Шарлатан IV (СИ) - Номен Квинтус
Все же как хорошо, что уже была организована связь между вычислительными машинами! Я одну «добыл» для редакции «Шарлатана» и теперь не сходя с места получал тексты новых произведений буквально в процессе их набора. И не только я их получал, правда, другим людям я их предоставлял «ограниченно» и вовсе не для того, чтобы они культурно отдыхали в рабочее время. Все же у меня относительно немаленькая команда с разработкой эмуляторов временно завязала, и я их направил на совершенно другую работенку. Не самую простую, но и не особо сложную: там больше внимательности требовалось, чем виртуозного владения языком программирования. Ну еще нужно было «близко познакомиться» со спецификой одного довольно забавного «устройства вывода информации», которое в свое время было разработано для первых ЭВМ товарища Лебедева. Правда, само по себе это устройство представляло сугубо антикварный интерес, но после того, как я ребятам задачу целиком обрисовал, они уже самостоятельно связались с политехом и сформировали «совместную группу разработки», в которой политех отвечал за «железо», а мои программисты — за софт. И по их оценке, какой-то относительно рабочий вариант они могли показать уже осенью. Но я им в работе был уже совершенно не нужен, так что я просто включил разработку в план института и о ней «забыл».
Ну а сам приступил к «наслаждению словесностью»: читал новые произведения советской молодежи. И, что меня сильно радовало, молодежи не только нашей, нижегородской: в редакцию свои творения присылали люди вообще со всей страны. Варя Халтурина, занявшая должность «входного редактора», мне даже пожаловалась на то, что в день в редакцию приходит больше двух десятков работ, а ей их все хотя бы бегло проглядеть нужно! Только жаловалась она не для того, чтобы я ее пожалел, а чтобы «выбил» в ее отдел несколько дополнительных ставок. И как раз со ставками сложностей никаких и не было, а вот с людьми под эти ставки… Все же люди требовались не просто грамотные, но и в литературе хоть как-то разбирающиеся: «входные редакторы» должны были определить, нужно ли творение сразу в макулатуру отправить или все же передать на рассмотрение уже тем, кто выбирает произведения для печати. И ошибаться тут никто не хотел, потому что в присланных работах такие перлы встречались, что хоть стой, хоть падай. Не в смысле, «полный отстой» (хотя в массе своей творения именно такой отстой и представляли), а наоборот. Мне Варя прислала рассказец, написанный настолько безграмотно, что буквально кровь из глаз при прочтении текла, но если текст отредактировать (именно отредактировать, а не корректорам опечатки исправить), то должна была получиться настоящая конфетка. Собственно, у Вари именно конфетка и получилась — но она на работу почти неделю потратила, причем неделю собственного отпуска, а в потоке эта прелесть просто сгинула бы бесследно.
Я Варе за это премию выписал в размере трехмесячного оклада, с автором (каким-то молодым механизатором из-под Уральска) связался, предложил ему рассказ опубликовать, но именно в отредактированном Варей варианте и с указанием ее в качестве соавтора. Разговор с ним оказался очень непростым, парень, взбесившись от того, что «у него хотят славу отобрать», сам в Горький примчался — но после того, как финальный вариант прочитал, вроде успокоился. И даже предложил Варе своих рассказов еще пару десятков прислать, но тут уже она на дыбы встала, заявив, что у нее вообще-то работа заключается не в правке подобных опусов.
В общем, было весело — и это я пока только за литературу немножко взялся. Даже не взялся, так, коснулся слегка — а ведь разных искусств-то, из числа важнейших для народа, куда как больше, и я вовсе не цирк имел в виду. Но вот с остальным я пока даже не знал, как к ним хотя бы поближе придвинуться. Но если очень нужно, то можно сделать всё. И в этом деле (как и в любом другом) для успеха требуется системный подход. А насчет работы с системой у меня особых вопросов не возникало, тут требовалось только информацию правильную собрать. А правильную информацию могут собрать, как я уже на примере сельского хозяйства убедился, подготовленные профессионалы. И я обратился именно к профессионалам: пошел в музыкальную школу.
Тут же, в Пьянском Перевозе, и пошел. Потому что музыканты — они, в принципе, везде почти одинаковые. И все они равны, но некоторые… Я уже знал, чем выпускники столичных консерваторий отличаются от остальных, и именно по этой причине обратился к своим музыкантам, нижегородским. Они все же от столичных отличались очень сильно… пока отличались. Но с моей точки зрения в заметно лучшую сторону, а уж как оно там на самом деле получится, будем посмотреть. То есть собрался неторопливо так смотреть, однако с неторопливостью у меня произошел облом. Но вот об этом я жалеть точно не стал…
Глава 8
Конец мая — это время, когда во всех школах народ начинает сходить с ума. Дети в преддверии каникул начинают вытворять всякое, а взрослые — им хочется учебный год закончить как можно лучше и начальству эту самую «лучшесть» продемонстрировать. Поэтому, когда я зашел в местный Дворец культуры, где музыкальная школа и размещалась, изобилия преподавателей я не увидел. А девчонка, сидящая в канцелярии, довольно ехидно у меня поинтересовалась:
— Шарлатан, а ты сам-то в школе учился хоть когда-нибудь? Должен же знать, что в мае в школах если кого и застанешь, то от застатого в лучшем случае интересные выражения услышишь, а… нет, ты уже большой, оплеуху все же не получишь.
— А ты уверена? Все же школа-то тут музыкальная и преподаватели — народ культурный.
— А я не про учителей… или тебе учителя нужны? Тогда ты рановато пришел, у нас все же обучение детей ведется после того, как в обычной школе уроки заканчиваются, так что раньше двух… они как раз примерно в два все и приходят.
— Понятно. А тут во Дворце или поблизости перекусить где-то можно без риска для здоровья? Буфет-то здесь вроде должен быть, а бежать завтракать к себе в институт слишком далеко.
— А ты что, дома не завтракаешь? Хотя… Нет, буфет у нас работает только когда кино или спектакль, то есть вообще после пяти. Но если ты голодный, я сейчас чайник поставлю, бутербродами угощу. Ты не переживай, мне мама каждый день их столько делает, что я их все равно за день съесть не успеваю. А кто из учителей тебе нужен? Я могу им домой позвонить, ты по телефону у них узнаешь, что тебе нужно. А если разговор ожидается долгим, могу их и пораньше на работу вызвать…
Пока она произносила последнюю фразу, на столе появился электрический чайник, одновременно девчонка достала из стоящего в углу канцелярии холодильника контейнер с бутербродами (эмалированный, прямоугольный — такие в последнее время моду вошли, так как в них было очень удобно продукты в холодильниках хранить), откуда-то на столе появилась большая красивая чашка с блюдцем, сахарница. И через минуту, когда чайник закипел, она, наливая мне чай (даже не поинтересовавшись по старой традиции, покрепче наливать его или погуще), уточнила:
— Так к кому ты пришел?
— Я просто так пришел, с профессиональными музыкантами кое-какие вопросы обсудить. Музыкальные.
— С профессиональными? Тебе обязательно нужны кто из консерватории? У нас-то консерваторских трое всего, Зоя Валентиновна, она пианино преподает, Надя — она по скрипке, и Виталий Федорович, который духовые. А остальные из училища при консерватории… нет, еще Наташа, но ей еще год учиться, она с композиции, а у нас в академке по декрету на год устроилась, она вообще местная, сейчас с родителями живет. Это жена Виталия Федоровича…
— Я бы со всеми поговорил, только, вижу, нужно заранее договориться когда. Я, собственно, и пришел, чтобы о такой серьезной уже встрече договориться.
— А на когда? Я могу им сказать, ты только день и время назначь. Но только все же не когда уроки, а они у нас с полтретьего и до шести. Да, еще оркестр народных инструментов с полседьмого до восьми занимается, но его только Ленка ведет, по понедельникам и четвергам.
