороне, две других толще.
Чешуя смотрел на бумаги, секунда тишины. Потом руки метнулись вперёд. Резко. Жадно. Схватил показания Матросова. Придвинул к себе ближе. Глаза упали на первую строчку.
Читал.
Молча. Быстро. Губы шевелились чуть-чуть — проговаривал про себя какие-то слова. Глаза бегали по строчкам. Слева направо. Вниз. Следующая страница.
Я стоял и ждал.
Лицо Чешуи начало меняться. Сначала — концентрация. Брови сдвинулись. Морщины на лбу углубились. Потом — что-то ещё. Удовлетворение? Нет. Больше. Предвкушение.
Он перевернул страницу, ещё одну. Пальцы дрожали слегка.
— Так-так-так, — пробормотал он себе под нос. — Вот оно… Вот оно, сука…
Голос тихий, почти шёпот. Но я слышал каждое слово.
Он отложил Матросова. Схватил показания Мамонтовой. Читал быстрее. Проверял. Сверял. Искал совпадения. Глаза сузились.
— Да! — вырвалось у него. — Да, твою ж, да!
Кулаком стукнул по столу. Бумаги подпрыгнули. Пепельница звякнула.
Дочитал. Откинулся на спинку стула. Стул скрипнул под весом. Выдохнул с облегчением, с наслаждением.
На лице появилась улыбка, растянулась от уха до уха. Хищная, мрачная, довольная. Как у хищника, который загнал добычу в угол и знает — она никуда не денется.
— Отлично, — сказал он негромко.
Посмотрел на меня. Глаза блестят.
— Просто отлично, — повторил громче. — Этого… — Он постучал пальцем по бумагам. — Этого хватит, с лихвой хватит.
Взял сигарету. Чиркнул зажигалкой. Затянулся. Дым выпустил через нос. Расслабился.
— Значит, вы его арестуете? — спросил я.
Чешуя хмыкнул. Качнул головой. Улыбка стала шире. Насмешливая.
— Арестую? — повторил. — Володя, Володя… Ты не понял.
Лейтенант наклонился вперёд. Локти на стол. Сигарета дымится между пальцами.
— Грибков — пешка, — сказал он медленно, смакуя каждое слово. — Мелкая, ничтожная пешка. Мы только начинаем, мальчик.
Пауза. Затянулся снова. Дым в лицо мне. Не отвёл взгляд.
— Ты не просто прижал майора, — продолжил Чешуя. — Ты дал нам официальный повод вцепиться в его покровителя — генерала Краснова.
Я молчал. Смотрел на него.
— А Краснов, — голос Чешуи понизился, стал тише, жёстче, — это «кошелёк» и «руки» рода Медведевых в армии.
Пауза. Он смотрит мне в глаза и ждёт реакции.
Я ему не даю. Лицо каменное.
— Мы два года не могли к нему подобраться, — продолжил лейтенант. — Два гребаных года, Володя. Краснов чист. Документы чисты. Связи прикрыты. Он осторожный ублюдок. Профессионал. — Затянулся. — А ты вскрыл его за один день. Пусть это только начало. Но теперь у нас есть всё, чтобы начать его прижимать. Я же не просто так позволил ему вмешаться и забрать Грибкова. Он показал себя, свои интересы. И теперь вот с этим… — указали на бумаги. — Дело пойдёт куда быстрее. Кстати, ты чего так мало написал? Думал, что за каждую букву нужно платить?
Чешуя засмеялся. Я никак не отреагировал. В моём случае каждое слово действительно имело цену. Переключился на то что он сказал. Картинка сложилась в голове.
Вся операция. Грибков был просто наживкой. Бойко и Чешуя с самого начала вели игру против Медведевых. Выпустили Матросова и Мамонтову не просто так. Выпустили со мной. Зная, что мы пойдём за кейсом. Зная, что Грибков следит. Зная, что он придёт.
Они использовали меня как таран. Чтобы пробить стену, чтобы создать инцидент. Официальный повод для атаки на Краснова.
Красиво. Эффективно. Похоже, многоходовку здесь провернул не только я. Внутри кольнуло. Злость? Нет. Что-то другое. Уважение? К людишкам?
Хмыкнул.
Как я и думал меня использовали против рода Медведевых. Отлично, скоро они дадут мне свои ресурсы, чтобы я смог с ними сразиться. А пока подождём и подыграем им.
— А ведь я даже не старался, — сказал вслух.
Чешуя перестал улыбаться. Лицо стало жёстким.
— Вот это и есть проблема, Володя, — сказал он. — Вот это… Твоя главная проблема. Что ты умудряешься поставить на уши всё вокруг даже не напрягаясь. Как?.. Не знаю! Но у тебя чертовски хорошо получается.
Встал из-за стола. Обошёл его. Подошёл ближе. Встал передо мной.
— Теперь ты — главная мишень на доске, — сказал он тихо, медленно. — Понимаешь? Главная. Медведевы захотят убрать свидетеля, который топит их генерала. Тебя, Володя. Тебя захотят убрать.
Пауза.
— Не арестовать. Не запугать. Убрать, — повторил он. — Труп в канаве. Или несчастный случай на тренировке. Или пропал без вести. Понял? Да что там, военные подключатся к этому.
Я молчал.
Чешуя сделал шаг ближе. Почти вплотную.
— И это только полбеды, — продолжил он. — Змеев рвёт и мечет. Он считает, что СКА «украло» у него ценный актив. Тебя, Володя. Тебя украли у него.
Голос стал насмешливым.
— Он думал, ты будешь его глазами в Корпусе 10. Его собачкой. Его инструментом, а мы забрали тебя на базу. Легализовали, дали форму, теперь ты наш.
Чешуя отступил на шаг. Скрестил руки на груди.
— Ты умудрился за две недели стать точкой конфликта между двумя Великими родами, — заключил он. — Медведевы хотят тебя
