Противотанкист. Книга 2 (СИ) - Дягилев Алексей
— Как один из вариантов пойдёт, но вопросы всё же остаются. Ещё есть предложения? — советуется командир роты.
— А что случилось с остальными броневиками? — спрашиваю я. — Ведь мы же их больше в том бою под Ильино захватили.
— Восьмиколёсный забрали в дивизию, а на штабной бронемашине наш командир батальона катается. — Отвечает капитан Алексеев.
— А на машине ему не судьба покататься? Или ваш комбат уже себя настоящим царём почувствовал? — невольно каламбурю я, озвучив свою потаённую мысль. — Тут операция фронтового масштаба намечается, и уже не до личных амбиций. А в этот бронетранспортёр у нас полвзвода войдёт, да и воевать на нём сподручней, чем на грузовике.
— Ты говори, да не заговаривайся, товарищ сержант. — Осаживает меня ротный. — Хотя… — Машет он рукой. — Бог не выдаст, свинья не съест. Пойду порешаю вопросы насчёт транспорта, а вы готовьте вооружение.
Озадачив нас подготовкой к бою миномётов, а также боеприпасов к ним, ротный ушёл согласовывать и утверждать наше решение в штаб батальона. А Ванька выразительно посмотрел на меня, и постучал кулаком сперва по лбу, а затем по доскам стола, но себе. Виновато пожимаю плечами и развожу руки в стороны.
— А я что? Я ничего. Народ возмущается. Говорит, что царь-то не настоящий.
Посовещавшись с оставшимися командирами разведчиков, решаем прихватить, ещё и затрофеенное нами в одном из последних боёв противотанковое ружьё. Будут или нет на переправе немецкие пушки, ещё не известно, так что лучше перебдеть, чем недобдеть, поэтому, пока бойцы запасаются противотанковыми гранатами, и набивают пулемётные ленты бронебойными патронами, «на крыльях любви» лечу к артремонтникам, где вместе с ними готовлю штабной бронетранспортёр для боя. И пока сварщик приваривает два кронштейна для пулемёта, монтируя их на переднем скосе правого борта и на заднем скосе левого борта, ближе к корме, вдвоём с водителем демонтируем остатки радиоаппаратуры, и выбрасываем из коробки всё лишнее, оставив только сидения.
Закончив с приготовлениями, забираем всё вооружение и снаряжение, упаковываем фрицевские шмотки в ранцы, и выдвигаемся к самой железной дороге, где в здании вокзала собирается весь наш отряд. Видимо идею с ещё одним грузовиком в штабе одобрили, потому что людей добавилось, и теперь нас было больше шестидесяти человек, и это не считая семерых водителей и одного гражданского, в котором я признал Кузьмича.
Кузьмич родился ещё в прошлом веке, поэтому как-то легендировать присутствие пятидесятилетнего зольдата в подразделении не стали, а просто переодели нашего проводника в гражданскую одежду. Так как нам надо было ещё проехать восемьдесят километров по своей территории, то и форма на нас была советского образца, переодеться мы должны были непосредственно перед началом атаки стрелкового батальона. В каждом отделении у разведчиков было по два ручных пулемёта, точнее отделение делилось на две группы по пять человек, в каждой из которых был командир с МП-40, пулемётчик с помощником и два стрелка с карабинами. Добавили ещё шестерых миномётчиков с двумя 50-мм трофейными миномётами и трёх снайперов. Наши тринадцать артиллеристов составляли отделение тяжёлого оружия, поэтому на вооружении у нас было: два 81-мм миномёта, противотанковое ружьё, ну и тяжёлый пулемёт, специальный станок к которому и оптический прицел, у нас хранился в одном из грузовиков. Так что нам было чем заняться и без предполагаемых к захвату пушек, тем более на трёх броневиках стоял свой штатный пулемёт в башне, а из штабного бронеавтомобиля можно было стрелять как с любого борта, так и с кормы, ремонтники не зря работали напильниками.
С наступлением темноты приступили к погрузке и, загнав на платформы всю трофейную технику, плюс два бронеавтомобиля БА-10, которые должны были сопровождать нас до самого ввода в прорыв, следуя впереди и позади колонны. Личный состав загрузился в две теплушки, и паровозик «овечка» помчал нас на станцию Жарковский. Эти сорок пять километров, могли бы проделать и своим ходом, не тратя время на погрузку и разгрузку, но дорога через эти болота была только одна, и та железная. Конечно, натянув специальные бандажи на колёса, бронеавтомобили могли ехать своим ходом, но вся остальная техника этого не могла, так что едем пока на халяву, не тратя драгоценное горючее.
На станции назначения нас встречает целый капитан НКВД, видимо представитель командования 29-й армии, с подразделениями которой нам и предстоит взаимодействовать. Сразу после разгрузки, формируем колонну, капитан садится в свою эмку, и мы трогаемся в путь. Впереди БА-10, сразу за ним эмка с капитаном, который на наши деньги целый подпол, следом три трофейных бронеавтомобиля с разведчиками, дальше три тентованных грузовика с мотопехотой, потом наша бригада «ух» на передках Круппа и штабной лайбе, ну и замыкает процессию второй БА. На немногочисленных КПП, мы почти не задерживаемся, видимо особист отдал в передовой бронеавтомобиль пропуск-вездеход, и колонна только слегка притормаживает, а потом едет дальше. Сначала колонна движется по дороге вдоль реки, повторяя все её изгибы, на запад, а примерно через полчаса, переправившись по броду у небольшого села Колединово, поворачивает на юг, и проезжая через населённые пункты Троицкое, Задорье, Гончарово и Пригарино останавливается в деревушке Гуреево, расположенной на берегу озера Щучье. Здесь мы и ждём начала атаки.
Глава 6
Бранденбург по-советски
243-я стрелковая, на участке одного из полков которой мы должны были войти в прорыв, занимала оборону фронтом на юго-запад, от реки Межа на правом фланге, до озера Щучье на левом. Это навстречу её подразделениям мы наступали неделю назад. Немецкая 6-я пехотная дивизия, прикрываясь арьергардами, успела тогда выскочить буквально сквозь игольное ушко, по дороге, проходящей вдоль западного берега озера, но потеряла при этом часть тылового имущества и артиллерии, а также все свои прикрывающие подразделения, оставленные «на мясо». Вот сквозь боевые порядки этой ослабленной дивизии, и должен был осуществиться прорыв. И хоть удар и был вспомогательным, с целью отвлечения внимания, но атакующим бойцам об этом никто не сказал. Батальон просто получил приказ на наступление, и должен был приступить к его выполнению в 4:00 10 августа 1941 года. И хоть основной удар дивизия должна была нанести на своём правом фланге, действия батальона спутали все карты не только немцам, но и своему командованию. Но об этом станет известно несколько позже.
Атака была назначена за час до рассвета, так что до четырёх утра мы успеваем немного отдохнуть, и с началом стрельбы выдвигаемся на передний край нашей обороны в деревню Митино, находящуюся в двух километрах южнее. Основные подразделения второго батальона, обойдя по лесу опорный пункт противника в деревне Максименки, наносят удар с запада, свёртывая левый фланг немецкой обороны. И когда стрельба раздаётся уже в тылу фрицев, с фронта наносит удар пятая рота, атаку которой поддерживают два наших бронеавтомобиля, так что особого сопротивления гансы не оказывают, и расстояние в километр, рота преодолевает буквально за час. Оставив в прикрытии пару отделений с пулемётами, основные силы противника отступают вдоль берега озера и, преследуемые авангардной ротой батальона, отходят в направлении посёлка Кутино. С пулемётами прикрытия пушки броневиков разобрались довольно быстро, так что опорник фрицев бойцы пятой роты занимают без больших потерь и наступают дальше.
Наша команда диверсантов, проскочив по захваченному мосту через речку Должица, выезжает на лесную просеку и, двигаясь по ней параллельно реке, обгоняет не только наших, но и немцев, которые отходят вдоль правого берега. Мы же движемся по лесу вдоль левого и с рассветом въезжаем в деревню Шишково, где снова переправляемся на правый берег реки, и наконец-то выехав на более-менее приличную дорогу, прибавляем скорость и мчимся вперёд на запад. Мчимся, конечно, это громко сказано, но на отдельных участках удаётся разогнаться до сорока километров в час, не то что на просеке, где корни и пеньки от спиленных деревьев, не давали ехать быстрее десяти. Переоделись мы ещё в Гуреево, нашу пехоту тоже предупредили насчёт разведгруппы, так что накладок со стрельбой по нам не было, и условную линию фронта мы проскочили, а вот дальше уже пошли тыловые подразделения 6-й пехотной дивизии, на которые наше якобы бегство, производило неизгладимое впечатление. Не давало поводов для оптимизма и сообщение о наступлении русских танков, про которое на каждом проезжаемом нами КПП рассказывал гауптман Алексеев. Подтверждала его слова и перестрелка, доносившаяся с северо-востока, которая не смолкала уже второй час.
