Мир сошел с ума (СИ) - Greko

Старпом смешался.

— Мы можем попробовать немного сблизиться, — неуверенно произнес он.

— Вот и прекрасно! — я хлопнул его по плечу. — Пойду попрошу кока подать нам на мостик горячего чаю.

Корабль осторожно двинулся на север. Хоть мы и уклонились к югу, но чем дальше мы продвигались, тем чаще стали попадаться льдины. А к востоку, если напрячь зрение и воспользоваться биноклем, можно было разглядеть белесые точки — то плыли в ночи нормальные, не перевернутые айсберги. Но никаких судовых огней! Неужели я ошибся, и мы разминемся с «Титаником»?

Склянки пробили полночь, «Канис» делал не более двух-трех узлов, как ленивая черепаха. Я и Оля замерли на крыше мостика, напряженно вглядываясь в темноту. Иногда нам казалось, что мы что-то видим, но это был скорее всего обман зрения. Где залитый огнями корабль? Он же должен появиться на горизонте в сиянии электрического света! По крайней мере, если верить Джеймсу Камерону.

В 00–15, когда мои нервы были натянуты как канат, из радиорубки примчался связист.

— Маркониграмма с «Титаника»! «CQD MGY/Titanic/ 41.46 норд 50.24 вест»! — закричал он снизу.

— Что это значит? — крикнул я, бросаясь к трапу. — Это SOS?

— Это значит, что дело плохо! — отозвался Филипп, также спустившийся к радисту и выхвативший из его рук бумажку с координатами. — Но как такое возможно, сэр? Вы знали?

Старпом смотрел на меня с нескрываемым подозрением.

— Знал — что⁈ — огрызнулся я. — Что с самым надежным кораблем в мире может случиться беда? Я, по-вашему, господь Бог⁈

— Но что же делать? — всплеснул руками Филипп.

Препираясь, мы незаметно сместились от входа на трап, ведущий на мостик, к иллюминатору моей каюты, глядевшему на нос «Каниса». Я ткнул рукой в направлении движения корабля.

— Там две с половиной тысячи человек и ледяной океан вокруг. Что еще мы можем сделать, кроме как не отправиться на помощь?

Внезапно корабль сбавил и без того небыстрый ход.

— Вы издеваетесь или сошли с ума⁈ — раздался пронзительный голос капитана Гуена, выбравшегося на палубу и направляющегося к нам.

— Ни то, ни другое. Какого черта, почему мы останавливаемся? — вскипел я, сжимая кулаки.

— Во-первых, не обязан…

— А, во-вторых?

— А во-вторых, я не полезу в этот ледяной ад! — капитан резко вздернул руку, указывая вперед по курсу на покрытую крошевом и айсбергами воду. Гримаса отчаяния все сильнее искажала его лицо, морщин на лбу прибавилось.

— Вы правы. Это, действительно, ад. И в этом аду сейчас гибнут люди. И, если мы не придем к ним на помощь, погибнут тысячи. Так нельзя поступать. Это ваша обязанность — помогать утопающим.

— А если я туда сунусь, — капитан говорил с горящими глазами, неожиданно став решительным и смелым, — то я поставлю под удар всю свою команду. А моя обязанность — сохранять жизни всему экипажу и доверенному мне кораблю, чего бы мне это не стоило!

"Красиво завернул, падла! — матернулся я мысленно. — Ты, гад, из породы людей, живущих по принципу «надо мной не каплет!» Но что же мне делать? Драться с тобой? Сомнительно, что выиграю бой. Предложить денег? Пристрелить?'

Рука сама собой опустилась в карман, нащупывая рукоятку браунинга.

— Но, сэр… — неожиданно вмешался Филипп. Даже пунцом покрылся от волнения и от того, что нашел в себе силы пойти против воли капитана.

— Молчать! — заорал капитан. — Это мое судно! Я здесь капитан! Я принимаю здесь решения! И я приказываю…

Договорить он не успел. Рухнул, как подкошенный. На него свалилась балка-укосина, используемая для подъема грузов. «Канис» прежде был оснащен мачтами с парусами, потом их превратили в грузоподъемники, вращаемые ручным шпилем. Один из них размещался на крыше мостика. Мы задрали головы и увидели Олю со свайкой в руке. Она, похоже, ее выдернула, разблокировав стоячий ворот. Вот балка и скользнула вниз, снеся капитана как пушинку. Он тяжело застонал, но явно пережил удар грузовой стрелы.

Матросы, занятые на вахте и ставшие свидетелем инцидента, разразились гневными криками. Я выдернул из одного кармана пистолет, а из другого пачку денег. Поднял обе руки вверх, демонстрируя в свете аварийного фонаря свои аргументы:

— Всем молчать! Выбирайте: баксы или пуля!

Команда выбрала деньги, Филипп — верность морским традициям. Но не сразу. Помогло вмешательство Оли.

— Жить будет! — спокойно сообщила она сверху, разглядывая ворочающегося Гуена. — Теряем время! Вы тут долго еще политесы собрались разводить? Там люди гибнут.

«Откуда это? — я никак не мог прийти в себя. — Теряем время! Теряем время! А! Ну, да! Гоша из "Москвы слезам не верит!»

Вспомнив, тут же пришел в себя. Улыбнулся.

— Филипп! — она строго посмотрела на старпома. — Вы возьмете командование на себя, или тоже считаете, что…?

— Нет, мэм. — Филипп опять запунцовел. — То есть, да, мэм. — наконец, тоже взял себя в руки. — Нет, мэм, я так не считаю. И, да, мэм, я возьму командование на себя!

После чего не удержался, восхищенный, отдал честь моей супруге и побежал на мостик. По дороге приказал двум матросам отнести капитана в нашу каюту.

— И заприте его там! — Оля вошла во вкус.

— Обожаю тебя! — весело крикнул я и обратился к матросам. — Одеяла на палубу. Готовьте трап. Побольше канатов. И шлюпки! Шлюпки — обязательно!

(1) Трамповые пароходы — коммерческие суда, которые подряжались возить грузы по всему миру (без определённых рейсов), затем искали новые заказы.

(2) Шиппер — фрахтователь, грузоотправитель. Его присутствие на корабле не обязательно, но допустимо. Хоть капитан — царь и бог на корабле, но ни один кэп «купца» или транспортника не стал бы в здравом уме конфликтовать с шиппером.

(3) К моменту гибели «Титаника» далеко не у всех кораблей, плававших по Атлантике, имелась на борту оборудование для беспроводной связи. После случившейся трагедии его начали ставить на все океанские суда.

Глава 10

Битва за «Титаник»

Матросы засуетились, весело обсуждая, сколько из меня получится вытянуть. Филипп был уже в рубке, корабль снова набирал ход.

Я поднялся на мостик.

— Ничего не понимаю, — признался мне старпом. — Прикинул по карте координаты — нас разделяет больше двадцати миль.

— А до ориентировочного места пребывания айсберга-перевертыша?

— Полчаса хода. Если не напоремся на льдину и не получим пробоину. Капитан Гуен прав в одном: не на нашем грузовозе, водоизмещением меньше двух тысяч тонн, бороться со льдами.

— Вся ответственность на мне, Филипп. Так и запишите в судовом журнале, а я распишусь. И отметьте, что капитан из-за случайного инцидента не смог принять участие в спасательной операции.

Страпом рассмеялся:

— Случайная легкая женская рука! Так что у нас с курсом?

— Снова доверьтесь мне. Координаты ошибочны (1). Идем туда, куда направлялись.

Снова на ум пришли кадры из фильма. Спокойная воды, чистая ото льда как фон для трагедии. А тут все во сто крат хуже!

«Хуже» заключалось в том, что практически все пространство до «Титаника» было усеяно и ладно бы ледяным крошевом. Так нет же! Повсюду торчали, словно скалы, разной величины ледяные горки.

«Не могли же они от айсберга в таком количестве отколоться⁈ — я уже сам лихорадочно пытался проложить путь через это ледяное поле. — Ну, сука! Это же слалом какой-то, бл…й! Тут самим бы не напороться! Давай, старпом! Не подведи! Корабли лавировали, лавировали, да не… Типун тебе на язык, Вася! Не каркай!»

Все ж таки мы достигли чистой воды и айсберга-перевертыша, еле-еле видного при свете звезд. Молился, что не ошибся, что когда мы его обогнем, то увидим корабль.

Молился и дрожал. И от морозца, и от страха, и от возбуждения. И все равно похолодел, когда ровно в 1−00 мы увидели сигнал ракеты, и с этого момента события понеслись буквально вскачь. Нам хватило десяти минут, чтобы обогнуть айсберг-убийцу и оказаться в прямой видимости от все еще залитого скромным электрическим светом огромного лайнера и отваливающих от него редких шлюпок. Освещение на корабле было скорее тусклым, чем ярким — прогулочные палубы правого борта, к которому мы вышли, расчерчивали цепочки красных фонарей, и лишь немногие иллюминаторы пассажирских кают мерцали в полутьме. Еще не мрачный стальной гроб, но и не сияющий в ночи лайнер, который я помнил из фильма Камерона. Наврал режиссер со своим фильмом слезным, ох, наврал!