Скромный метаморф - Жером Фандор
Следствием этой ситуации стало увольнение Винки и её уход в Хогвартс. Но из-за меня, из-за той резни, которую я устроил в Азкабане, бывшие ПСы побоялись так развлекаться, наверняка думают, что ненавистник ПСов с его страшной химерой до сих пор на свободе. Из-за этого Винки осталась с Краучами. Всё как и раньше: один со свободой воли, другой под Империо. Только теперь наоборот. И в этом состоит главная проблема. У врага есть преданный домовой эльф, которые, чёрт возьми, могут пользоваться трансгрессией на территории Хогвартса.
И ведь как назло карта не показывает ни питомцев волшебников, ни домовых эльфов, которых многие волшебники ставят примерно на один уровень с первыми! Так было и на Карте Мародёров, и это перешло на Карту Уизли. Заметка на будущее: сказать близнецам, чтобы они со своей командой доработали этот аспект карты.
Я даже могу представить как развивалась ситуация. Винки получила приказ собирать информацию. Мои ребята из Даров Магии обсуждали Феликс Фелицис, потому как знали, что он будет сегодня готов. Я им уже давно сообщил, когда мы сможем ускорить свои исследования, они прямо таки предвкушали это. Эта информация попала к врагам и… Винки просто трансгрессировала сегодня в комнату с зельем и собрала немного, отнеся хозяину. Ведь какой смысл в защите, если эльфам чхать на антиаппарационный барьер и она может туда просто телепортироваться? И ведь даже не стала портить зелье или избавляться от него. Наверняка ради того, чтобы не привлекать внимания, не показывать, что тут кто-то был, потому и зелья взяла самую малость.
Впрочем, будь на моём месте обычный волшебник, он бы вряд ли заметил, что уровень зелья в котле чуточку снизился. И точно не почувствовал бы странного запаха в помещении. Но я то не совсем обычный волшебник, и мои органы чувств благодаря метаморфизму куда более совершенны.
Что ж… Теперь я точно уверен, что имя Гарри попадёт в Кубок. И что в конце Кубок станет порталом на кладбище Литтл-Хэнглтон. Я примерно представляю объём взятого зелья, на это его точно хватит. Может ещё немного останется, на час-полтора удачи. Дерьмово… Что ж… Для самого Волди оставшийся мизер будет бесполезен, так что скорее всего всё зелье будет у Барти. По крайней мере я буду молиться об этом…
* * *
По субботам ученики спускались завтракать позже. Но в этот выходной не только мы встали пораньше. В холле уже собралось человек двадцать. Кто-то жевал тосты, и все глазели на Кубок Огня. Он стоял в центре холла на табуретке, на которую обычно клали Волшебную шляпу. Его обегала начерченная на полу золотая линия, образуя окружность радиусом три метра.
— Интересно, кто-нибудь уже бросил в Кубок пергамент со своим именем? — спросил у третьекурсницы Рон.
— Дурмстранцы бросили все. А из Хогвартса я ещё никого не видела.
— Уверен, что ночью кто-то наверняка бросил. Я бы так и сделал. Неприятно, когда в такую минуту на тебя смотрят. Вдруг Кубок тут же плюнет тебе в лицо твоё имя, — сказал Гарри.
Кто-то сзади хохотнул. Обернувшись, мы увидели близнецов и Ли Джордана. Они бежали по лестнице вниз, вид у всех троих был вдохновенный.
— Свершилось, — шепнули они брату и его друзьям. — Мы его выпили!
— Что? Что выпили? — не понял Рон.
— Выпили зелье старения, тупая ты башка, — пояснил Фред.
— Всего по одной капле, — потёр руки сияющий Джордж — Нам до семнадцати не хватает совсем чуть-чуть.
— Если кто из нас победит — делим тысячу галлеонов на троих! — лицо Ли расплылось в широченной улыбке.
— Думаю, из этого вряд ли выйдет что-нибудь путное, — предупредила Гермиона. — Уверена, уж это-то Дамблдор предусмотрел.
Отчаянные головы пропустили слова Гермионы мимо ушей.
— Готовы? — спросил Фред у дрожащих от нетерпения дружков. — Я иду первый! За мной!
Фред вынул из кармана кусок пергамента со словами: «Фред Уизли, Хогвартс», подошёл к линии, остановился, переминаясь с носков на пятки, как пловец перед прыжком с пятнадцатиметровой вышки. И, глубоко вздохнув, у всех на глазах переступил золотую черту.
— Неужели обман сработал? — прошептал кто-то из толпы.
Джордж тоже поверил. Издав победный клич, он без промедления прыгнул за братом. Тут же раздался громкий хлопок, и близнецов, словно невидимой катапультой, выбросило из золотого круга. Пролетев по воздуху метра три, они приземлились на холодный каменный пол. Было не только больно, дерзость ещё и кончилась бесславно: хлопнуло второй раз, и у близнецов выросли длинные белые бороды.
Все помирали со смеху — даже Фред с Джорджем, — поднявшись с пола и увидев бородатые лица друг друга.
— Я же предупреждал, — послышался низкий голос Дамблдора: в глазах у него плясали весёлые искорки. — Ступайте к мадам Помфри. Она уже лечит мисс Фосетт из Рейвенкло и мистера Саммерса из Хаффлпаффа. Им тоже захотелось себя состарить. Но, признаться, их бороды ни в какое сравнение не идут с вашими.
Фред с Джорджем отправились в больничное крыло в сопровождении хохотавшего до колик Ли, а мы с ребятами и присоединившейся к нам Флёр (вместе с Луной! У присутствия Флёр есть несомненный плюс — сестра стала больше времени проводить со мной, “защищая” от француженки, чем со своими подругами), тоже посмеиваясь, поспешили завтракать. В Большом зале, как и полагается в канун Дня Всех Святых, под волшебным потолком порхали стайки летучих мышей, а из каждого угла подмигивали огоньки в прорезях огромных тыкв.
— Говорят, Уоррингтон бросил, ещё на рассвете, — сообщил Дин. — Ну, тот, похожий на ленивца парень из Слизерина. Он ещё в их команде по квиддичу состоит, если вы помните.
— А пуффендуйцы поговаривают о Диггори, — презрительно пожал плечами Симус. — Но вряд ли этот красавчик захочет рисковать своей внешностью.
— Тихо, — вдруг сказала Гермиона.
Из холла донеслись возбуждённые голоса. Гриффиндорцы повернули головы: в зал входила со смущённой улыбкой Анджелина Джонсон, высокая черноволосая девушка — охотник гриффиндорской команды.
— Ну вот, — сказала она, садясь за стол. — Я бросила своё имя.
— Ты шутишь, — изумился Рон.
— Тебе уже семнадцать? — спросил Гарри.
— Ты что, не видишь? Бороды-то нет! — вразумил его Рон.
— На прошлой неделе исполнилось, — сказала Анджелина.
— Как я рада, что кто-то из наших решился бросить! — повернулась к ней Гермиона. — Хорошо бы Кубок тебя выбрал! Очень на это надеюсь.
— Спасибо, Гермиона.
— Конечно, уж лучше ты, чем этот красавчик Диггори, — заметил Симус, чем привёл в негодование
