Том 1. Клоун - Cuttlefish That Loves Diving
— Я тоже за, — Корнели обнаружил, что от одних только разговоров о математике у него начинает болеть голова.
— Что ж, хорошо, — «неохотно» кивнул Клейн.
Если бы ему не удалось убедить товарищей, пришлось бы пойти другим путём: как и в прошлый раз, попытаться договориться с Леонардом, сыграв на том, что у каждого есть свои тайны. Пришлось бы пожертвовать какой-то информацией, чтобы тот ушёл. Но теперь проблема была решена!
Глава 162: Яростное солнце
Слабый свет пробивался сквозь узкие витражные окна под потолком, делая сумрак в церкви Морса чуть менее густым.
Клейн сидел в первом ряду левого прохода, положив цилиндр на колени и прислонив трость к ноге. Его взгляд был устремлён на алтарь.
Там не было статуй — лишь огромная Священная Эмблема Тьмы: на иссиня-чёрном фоне, усыпанном сияющими точками, покоилась ровно половина Багровой луны.
В стене за эмблемой были проделаны многочисленные отверстия. Солнечные лучи, проникая сквозь них, собирались в чистые, миниатюрные световые пятна, которые, сливаясь с почти ночной темнотой вокруг, превращали стену в подобие величественного звёздного неба.
Ни Богиня Вечной Ночи, ни Вечное Палящее Солнце, ни Повелитель Бурь — ни одно из ортодоксальных божеств не оставило своего конкретного образа. Поклоняться и молиться можно лишь их символам… Похоже, это ещё одно проявление принципа «нельзя смотреть прямо на божество»… — Клейн позволил мыслям течь свободно, не торопясь использовать возможность в одиночестве изготовить Талисман Солнечной Вспышки.
Он считал, что в таких делах необходимы осторожность, терпение и выдержка. В первые десять-пятнадцать минут Леонард и Корнели могли в любой момент вернуться, чтобы напомнить о каких-нибудь мерах предосторожности.
В абсолютной тишине время летело незаметно. Клейн внезапно очнулся, достал свои серебряные часы с узором из виноградной лозы и, щёлкнув крышкой, взглянул на циферблат.
Прошло двадцать минут… — беззвучно прошептал он, отложил в сторону полушёлковый цилиндр и инкрустированную серебром чёрную трость, после чего встал и направился в относительно укромный угол возле алтаря.
Сначала он встал боком к алтарю, но, увидев огромную Священную Эмблему Тьмы и это священное зрелище, напоминавшее проекцию ночного неба, он почувствовал необъяснимую неловкость и смущение. Поэтому он развернулся и встал к алтарю спиной.
Затем Клейн снял с внутреннего кармана фрака Запечатанный Артефакт 3-0782 и, наклонившись, положил эту старинную эмблему из тёмного золота на пол.
Взглянув на абстрактный символ солнца, Клейн достал небольшой огарок свечи с примесью сандала и поставил его прямо под Запечатанным Артефактом.
Это был бинарный ритуал, которому он «научился» у Вечного Палящего Солнца: предмет, тесно связанный с божеством, напрямую символизировал его, а свеча — самого себя.
Сделав глубокий вдох, чтобы успокоить нервы, Клейн начал выкладывать остальные предметы для ритуала: резец, две тонкие золотые пластинки, эфирное масло Солнца — вытяжку из смеси подсолнухов с чёрной, золотой и белой каймой, порошок золотого бергамота и порошок розмарина.
Закончив с приготовлениями, Клейн привычным движением направил свою духовную силу с помощью ритуального серебряного кинжала, обошёл импровизированный «алтарь» по кругу и создал невидимую, герметичную стену.
Он присел на корточки, отложил кинжал и, протянув правую руку, силой трения своей духовности зажёг свечу, символизирующую его самого.
В колеблющемся желтоватом свете Клейн взял эфирное масло Солнца и капнул одну каплю на пламя.
Вспых! — по комнате разошёлся призрачный туман с лёгким запахом солнечного света.
Сжёгши порошки золотого бергамота и розмарина, Клейн взял в руки резец и золотую пластину, встал, отступил на шаг и произнёс на древнем гермесском языке:
— Кровь Вечного Палящего Солнца. Вы — неугасимый свет, воплощение порядка, бог контрактов, хранитель торговли.
«Неугасимый свет», «воплощение порядка», «бог контрактов», «хранитель торговли» — всё это были части титула Вечного Палящего Солнца. Без префикса «кровь Вечного Палящего Солнца» ритуал потребовал бы ответа от самого божества, и тогда, как подозревал Клейн, Вечное Палящее Солнце узнало бы в нём того самого наглеца, что осмелился посмотреть ему в лицо. В этом случае Леонард и Корнели, вернувшись, обнаружили бы лишь горстку чёрного пепла.
Кроме того, ритуал следовало проводить на древнем гермесском языке — языке жрецов, берущем начало от самой природы. Только он, хоть и не обеспечивал защиты, но обладал достаточной силой, чтобы заклинание, миновав Вечное Палящее Солнце, обратилось напрямую к Мутировавшей Священной Эмблеме Солнца.
Поскольку он, по сути, крал божественную силу, Клейн не мог заранее провести гадание на успех предприятия — он считал, что это снова заставит его встретиться с божеством лицом к лицу. Поэтому, с замиранием сердца, он осторожно произносил дальнейшие слова заклинания:
— Я молю Вас, молю даровать мне силу, даровать мне силу для создания Талисмана Солнечной Вспышки. О, кровь Вечного Палящего Солнца, передай свою мощь моему талисману… О, золотой бергамот, трава, что принадлежит владениям солнца, передай свою мощь моему талисману…
Когда заклинание близилось к концу, Клейн вдруг почувствовал, как перед глазами что-то вспыхнуло.
Старинная эмблема из тёмного золота засияла ослепительным светом, словно само солнце сошло на землю.
Клейна охватил невыносимый жар. Его волосы мгновенно раскалились и, казалось, вот-вот вспыхнут.
Ему казалось, будто он босиком стоит на раскалённом полуденным солнцем песке, а его лицо и тело со всех сторон хлещут порывы обжигающего ветра.
В этот момент он понял, что должен что-то сделать, направить и высвободить эту испепеляющую силу, иначе он сам превратится в живую свечу.
Почти не раздумывая, с мыслями, кипящими, как каша, Клейн поднял руки. Повинуясь инстинктам, памяти и указаниям ритуала, он, с помощью своей духовной силы и бушующего ветра, начал резцом выводить на обеих сторонах золотой пластины символы, соответствующие числа, магические знаки и древние письмена.
Снаружи церкви Леонард стоял в тени, прячась от полуденного солнца.
Внезапно он заметил, что солнце стало светить гораздо ярче, как в самые жаркие дни начала июля.
Он прищурился и посмотрел на небо. На синем «занавесе» не было ни облачка, ни пылинки — оно было чистым до восхищения.
— Странная погода, — стоявший поодаль Корнели тоже заметил перемену.
Леонард хотел было усмехнуться в ответ, но вдруг слегка наклонил голову.
Он нахмурился, его взгляд испытующе устремился на церковь.
— Хорошо, что Розанны здесь нет, а то бы она жаловалась, что солнце портит ей кожу, — Леонард отвёл взгляд и с улыбкой произнёс.
Ослепительное солнце светило всего несколько минут, а затем
