Последний Герой. Том 9 (СИ) - Дамиров Рафаэль

— То есть версия о том, что он убивает только приезжих, рушится, — подвёл итог шеф.

— А ещё не забывайте, Семён Алексеевич, про записку, которую нашли в кармане у наркомана, где он посмертно обвинял Черноусова.

— Ну, это уж вообще ни в какие ворота, — задумчиво проговорил Морда. — Всё очень странно. Похоже, у Черноусова тоже рыльце в пушку. Я не думаю, что он как-то связан с нашим людоедом, хотя… чёрт его знает. Ты, Максим, пока это держи при себе.

— Свои подозрения я всегда держу при себе, Семён Алексеевич. Чтобы не дать оппоненту подготовиться.

— Даже не знаю… — пробормотал шеф. — Но молодец…

В этот момент у Мордюкова в кармане зазвонил мобильный. Он ответил на звонок:

— Алло… Да, еще на работе… Как сбежала⁈ В смысле — сбежала⁈ Вы что там? Охренели совсем⁈

За несколько минут до этого

Катю поместили в отдельную палату. Жизнь девушки была вне опасности, но врачи ее оставили на ночь под наблюдением. Черноусов выделил сотрудника для охраны.

Тот сидел в коридоре на кушетке — молодой сержант томился тут в полной амуниции: пистолет, наручники, газовый баллончик. Сидел, уткнувшись в телефон, изредка поднимал глаза, когда мимо проходила медсестра.

За окнами плыла чернота. В коридоре горело только дежурное освещение, тусклое, желтоватое, чтобы не мешать пациентам спать.

Сержант строчил сообщения в какой-то чат, сыпал фотки со своим селфи, с припиской: смотрите, я на посту. А вы там бухаете. А я охраняю покой страны.

В это время дверь палаты за его спиной тихо приоткрылась. Скрипнула. Парень вздрогнул от неожиданности и спешно спрятал телефон в карман, словно ученик на уроке.

В дверном проеме появилась Катя — бледная, как смерть, с перебинтованной рукой. Повязка уже сползла, и из-под бинтов сочилась, капая на пол, кровь, оставляя на больничной пижаме тёмные, почти чёрные дорожки следов.

Волосы растрёпаны, глаза испуганные. Сержант от такого зрелища даже сглотнул, привстал.

— Что с тобой? — растерянно выдохнул он.

— Помоги мне, — еле слышно пробормотала Катя. — Рука… — она подняла окровавленную руку. — Повязка не держит. У меня открылось кровотечение… кровь бежит и бежит… помоги, мне очень плохо… скорее…

— Сейчас, сейчас, — засуетился сержант. — Я кого-нибудь позову!

Дежурной медсестры на посту не было. Сержант рванул в сторону сестринской. Там — заперто.

— Чёрт, где же медсестра? — выдохнул он, чувствуя, как холодеет внутри. — Нужен дежурный врач… Девчонке нужна помощь.

Мысли путались. Если она умрёт в его дежурство, что будет? Девчонка совсем… Он забарабанил в дверь, стучал кулаком, переполошил всё отделение.

Из-за угла вышла, недовольно зевая и морщась, медсестра с кружкой чая.

— Ты что шумишь? А ну прекрати! — прошипела она. — Разбудишь всех!

— Там помощь нужна! — выпалил он. — Там девушке плохо, этой, как её… Строковой! У неё кровотечение открылось!

— Как оно могло открыться? — нахмурилась медсестра.

— Вы не понимаете, — задыхался сержант, — она вся в крови! Зовите врача!

— Пойдём посмотрим, — сказала медсестра, поставив кружку.

Они поспешили к палате. Дверь была открыта настежь. Внутри — никого. Только на пороге темнела лужица свежей крови, блестевшая багрянцем в тусклом свете коридорных ламп.

— Твою мать… — выдохнул сержант и схватился за голову. — Обманула…

Он выхватил телефон и лихорадочно стал набирать номер дежурной части.

Мы буквально летели с Мордюковым в больницу. А толку — беглянки и след простыл. Ни сержант, ни охранник внизу на вахте больше её не видели.

— Как она ушла, в одной пижаме в ноябре⁈ — гремел Мордюков, отчитывая сержанта. — Ты куда смотрел? Остолопа кусок!

— Я… я не знаю, — лепетал сотрудник. — Она выглядела такой беспомощной, такой испуганной, я думал, ей правда плохо…

— Пло-охо! — передразнил шеф. — Бинт сорвала, разбередила себе швы, выдавила три капли крови — а ты уже повёлся! Тебе не в органах служить, а в супермаркете на кассе сидеть!

— Да я… я первый раз с таким столкнулся, — лепетал сержантик.

— Семён Алексеевич, — одёрнул я шефа, легонько взяв за рукав, прошептал на ухо. — Не наседайте на пацана. Зелёный он ещё. Это недоработка его руководителя, не его вина. Не проинструктировали, не проверили, не обеспечили. Надо было посадить кого-то поопытнее.

— Понаберут по объявлению! — выдал свою коронную фразу Морда.

— Хотя, — добавил я, — не сомневаюсь, что наша Катерина смогла бы провести любого сотрудника в Нижнереченске.

— Ну да, — буркнул полковник, поправляя воротник рубашки. — Но мы же не можем с тобой разорваться и везде успевать. Сидеть тут и каждого сторожить самолично. Етишкин пень!

— Так точно…

Он махнул рукой.

— Да и ладно, хрен с ними. Наше дело — людоеда найти. А убийство Харченко — это уже головная боль местных. Пускай сами девку ищут. Ротозеи.

— Так-то оно да, — согласился я. — Да вот только чувствую, Семён Алексеевич, что всё это звенья одной цепочки.

— Это почему? — Мордюков развернулся ко мне всем корпусом. — Думаешь, наша Катя и есть людоед?

— Нет, это очень вряд ли. Но она ищет того, кто может им быть. Своего отца. И даже… Семен Алексеевич, возможно, это и неплохо, что ей удалось скрыться.

— Ну да, ну да, наградить их всех надо за это, — пробурчал Мордюков.

Но мысль мою он уже уловил. Я кивнул и пояснил:

— Она одержима идеей найти папашу. И если он здесь — а я уверен, что он всё ещё в Нижнереченске, — она его рано или поздно найдёт. А мы найдём её. И она выведет нас на него.

— О как… — одобрительно хмыкнул Мордюков. — Звучит как хитрый план.

В это время у меня зазвонил мобильник. Незнакомый номер в такой глухой час. Странно.

— Алло, — я взял трубку.

— Максим, я сильно извиняюсь за поздний звонок, — раздался знакомый женский голос. — Это Яна… ну, психолог. Вы же помните?

— Да-да, конечно. Добрый вечер… вернее, доброй ночи уже, — ответил я.

— Так вот, — продолжала женщина, — у меня есть важная для вас информация. Нам бы встретиться, переговорить.

— А если по телефону?

— Нет-нет, по телефону нельзя такое.

Я со вздохом примостился на кушетку.

— Ну, завтра с утра можно… Или, может, сегодня, прямо сейчас, если вы свободны.

— Да, я свободна… И я не усну, пока не сообщу вам это.

Мордюков смотрел прямо на меня, и я сделал большие глаза.

— Хорошо, я сейчас подъеду.

— И будьте, пожалуйста, один. Так мне будет спокойнее.

— Так что случилось-то? — спросил я.

— Не по телефону, Максим, — упорствовала та.

— Ну хорошо, я подъеду один. Адрес я помню.

— Нет, я не дома, — перебила Яна.

— А где?

— Ну, вообще, я сейчас сижу в кофейне, но давайте встретимся в месте, где никого нет. В Центральном парке, на лавочке возле памятника Ленину.

— Ну, давайте. Что за конспирация такая?

— Я всё объясню при встрече.

— Хорошо. Буду там… э-э… — я посмотрел на часы. — Минут через десять-пятнадцать.

— Тогда до встречи, — сказала она. — Я там буду минут через пять уже.

— Хорошо, — я положил трубку.

— Кто это? — с трудом дождавшись, спросил Мордюков.

— Не поверите, психолог. Та, что разговаривала с Катей. Вдруг просит со мной встречи.

— Ну так пусть приезжает в отдел, — буркнул шеф. — Если что, мы можем ещё немного задержаться.

— Она попросила встретиться на нейтральной территории, так сказать, — ответил я.

— Ну ладно, отвези меня домой, Максим, — вздохнул Мордюков. — Сам съезди, переговори. Надеюсь, оно того стоит.

Яна сидела в кофейне — та работала допоздна. Хотя кофейней это было сложно назвать: полубар, полукофейня, с алкоголем на стойке и запахом кофе вперемешку с винными парами.

После разговора с Яровым она сбросила звонок и набрала другой номер.