Внедроман - Алексей Небоходов
Она стояла на пороге фотолаборатории молча и нерешительно, словно внезапно оказалась в незнакомом месте, хотя минуту назад была уверена в маршруте. От привычной элегантности не осталось и следа, волосы были спрятаны под платком, повязанным поспешно и без всякой заботы о впечатлении. Именно эта простая естественность оказалась настолько трогательной, что Михаил на миг замер, одновременно удивлённый и восхищённый.
Он спокойно дал понять ученикам, что занятие окончено раньше обычного. Уловив необычную атмосферу, дети быстро собрали вещи и вышли из комнаты, украдкой бросая любопытные взгляды на незнакомку.
Когда дверь закрылась, Михаил не спеша начал прибирать фотографии и негативы со стола, позволяя женщине самой сделать шаг навстречу. Он понимал: любой его жест мог нарушить её хрупкую решимость.
Ольга постояла ещё мгновение, словно взвешивая решение, затем тихо вошла и аккуратно закрыла за собой дверь, боясь нарушить невидимую гармонию пространства. Михаил отметил про себя, что даже сейчас в простоте её облика была особенная, уязвимая привлекательность.
Она медленно подошла к столу, будто привыкая к помещению, где уже бывала, и задумчиво перебрала фотографии, словно проверяя их подлинность на ощупь. Михаил терпеливо ждал, зная, что ей необходимо не спешить, чтобы почувствовать себя уверенно и спокойно.
Наконец женщина подняла глаза и посмотрела прямо на него – серьёзно, растерянно и испуганно, но с такой решимостью, что он почувствовал уважение к её внутренней силе.
– Михаил, – произнесла она негромко, с трудом подбирая слова, – всю неделю я думала о вашем предложении. Не считала его шуткой, хотя, признаюсь, оно казалось странным. Понимаете, мне захотелось хотя бы раз побыть другой – не матерью, не коллегой, не примером для соседей, а просто собой. Той, какой была давно, но уже успела забыть. Я пришла не за вашими убеждениями, а чтобы самой сказать это вслух. Иначе я просто не поверю. Понимаете меня?
Михаил тепло улыбнулся ей, без единого вопроса давая понять, что принимает её слова полностью и без сомнений.
– Я прекрасно понимаю вас, Ольга Петровна, – сказал он тихо и уверенно. – Именно таких слов я ждал. Этот шаг нельзя сделать под чужим давлением, его можно только почувствовать самой. Теперь я знаю, что фильм получится именно таким – смелым, необычным и запоминающимся.
Ольга растерялась от собственной откровенности и нервно поправила платок, опасаясь, что Михаил сейчас посмеётся или попытается отговорить её. Но он, напротив, ощутил уважение и нежность к женщине, сумевшей открыться и показать свою настоящую, обычно скрытую сторону.
Он осторожно подошёл к ней и аккуратно коснулся её руки, почти незаметно сжав пальцы. Голос его звучал особенно тепло и уважительно:
– Знаете, Ольга Петровна, то, что вы сейчас сказали, наверное, самое ценное, что я услышал за долгое время. – Он улыбнулся доверительно, глядя ей в глаза без всякого давления. – Многие мечтают сказать это, но не решаются признаться даже самим себе. Ваше решение прекрасно именно потому, что идёт от сердца, от той части души, которую невозможно спрятать за домашними заботами или рабочими делами.
Слушая его, женщина постепенно расслабилась, напряжение сменилось едва заметной, но глубокой радостью, которую она, казалось, не испытывала уже давно. Михаил наблюдал за её лицом и искренне радовался, видя, как исчезает смущение, уступая место спокойствию и уверенности.
– Вы правда так думаете? – почти неслышно спросила она, чуть улыбаясь, словно боялась поверить, что её слова приняты всерьёз и без оговорок. – Я долго не решалась прийти именно потому, что боялась: а вдруг вы подумаете, что я сумасшедшая или авантюристка, не умеющая вести себя прилично?
– Ольга Петровна, – мягко перебил Михаил, не давая снова погрузиться в сомнения, – если уж кто и выглядит авантюристом, так это я. Представьте, каково серьёзному руководителю фотокружка советского ЖЭКа снимать экспериментальный фильм. Меня могут неправильно понять, подумать, что я западный шпион или, что ещё хуже, скрытый поклонник декадентского искусства! Так что переживать за репутацию стоит скорее мне. А вы, напротив, совершаете правильный и даже смелый шаг навстречу себе.
Ольга тихо засмеялась, взглянув на Конотопова с благодарностью и удивлением, словно впервые осознав, насколько просто и близко он умеет разговаривать. С ним было легко быть собой, без привычных условностей и масок.
– Знаете, Михаил, вы, пожалуй, самый необычный человек из всех, кого я знаю, – сказала она почти весело, снова поправляя выбившуюся прядь и смотря на него открыто. – Ваши слова одновременно смешат и смущают, но после них становится удивительно спокойно, будто рядом тот, кто не осудит и не отвернётся.
Михаил чуть сжал её руку и тепло улыбнулся, шутливо приподняв бровь:
– Видите, Ольга Петровна, вы уже начинаете разбираться и в людях, и в искусстве! Мне стоит задуматься, не замените ли вы меня однажды на посту руководителя кружка, особенно если наш фильм покорит хотя бы наш ЖЭК.
Она снова засмеялась, легко и искренне, встретив его спокойный и добрый взгляд. Впервые за долгое время улыбка на её лице была настолько естественной, что Михаил понял: это была его главная победа – человеческая, а не художественная. Победа искренности над социальными масками.
В этот момент он ощутил глубокое удовлетворение, словно проявил фотографию, на которой наконец-то появился чёткий, живой и правильный образ.
Михаил уже ясно представлял себе первую актрису и её роль в проекте, который пока ещё даже не начинался. Он начал мысленную подготовку, тщательно продумывая детали первой съёмки, атмосферу и доверие, которые должны окружить женщину, решившуюся на этот шаг.
На следующий вечер Ольга осторожно переступила порог лаборатории. В её глазах читались робость и лёгкое сомнение в правильности сделанного выбора.
– Здравствуйте, Ольга Петровна, очень рад вас видеть, – начал он тепло и уверенно. – Присаживайтесь, я объясню детали, и вы убедитесь, что это не авантюра, а настоящий художественный проект, который может стать прорывом в советском кинематографе.
Ольга села напротив, внимательно слушая каждое слово.
– Понимаете, – продолжил Михаил осторожно, – наш фильм будет не совсем обычным. В некотором роде – порно.
Женщина удивлённо подняла брови и слегка покраснела, явно не ожидая такого поворота.
– Порно? Михаил, вы уверены, что это возможно здесь, у нас?
– Понимаю вашу реакцию, – спокойно ответил Михаил, сохраняя такт. – Но поверьте, это не прихоть и не шутка. На Западе такие фильмы давно признаны искусством, и
