Господин Орлов - Redstone
Но стрелковое оружие было лишь верхушкой айсберга. Главное творилось в бронетанковом цеху.
На глазах у начальника моей службы безопасности, Антона Сидорова, и группы лучших инженеров я проводил испытания.
Первым на полигон выехал бронеавтомобиль «Дозор-1». Он был создан на усиленном шасси моего трехтонного грузовика, полностью обшитый 8-миллиметровой катаной броней, способной выдержать винтовочную пулю. В поворотной башне, защищавшей стрелка, стоял пулемет «Вихрь-1». Это была идеальная машина для разведки, патрулирования и полицейских операций. Следом за ним выкатились несколько грузовиков, в кузовах которых на турелях были установлены спаренные пулеметы. Мобильные огневые точки, способные оказать мощную поддержку пехоте.
Но затем из ангара, скрежеща гусеницами, выползло чудовище.
Это был мой первый настоящий танк. Я назвал его «Медведь». Двадцатитонная машина, созданная по чертежам, которые в моем мире принадлежали бы концу 1920-х годов. Наклонная лобовая броня толщиной 40 мм, которую не могла пробить ни одна существующая полевая пушка. Вращающаяся башня с короткоствольной 76-мм пушкой, способной стрелять как осколочно-фугасными, так и бронебойными снарядами. Два курсовых пулемета. Дизельный двигатель мощностью 300 лошадиных сил, разгонявший этого монстра до 30 километров в час по пересеченной местности.
Инженеры и военные, которых я допустил к этому проекту, смотрели на «Медведя» с суеверным ужасом и восторгом. Он легко смял кирпичную стену, переехал через ряд противотанковых надолбов, словно это были спичечные коробки, и точными выстрелами из пушки уничтожил несколько мишеней, имитирующих пулеметные гнезда.
— Антон, — сказал я, повернувшись к Сидорову, чье лицо было бледным от волнения. — Таких машин нам нужно минимум тридцать к весне. Это будет наш главный козырь. Никто в мире не готов к появлению на поле боя такого оружия.
Одновременно с танками я развернул производство артиллерии. Я не стал замахиваться на тяжелые осадные мортиры, сосредоточившись на самом необходимом. Легкие 76-мм дивизионные пушки образца 1902 года, скорострельные, с хорошей баллистикой. И 122-мм гаубицы образца 1910 года, способные вести навесной огонь и уничтожать укрывшуюся пехоту. Я создавал сбалансированную, современную армию в миниатюре, которая по своей огневой мощи превосходила целые корпуса имперской армии. Все это вооружение шло на склады моей Службы Безопасности. Официально — для охраны стратегических объектов. Неофициально — для защиты моей маленькой империи от любых угроз, как внешних, так и внутренних.
* * *
Моя слава и видимая «открытость» Орлов-града сделали его местом паломничества. Иностранные делегации прибывали одна за другой. Немцы, присланные лично кайзером Вильгельмом II, жаждали увидеть мои заводы и купить лицензии на автомобили и дизельные двигатели. Американцы, прагматичные и деловые, интересовались технологиями дорожного строительства и организацией массового производства. Французы, вечные союзники, намекали на военное сотрудничество и закупку оружия.
Я встречал их не лично. На это у меня не было ни времени, ни желания. Аудиенции проводил отец или специально подготовленные менеджеры. Ответ был всегда один и тот же: «Господин Александр Орлов чрезвычайно занят научной работой и учебой в университетах. Мы можем обсудить коммерческие предложения, но технологии — это национальное достояние России».
Я намеренно создавал себе образ гения-затворника, погруженного в высшие материи. Это позволяло мне оставаться в тени, пока мои двойники зарабатывали мне академическую репутацию, а мои заводы ковали стальные мускулы.
Иностранцы уезжали разочарованными, но еще более заинтригованными. Разведки всех крупных держав получили приказ: выяснить, что на самом деле происходит в Орлов-граде. Кто такой этот мальчик-гений? Он действительно все изобрел сам, или за ним стоит какая-то тайная группа ученых? И самое главное, — каковы истинные масштабы его военного производства?
Началась тайная война.
* * *
Первыми, как я и ожидал, зашевелились англичане. Британская империя, владычица морей и мастерская мира, не могла смириться с появлением наглого выскочки, который угрожал ее технологическому и промышленному первенству. Их дирижабли оказались хуже моих, их первые автомобили — капризными игрушками по сравнению с моими «Орлами», а слухи о новом русском оружии вызывали панику в Адмиралтействе и Военном министерстве.
Моя тайная сеть информаторов, которую я начал выстраивать с помощью Антона Сидорова, доложила о прибытии в Петербург «торговой делегации» из Лондона. Возглавлял ее сэр Реджинальд Кроули, аристократ, член Палаты лордов и, как подсказала моя агентура, один из руководителей создаваемой в то время Секретной разведывательной службы, будущей МИ-6.
Они действовали тонко и профессионально. Никакого грубого шпионажа. Они начали скупать акции второстепенных компаний, связанных с моими поставщиками. Пытались переманивать инженеров, предлагая им баснословные зарплаты за «консультации» в Лондоне. Засылали в Орлов-град под видом рабочих своих агентов, пытаясь проникнуть на заводы.
Я наблюдал за их мышиной возней с холодным интересом. Моя Служба Безопасности работала безупречно. Система пропусков, многоуровневая проверка персонала, которую я ввел с самого начала, отсекала большинство лазутчиков. Тех, кто все же просачивался, брали под незаметное наблюдение, скармливали им тщательно подготовленную дезинформацию и выявляли их связи.
Один из таких агентов, ирландец по имени Шон О'Коннелл, работавший в литейном цеху, оказался особенно настырным. Однажды ночью, когда он пытался проникнуть на территорию оружейного цеха, его тихо взяли люди Сидорова.
Я решил встретиться с ним лично.
Встреча проходила в звуконепроницаемом подвале одного из административных зданий. О'Коннелл, крепкий мужчина с разбитой губой, сидел на стуле, прикованный наручниками к трубе. Он смотрел на меня с вызовом и ненавистью.
— Итак, мистер О'Коннелл, — начал я по-английски, садясь напротив. — Давайте поговорим о вашей работе на сэра Реджинальда.
Он молчал.
— Вы думаете, ваше молчание вам поможет? — я усмехнулся. — Я знаю, кто вы. Знаю, когда и как вас завербовали. Знаю о вашей семье в Дублине. Ваша миссия провалена.
— Можете пытать меня, русский щенок. Я ничего не скажу, — прохрипел он.
— Пытать? Зачем? Это так неэффективно. У меня есть методы получше.
Я подошел к нему и положил ладонь ему на лоб. Он дернулся, но цепи не дали ему сдвинуться. Я не стал грубо ломать его разум. Я просто вошел в его память, как в библиотеку. Я увидел его вербовку, инструктаж, лица его связных в Петербурге, шифры, пароли, адреса явочных квартир. Вся британская резидентура в столице Российской Империи лежала передо мной как на ладони.
Я убрал руку. О'Коннелл тяжело дышал, его лицо было покрыто потом. Он не понял, что произошло, но почувствовал глубинное, ментальное вторжение, которое потрясло его до самого основания.
— Благодарю за сотрудничество, Шон, — сказал я, возвращаясь на свое место. — Теперь, когда мы все выяснили, у вас есть выбор. Вы
